Пространство Готлиба - Липскеров Дмитрий Михайлович (серия книг .TXT) 📗
В конце концов, чтобы не напрягать обстановки, я извинилась перед старушкой, а та в ответ поджала обиженно бесцветные губки и процедила:
– А копеечку я тебе теперь не дам!
И тут я увидела его!.. Он сидел на переднем сиденье, втянув голову в плечи, прикрываясь большим медвежьим воротником. На черном драпе пальто таяли снежинки, он то и дело поводил шеей, и капли скатывались куда-то под ноги.
Господи! – взмолилась я про себя. – Не дай, Господи, чтобы он меня заметил!
Не успела я договорить молитву, как Владимира Викторовича что-то насторожило, он заворочал головой, бросая на попутчиков подозрительные взгляды и посекундно вскашливая в тепле после морозной погоды.
Я сидела в своей коляске на задней площадке, сокрытая многочисленными пассажирами, и потому он все же меня не заметил и принялся наблюдать в окно природу, подсматривая в мокрый кружочек, который кто-то проделал теплым пятаком на замороженном стекле.
– Хочешь хлебушка? – спросила старуха в пуховом платке громко и неожиданно.
Меня всю передернуло от ее мерзкого голоса, и, вероятно, я так взглянула в ее морщинистое лицо, что она тотчас захлопнула беззубый рот и стала резво протискиваться в середину салона.
До Санкт-Петербурга автобус прошел экспрессом и затормозил на окраине города, возле большого универсального магазина, где все и сошли. Я же умышленно задержалась в душном салоне, чтобы не столкнуться с сапером, который, напротив, постарался сойти в числе первых, прокладывая себе дорогу плечом.
Я видела через окно, как Владимир Викторович сел в такси и покатил в сторону центра, и только после этого свободно вздохнула.
– Болезную в автобусе забыли! – услышала я старушкин голос, но уже не рассердилась на него, а, наоборот, обрадовалась его безопасности и подкатила к самым ступенькам автобуса.
Мою коляску подхватили чьи-то руки и опустили резиновыми колесами в городскую слякоть, по которой я и покатила к следующему маршруту…
Мне невозможно пользоваться метро, в этом вся проблема спинальников на колясках, а потому я добиралась до вокзала еще двумя автобусами и одним трамваем.
Я поспела к перрону вовремя, а если быть точнее, чуть раньше, минут за пятнадцать до подачи состава, и решила перекусить под навесом парой сосисок, но тут разглядела в меню на прилавке название "Пита с курицей" и сразу вспомнила ваше пристрастие к этой еде, мой дорогой Евгений.
Ах, это оказалось достаточно вкусно, но на мое усмотрение слишком жирно; я даже капнула маслом на пальто и припорошила пятно солью, надеясь, что она съест жир…
Наконец поезд затормозил у платформы, и многие тут же поспешили занять свои места.
Я была выдержанна и дождалась, пока основная волна пассажиров рассядется по своим полкам, и только после этого покатилась вдоль состава.
– Не возьмете сумочку до Москвы? – спрашивала я у проводников. – За пятьдесят копеек, а?
– Мало, – отказывались проводники.
– А семьдесят?
До головы поезда осталось лишь три вагона, и я испугалась, что сумку так и не приспособят, а потому предложила за услугу целый рубль.
– Давай сюда, – согласился повар из вагона-ресторана и, засунув целковый под накрахмаленный колпак, взял у меня сумку. – Кому?
– Евгению Молокану, – ответила я. – В собственные руки.
– Ага, – согласно крякнул повар и скрылся в вагоне.
Ну и хорошо, порадовалась я и неторопливо покатилась по перрону к вокзалу, морщась от боли в натруженных руках.
Какие будут некрасивые мозоли. Неожиданно я почувствовала, как коляска моя покатилась быстрее, словно под горку, хотя уклона вовсе не было.
Что за странность такая? – удивилась, затем обернулась и увидела над собою криво ухмыляющуюся физиономию Владимира Викторовича,
Он толкал мою коляску перед собою и, деланно лыбясь, цедил сквозь зубы:
– Где сумка твоя, сука? Отвечай!..
От ужаса я не могла вымолвить и слова, а тем временем дикторша проговорила в микрофон, что поезд Санкт-Петербург – Москва отправляется с шестого пути.
– Говори, падла! – сапер тряхнул коляской так, что я чуть было не вывалилась из нее в грязь.
Поезд тронулся, Владимир Викторович прихватил меня за горло жесткими пальцами и развернул коляску лицом к двинувшемуся составу.
– Не скажешь, брошу под поезд! Ну?!. Кому сумку сдала?!!
– В ресторане, – прохрипела я. – В вагоне-ресторане…
Он тотчас оттолкнул меня и побежал по ходу поезда, тыркаясь в запертые двери, показывая что-то проводникам знаками. Но те на призывы реагировать не хотели, состав набирал ход, а сапер бежал все быстрее и быстрее, стучась кулаком во все окна. Потом его нога неожиданно скользнула по снежной жиже, поехала резиновой подошвой по дряблому льду; Владимир Викторович взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но тело по инерции неслось вперед, а потому он ударился о стенку набравшего ход состава, был отброшен ею в сторону, перелетел через голову и рухнул на рельсы пятого пути, который находился в это время на ремонте. Упав на шпалы, тело его закорчилось от боли, а я услышала за спиной крики: "Человека поездом убило! Человек на рельсах!"
Я не стала дожидаться разбора ситуации и что есть силы покатила к зданию вокзала. Навстречу мне бежали полицейские, врачи с саквояжами и просто зеваки, желающие поглазеть на катастрофу.
В здании вокзала я отыскала почту, где отбила вам, Евгений, срочную телеграмму:
"Встречайте поезд Санкт-Петербурга зпт отбывший восемнадцать сорок тчк Высылаю посылку вагоне-ресторане тчк Подробности письмом тчк Ваша Анна Веллер тчк"
ПИСЬМО ШЕСТНАДЦАТОЕ
Отправлено 9-го февраля
по адресу: Санкт-Петербургская область,
поселок Шавыринский, д. 133.
Анне Веллер.
Милая моя, дорогая, единственная Анна!
Мне трудно передать количество изумлений, постигших меня в последние дни и связанных непосредственно с вами!
Начну хотя бы с вашей посылки. Я же совершенно не знал, что находится в сумке, а потому, когда получил ее из рук поездного повара, то не мог сдержать любопытства и тотчас погрузился в изучение содержимого. Представляете, я сделал это прямо на вокзале, при стечении сотен человек!.. Я развязал веревку и обнаружил под платком женскую руку!
Другой бы на моем месте, не привыкший ко всяческим ужасам, отбросил отчлененную конечность прочь, но я не был напуган, а озаботился лишь тем, не заметил ли кто сей криминальный предмет… Слава Богу, волнение было напрасным. Вокзальным людям нет дела до того, что и у кого в сумках, а потому я без осложнений добрался до дома, где и разобрал посылку.
Вначале я подумал, что ваш повар засунул в дороге сумку под какой-нибудь котел, так как на руке виднелись синяки. Уже позже из письма я узнал о вспышке вашей ревности и отнес синяки на этот счет.
Порывшись в предыдущих посланиях, я отыскал письмо, в котором говорилось о том, как приводить руки в действие, и сию минуту последовал инструкции.
Лучшая Подруга сразу же ожила и как будто огляделась по сторонам, осматривая свое новое жилище. Потом, удовлетворившись увиденным, оборотила внимание на меня, сидящего за столом и наблюдающего за ней, забалансировала на локте и ощупала мое лицо.
Я отметил, что у Лучшей Подруги красивые пальцы, и сказал вслух громко:
– Хочу, чтобы ты поджарила яичницу с беконом и заварила свежий чай!
Рука нехотя, но отреагировала неспешным поиском кухни, обследуя помещения на двух пальчиках, как будто слегка брезговала моим грязным полом. Затем она исследовала содержимое холодильника и приступила к приготовлению еды.
В это время я тщательно прочитывал те ваши письма, в которых речь шла о действии рук, стараясь познать больше и не делать ненужных ошибок.
– Уберите ее! – услышал я истошный крик. – Уберите ее немедленно! – кричал Hiprotomus из моего нутра.
– Кого? – не понял я, оторвавшись от чтения.
– Да вон же она! В окне!
