Двое - Милн Алан Александр (бесплатные серии книг .TXT) 📗

– Немыслимо хорошо, – отвечает Сильвия. – Мне так хотелось, чтобы ты пошел.

– Ну, меня ведь никто не приглашал.

Прекрасно сказано, с налетом дружеской иронии, с приличествующей случаю улыбкой.

– Ну что ты, дорогой! Было два билета для нас обоих, а когда я стала отказываться, зная, что ты занят, лорд Ормсби спросил, не могу ли я пойти с ним. Было бы чудесно, если бы ты вернулся как обычно – я бы сразу же сказала тебе, и мы могли бы пойти вместе.

– А-а, так вот как это было, – говорит Реджинальд.

Так вот как это было. Если бы не этот ненужный поход в театр, если бы он не навязался в компанию Латтимера, Никсона и Корал Белл, которые отправились туда по делу, в то время как он – развлечения ради, не было бы ни этого дурного вечера, ни дурного утра...

Он поднимается по лестнице; ее головка высовывается из-за двери спальни.

– Скорее, дорогой, в твоем распоряжении двадцать минут.

– Но почему... ведь сейчас только...

– Догадайся!

– Мы куда-нибудь идем? Угадал? Добрый вечер. – Он сжимает ее руку.

– Поцелуй, но только один раз. – Она оказывается в его объятиях. – Скорее. Надень белый жилет и прочее. Все для тебя приготовлено.

– Чудесно. Судя по всему, мы идем в Букингемский дворец. Не надеть ли мне бриджи?

– Почти. Не в Букингемский, но во дворец. Точнее, в “Палас”.

– Неужели на премьеру?

Она в восторге кивает головой.

– Но как...

– Прошу тебя, одевайся скорее. Я все расскажу тебе за ужином. Разве не чудесно?

Так вот как это могло быть. А сегодня утром они бы весело обсуждали вчерашнее представление. “Тебе понравилось, как он...” – “А самое лучшее – это было...” – “Забавно: критики никогда не замечают того, что бросается в глаза всем...” И вдруг он говорит: “Знаешь, я подумал... Давай пойдем со мной на репетицию?.. Ну, конечно, никто не возражает. Они будут только рады увидеть тебя. А если захочешь, пригласим кого-нибудь на ленч”.

Что ж, скажу все это сейчас. Это очень просто. Сейчас!

И Реджинальд понял, что не может. С чего начать? Вчерашний вечер прошел, забыт, глупо ворошить все снова; и, однако, он чувствовал, что они не могут весело и счастливо вместе отправиться в город, пока дух этого вечера еще не изгнан и витает между ними. А если она так безмятежно спала, для нее, быть может, это не слишком важно. Она вряд ли поймет, о чем идет речь, подумал Реджинальд с горечью.

– Налить тебе еще кофе?

– Да, пожалуйста.

Момент упущен. Если он не извинился сейчас, значит, не извинится никогда. Я веду себя как капризный ребенок, подумал он, и сам это чувствую, я вижу себя со стороны и презираю, но ничего не могу поделать. Если я начну извиняться, она скажет: “Я про это уже забыла”.

– Ты идешь в театр, дорогой?

Глупый вопрос. Она прекрасно знает, что да. Она говорит это, чтобы казалось, что он зря тратит время, посещая репетиции, чтобы дать ему понять, насколько никому не нужны его хождения в театр, чтобы он чувствовал себя неловко, разговаривая там с другими женщинами.

Что можно на это ответить? Он думает:

Если муж терпеть не может жену, он ответит самым ледяным тоном: “Да, разумеется”.

Если муж любит жену, он радостно скажет: “Да, но только ты пойдешь со мною. Ладно?”

– Ты идешь в театр, дорогой?

– Да, разумеется, – отвечает Реджинальд самым ледяным тоном.

II

Реджинальд выходит из дома, а Сильвия занимается своими делами. Прежде всего нужно написать несколько писем, заплатить по нескольким счетам. Затем отправиться к миссис Стоукер.

Миссис Стоукер любит миссис Уэллард и считает ее самым красивым созданием, когда-либо переступавшим порог ее кухни. К тому же это Приличная Женщина, из тех, кто не злоупотребляет помадой и не занимается пустою болтовней. Они приветствуют друг друга улыбками и начинают обсуждать дневное меню, Сильвия – опершись о кухонный стол, миссис Стоукер – приставив к животу грифельную дощечку, на которой записывает названия блюд. Они приходят к согласию относительно того, как следует кормить мистера Уэлларда, но расходятся во мнениях относительно питания миссис Уэллард.

– Разве это обед? – мрачно произносит миссис Стоукер. – Вот мое мнение: хорошая еда еще никому не повредила.

– Мне никогда не хочется плотно обедать, – отвечает Сильвия.

– Вы и на завтрак съедаете не больше воробья, – замечает миссис Стоукер, – обыкновенного воробья. Но, по правде говоря, выглядите вы прекрасно.

Сильвия начинает рассказывать о вчерашней премьере. Миссис Стоукер в жизни не переступала порога театра. Ее отец порвал с театром в один прекрасный вечер, когда, вернувшись домой слегка навеселе, с радостью обнаружил, что жена покинула его ради дрессировщика слонов, который выступал с номером в местном мюзик-холле. Но его мужская гордость была задета. Выследить беглецов, путешествующих в компании трех слонов, не составило труда, и погоня мистера Багсуэрти увенчалась успехом, чего нельзя было сказать о попытке покарать соблазнителя. Он вернулся домой с предубеждением против любого рода публичных представлений, повторяя с горечью: “Фигляры!” По каким-то причинам это слово нравилось ему больше, чем любая брань. “Фигляры, – бормотал он, прикладывая мокрую губку к подбитому глазу, – фигляры, да и только”. С тех пор он не переставал предостерегать дочь от какого бы то ни было общения с фиглярами. “Компания фигляров, – мрачно повторял мистер Багсуэрти, когда они с дочерью проходили мимо ярко освещенного здания. – Все они фигляры, вместе со своими слонами”. И мистер Стоукер, когда пришел его черед выслушать символ веры мистера Багсуэрти, продемонстрировал свое полное с ним согласие. “Все в порядке, малышка, – сказал он. – Не станем тратить деньги на такого рода глупости. Вспомни про Рим. Panem et circenses [14] и все прочее, понимаешь? Верно, Багс?” Мистер Багсуэрти, который явно не был в восторге от того, что будущий зять, пусть даже и сведущий в греческом, называет его Багсом, сказал только “А!” с видом человека, добавившего важное примечание к научной работе.

Но за время вдовства кругозор миссис Стоукер несколько расширился. Она по-прежнему считала, что показываться в коротеньких юбочках перед толпою зрителей грешно, но пока ее хозяйка не требовала от нее ничего подобного, она принимала как должное, что хозяева смотрят спектакли, и даже не возражала против того, что горничная тоже бывает в театре (хотя лучше бы не бывала), при условии, что она искупает это прилежной работой. Иногда миссис Стоукер хотелось бы вернуться к прежней ограниченности кругозора. Например, когда один маляр, любитель порассуждать, сказал: “Посмотрите хотя бы на Шекспира”, и она посмотрела. Но театральные сплетни она просто обожала.

– Должно быть, вы получили большое удовольствие, мадам, – сказала она Сильвии. – Интересно, был ли там сэр Эдгар Бейнс. Уж наверное был.

– Я незнакома с ним, – отвечала Сильвия. – Кто это?

– Сэр Эдгар Бейнс, баронет? Очень известный человек. И большой друг миссис Карстэрс. Сколько раз он обедал у нас. Да и ужинал. Наверняка он там был.

– Возможно, лорд Ормсби показывал мне его. Там было столько народу, что я просто не запомнила всех.

– Ну конечно, он был там, и его светлость знаком с ним, я уверена.

– Лорд Ормсби сказал, что знаком с миссис Карстэрс. Он когда-нибудь здесь обедал?

– Его светлость? Нет, мадам. – Миссис Стоукер слегка поджала губу.

Сильвия уже собиралась перейти к другой теме, как вдруг зазвонил телефон.

– Простите, мадам. – И затем: – Какой-то мистер Беллами, во всяком случае, фамилия похожая, – сказала миссис Стоукер, положив трубку рядом с аппаратом. – Наверное, вам будет удобнее разговаривать наверху.

– По-моему, я незнакома... Вы уверены, что это меня?

– Он просил миссис Уэллард.

Сильвия поднимается в спальню, берет трубку и усаживается.

– Алло!

– Это миссис Уэллард?