Невский проспект - Вересов Дмитрий (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Переплет вздохнул и стал спускаться. Внизу Дрюня подвел его к группе мужчин, сидевших в плетеных креслах на обвитой хмелем террасе. Именно их разговор Александр подслушал минуту назад. Сейчас, однако, беседа шла о другом.
– Главное, держать руку на пульсе… – говорил Никитин. – Вот где мы их всех уже держим! – Он сжал кулак и потряс им перед носом у своих собеседников, которые согласно закивали. – Так что не разводите нелепые слухи, товарищи!
– Я лишь повторяю то, что мне говорили! – буркнул Лапин.
– А вы меньше слушайте и больше делайте!
Заметив Акентьева, хозяин перестал махать кулаками и расплылся в дежурной улыбке. Переплет вынужден был выслушать еще раз все, что он уже знал и так. Человек он, конечно, хороший, но в качестве выдвиженца не пойдет – не то происхождение.
– Но мы будем иметь вас в виду! – пообещал Никитин. – В любом случае приезжайте к нам почаще. Здесь такой воздух, такая атмосфера!.. Знаете, Александр, эта работа меня доконает. В моем возрасте нужно жить на природе, а не в этом чертовом мегаполисе, будь он хоть трижды культурной столицей!
Акентьев согласно кивнул.
– А вот наш стратег! – сказал Никитин, глядя на подходящего молодого человека – того самого, что привлек внимание Переплета сразу по прибытии. – Может, у него спросим, что век грядущий нам готовит?
– Не уполномочен разглашать! – сказал тот, разводя виновато руками. – Сие есть государственная тайна!
Молодой человек был рыжим. «Рыжий, красный – человек опасный!» – вспомнил Переплет. Он сразу почувствовал в «стратеге» гэбиста. Нюх у него был на такие вещи. И этот нюх не подводил даже в таком гадюшнике. Так опытный орнитолог различит в какофонии лесных голосов нужную ему трель. А от таких вот птиц, как он хорошо знал, следовало держаться подальше, если, конечно, получится.
– Геннадий! – представился стратег-гэбист. – Раков.
Акентьев пожал протянутую руку и огляделся в поисках отступления. Похоже, отступать было некуда.
– Нет, нет! Давайте поговорим, – предложил «стратег», подмигнул заговорщицки и, не дожидаясь ответа, побрел куда-то за дом, отвесив поклон хозяину и гостям.
Акентьев поплелся за ним, как на заклание. Мимо розовых кустов, к террасе. Раков остановился и пригладил свои рыжие волосы.
– Не будем мешать товарищам! – предложил он. – Пусть они развлекаются, крамольничают, а мы с вами о деле пока потолкуем… Кстати, о крамоле! Вот ведь парадокс! Никто с таким удовольствием не критикует власть, как те, кто эту власть и представляет! Вам не кажется это забавным?
Акентьев сдержанно улыбнулся.
– А вы, значит, по военной линии? – спросил он.
– Не совсем, – сказал молодой человек, – я по линии Совмина, аналитик. Стратегическое планирование и тому подобные вещи, которые обывателю кажутся скучными и бесполезными…
– Вы не обидитесь, – спросил Акентьев, – если я скажу, что и сам, пожалуй, отношусь к обывателям?
– Не обижусь, но и не поверю, – сказал Раков. – Я много наслышан о вашем батюшке. Мы, знаете, не только водку пьянствуем, но и в театре иногда бываем…
– Сын вина – уксус! – сказал Акентьев. – Боюсь, и сотой доли таланта мне не удалось унаследовать.
– Так ведь талант вещь такая странная! Неизвестно в чем может вдруг проявиться, – сказал совминовец. – Даже в переплетном деле! Вам оно нравится?
Акентьев кивнул.
– Другая реальность, другой мир, – продолжил Раков.
– Что?!
– Книги, я хочу сказать, – пояснил собеседник, – кажутся мне другой реальностью, в которую иногда хочется навсегда переселиться.
– Например, в такие вечера, – сказал Переплет и кивнул в сторону террасы.
Совминовец усмехнулся.
– В «Аленушке», полагаю, было повеселее!
Акентьев перестал улыбаться.
– Я и не догадывался, что моя скромная персона так давно попала в поле зрения отдела стратегического планирования. Так и представляю себе, знаете ли, армию аналитиков, пытающихся предугадать мой следующий шаг и чем он обернется в масштабах страны.
– А вы напрасно иронизируете, – заметил «стратег». – Знаете, историю ведь творят не массы, это я вам по большому секрету скажу, – историю творят люди. Личности. Такие, как вы или я. Или даже этот мудак Григорьев. Главное, оказаться в нужное время в нужном месте!
– Только не пытайтесь заверить меня, что переплетная мастерская – это место, где, как вы выразились, творится история. Мне бы этого очень не хотелось, – добавил Акентьев откровенно.
– Боже мой, – сокрушенно покачал головой Раков, – вы меня разочаровываете! Где ваш азарт, энтузиазм, извините за выражение, – вы ведь так молоды. А что касается мастерской, вы не правы – помните, кем были герои революции? Мастеровыми, рабочими, студентами, такими, как вы или я! Разве вам никогда не хотелось оказаться на их месте?
Это что – проверка на вшивость? Переплет посмотрел в глаза собеседнику и сказал прямо:
– Боже упаси!
– Ну вот и прекрасно! – сказал Раков. – Значит, договоримся.
Акентьев задумался над этим, неожиданным, на первый взгляд, выводом, а товарищ аналитик тем временем продолжал:
– Думаю, хватит воду толочь в ступе. У нас есть предложение, от которого вы не сможете отказаться. Знаете, откуда это? А впрочем, откуда вам знать. Суть в следующем. Через вашу мастерскую проходит большое количество литературы, которую не купишь в Доме книги. Наша страна, безусловно, самая читающая, но, как вы понимаете, главное – это не количество, а какчество!
Так и сказал – «какчество!» Акентьев, однако, не улыбнулся, почувствовав, что попал. Попал хорошо и надолго.
– А читают, простите за выражение, всякую дрянь! Не будем останавливаться на конкретных авторах, тем более что о вкусах не спорят.
– Боюсь, – сказал быстро Переплет, как в омут головой бросившись, – мой собственный вкус недостаточно высок, чтобы отличить зерна от плевел.
– Подождите, подождите! – попросил новый знакомый. – Кажется, сейчас у нас с вами возникло определенное недопонимание. Нас интересует исключительно литература, а не ее владельцы. Кроме того, мы вас не принуждаем, а предлагаем взаимовыгодное сотрудничество.
В последующие десять минут он разъяснил, что, собственно, имел в виду. В случае согласия Саше Акентьеву за его помощь гарантировался полный иммунитет в том, что касалось работы с книгами непопулярных в советском государстве жанров. Переплет сразу вспомнил совет, полученный от Федора Матвеевича совсем недавно.
– Хочу предупредить, – сказал тогда мастер, – в частном, так сказать, порядке, что к людям нашей профессии обращаются те, кто подхалтуривает распечаткой сочинений авторов, которые хотя и не находятся под запретом, но властью не очень одобряются, – Булгаков, Высоцкий, Галич… Вам это лишняя трешка-пятерка в карман, Саша. Но только не приведи господь – нарвутся потом эти распространители на какого-нибудь ответственного гражданина, и начнут органы распутывать, а вернее впутывать. Впутывать нас с вами, а нам это нужно?
– Нам это не нужно! – сказал тогда Акентьев.
Что ему нужно было, он еще и сам не понимал толком, но было ощущение, что очень скоро он это узнает. А буквально в тот же день в мастерскую обратился человечек, просивший «починить», как он выразился, книгу какого-то меньшевика.
– Чинят часы, мясорубки, холодильники! – сказал строго Федор Матвеевич. – А книги, уважаемый, переплетают, клеят, но никак не чинят.
Но отказал в помощи не из-за неточной терминологии, а потому, что не желал рисковать, связываясь с подобной литературой.
– У меня, Сашенька, – объяснял он, – супруга – сердечница! Случись что со мной – она просто не переживет!
И вот теперь Акентьев мгновенно представил себе возможную выгоду – пресловутые трешки-пятерки за переплет самиздатовских Галичей, Булгаковых, Высоцких, не говоря уже о Солженицыне, можно получать практически легально. А были еще «эротические» сочинения вроде «Камасутры» или «Лолиты» Набокова. Перепечатки с нью-йоркских изданий, четыре–пять копий, последние – с расплывающимися на дешевой бумаге буквами.
