Куда пропали снегири? - Сухинина Наталия Евгеньевна (книга жизни .txt) 📗

-   Красавица,правда? Всё у нас хорошо.

Когда Леночкавырастет, родители обязательно расскажут ей, как доктор Великородов выцарапалеё из лап смерти. А когда сама Леночка станет мамой, она расскажет об этомсвоим детям. И внукам расска­жет. И если кто-то из них вдруг надумает пойти вме­дицинский, она совсем не удивится: может, это насле­дственное, ведь в еёжилах течёт докторская кровь.

Год назадВеликородов вздохнул свободно: амбу­латория приобрела наконец старенькийавтомобиль, и теперь ему не надо бить ноги по поселковым больша­кам. Полгоданазад автомобиль украли. Увели прямо из-под окон амбулатории. Говорит об этомкак о пре­дательстве.

-   Всев посёлке знают, что без транспорта мы как без рук. У всех дети, не дай Бог чтослучится, бывает, каждая минута дорога. Ведь свои, не чужие позари­лись. Или уних детей нет?

Тогда он закрылсяв спальне', долго лежал, смотрел в потолок. Не хотел никого видеть. Женаиспугалась:

-   Тебя,Сергей, предали. Уходи, без работы не ос­танешься.

Оно так, конечно.Только ведь предали двое-трое, а остальным он нужен. И опять шагает он,«безлошад­ный», по поселковым тропинкам, обходя лужи, поспе­шая по вызову.Купить бы старую какую колымагу, лишь бы колёса, лишь бы не на ногах, нопокупка эта в амбулаторном бюджете не значится, а из оклада участкового врачадаже на велосипед накопить невоз­можно.

Редчайшее сочетание- детская душа и мужской ха­рактер. Как правило, одно исключает другое, но еслиуж уживаются вместе два этих качества, то рождают удивительный человеческийтип. Этот тип способен жить в современных условиях, не ломаясь, но и не пе­реступаяза черту совести. Редкий тип. Великородов яркий его представитель.

Его жизнь на видувсего посёлка, ничего не остаётся здесь незамеченным. Ни новые джинсы,купленные к именинам, ни мешки под глазами после пережитого предательства.Знают здесь и его историю с квартирой. Долго Великородовы ютились по углам.Дочка подрас­тала, а очередь на жильё вальяжным шагом, не торопясь,продвигалась к прекрасному далёко. Ходил. Напоминал. Обещали. Но вот сдалиновый дом, но что-то там не рас­считали, не предусмотрели - в другой раз, вдругой раз уж обязательно... Но и другой раз не приблизил их к но­воселью.Опять сдаётся дом. Опять списки не украшает фамилия участкового педиатра. «Всё,решил- уйду!» Хороший друг, который до сих пор помогает, хотя и стал «новым»,нарисовал картину достойной жизни, при ко­торой дети будут сыты, жена довольна,а сам он ощутит себя в кои веки кормильцем, главой семьи. Возразить былонечего, тем более сдали дом...

-   Я ухожу, - пришёлон к чиновнику в поссовет. -Меня опять обманули с квартирой. Я не мальчик. Какбуду смотреть в глаза детям?

Конечно, чиновникзнал цену доктору Великородову. Конечно, знал. Он набрал номер, с кем-то милопо­калякал, как бы между прочим, посетовал, что опять остался участковый докторбез жилья и надо что-то придумать...

-   Всё, иди заордером, квартира твоя. И работай, не выдумывай!

СергейВладимирович не верил своим ушам. Он представил, как торжественно объявит своейжене, что скоро у них новоселье, что у детей будет своя комната, что они купяткрасивую мебель. Он столько ночей не спал из-за жилья, он столько здоровьяугробил в поселковых кабинетах, он столько пере­страдал и переунижался. И вдругтак, походя, под смешки о погоде...

-  Нет,— сказал он твёрдо. - Я ухожу.

-   Ты сумасшедший, -сказали ему по ту сторону стола.

Ушёл. Подрядилсяв сотоварищи фотографа. Пла­тили неплохо, но вспоминает об этом как о непосиль­нойноше.

-   Я поддался.Захотелось доказать себе, что могу зарабатывать, если захочу. Но шёл домой,поселковые детки навстречу, а я глаза прячу - стыдно. Сначала взял полставки.Потом вернулся. Врач не имеет права на такие эксперименты. Я до сих пор считаю,что отка­тился далеко назад как врач, потерял форму.

Так считает,пожалуй, один он. Все остальные ду­мают, что такого врача, как в Семхозе,поискать не только в Московской области. Семхозовские дачни­ки, если хоть одинраз переступают по случаю порог амбулатории, становятся постоянными пациентамиВеликородова. К нему едут из Москвы, к нему зво­нят и просят консультаций, кнему с высокими реко­мендациями посылают своих знакомых. Он не отка­зываетникому. Потому что врач. Потому что врач от Бога.

А квартиру онполучил совсем недавно. Хорошо, что новому главе администрации не надо было за­прашиватьна Великородова характеристику. Он прекрасно знает его, знает цену ему, знает,что Сер­гей Владимирович - талантливый врач, редкий чело­век. Как может,помогает. Новое здание амбулато­рии с его помощью заложили. Великородов уверен:придёт за помощью, от него не отмахнутся. А что ещё надо?

Давно, когдасовсем молодым, после института, бросили Великородова на «Скорую помощь», онтоль­ко первые три дня ходил растерянным. Потом взял се­бя в руки, раскрутилсятак, что до сих пор помнят на «скорой» те благословенные времена, когда всежили как одна семья. И когда залётная комиссия уволила диспетчера «скорой»,женщину-инвалида, они встали за неё стеной. Сам Сергей лежал тогда в больнице.Он оделся и ушёл из палаты. Искать справедливость. А когда нашёл её, вернулсядолечиваться. Правда, его тогда со скандалом выписали за нарушение больнич­ногорежима, он не роптал - всё правильно, он бы то­же так... Тогда сосед по палате,пожилой, воевавший, сказал ему:

- Ну, парень, тыдаёшь! Смотри, с твоим характе­ром врагами обделён не будешь.

Это нормально,считает Великородов. Враги - это нормально. Для мужчины, который занимаетсяделом, это как шрамы на лице. Разве можно быть всеобщим любимцем? Даже артистыимеют как по­клонников, так и ненавистников. А он врач. Он участковый доктор,его участок соткан из судеб, из имён, из лиц. Даже случается порой так, что вче­рашнийвраг, прознав в нём человека достойного, становится другом.

Дышащий перегаромверзила жалуется на боли в пояснице. Пришёл за больничным. Сергей Владими­ровичпишет в истории болезни «алкогольный синд­ром» и отправляет восвояси. Верзилатребует, «а то будет хуже...» Великородов выставляет его из кабине­та. Авечером, когда амбулатория опустела и он сде­лал первые три шага в сторонудома, верзила вырос перед ним:

-   Не боишься,доктор, по тёмным улицам-то хо­дить? Смотри, скоро повидаемся...

И повидались.Сергей Владимирович шёл на сроч­ный вызов по уже совсем тёмному посёлку. Былкреп­кий мороз, узкая тропочка петляла среди заснежен­ного пустыря. Верзилавырос перед ним, сумрачно посмотрел в глаза и... посторонился. Врач не оболь­щался,знал, сейчас догонит, и надо быть готовым ко всему. Заскрипел сзади снег. Неоглядываться...

-  Кудасобрался, доктор, в такую темень?

-   На вызов. Уребёнка трёхмесячного температура под сорок.

-  Кудаидти-то?

-   Да сам точно незнаю, сказали, в эту сторону, ка­кая-то улица Дзержинского...

-  Пойдём,провожу...

Проводил.Подождал на улице. Обратно шли вмес­те. Конечно, не друзья, но уже не враги.

Такие вот они,его будни. Да и праздники такие же. Чем они отличаются от будней?

Он не сталвоенным врачом, и на его плечах нет по­гон с золотыми звёздами. Но любовь кзвёздам не чужда ему, лейтенанту запаса. Он полюбил звёзды, даже пусть одну,случайную утреннюю звёздочку, за­висшую над поселковыми домами и благодарносмот­рящую на него сверху, когда он, уставший, идёт домой из дома, которыйпокинула беда.

СЕРГИЕВ ПОСЛУШНИК

Так трепеталивраги, как боялись этого имени - Сергий! Рать отважная врывалась в полчи­щаврагов Отечества, крича громко, до боли в лёгких:

-  Сергиев,Сергиев!

Даже, казалось,кони под всадниками с каждым новым криком седока убыстряли галоп, несяСергиевых послушников к победе, к славе, к смерти. Сергиевы ополченцы устояли ив то Смутное время, покрывшее Россию-матушку чёрным вдовьим плат­ком. Несдалась Троице-Сергиева Лавра полякам-иноземцам, полтора года отбивала осаду. Ипозже, когда гнали поляков из Москвы, сладостно было кричать им в спину: