Одержимые - Оутс Джойс Кэрол (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗

— Я задала тебе вопрос, мисс. Почему ты здесь?

От страха меня почти парализовало, я почувствовала, как начал сокращаться мой мочевой пузырь. Я молча уставилась на нее, постепенно нагибаясь к матрасу.

Казалось, что ей нравился мой испуг. Она подошла ближе, пригнувшись в дверях. Издевательски ласковым голосом она спросила:

— Ты пришла ко мне в гости, не так ли?

— Нет, — ответила я.

— Нет! — засмеялась она. — Ну конечно, да.

— Нет, я не знаю вас.

Она наклонилась ко мне и прикоснулась пальцами к моему лбу. Я зажмурила глаза, ожидая удара. Ее прикосновение было холодным. Она смахнула прилипшие волосы с моего лба.

— Я видела тебя здесь раньше. Тебя и ту, другую, — сказала она. — Как ее зовут? Ту блондинку. Вы нарушили закон.

Я не могла шевелиться, ноги онемели. Быстрые, отчаянные и назойливые мои мысли метались во все стороны, но не могли ни за что зацепиться.

— Тебя зовут Мелисса, не так ли? — спросила женщина. — А как зовут твою сестру?

— Она мне не сестра, — прошептала я.

— Как ее зовут?

— Не знаю.

— Ты не знаешь?

— Не знаю, — отозвалась я, приседая.

Женщина, сочувственно посмотрев на меня, отступила, полувздохнув, полухрюкнув.

— Придется тебя наказать.

Я вдыхала запах праха вокруг нее и еще чего-то холодного. Я начала хныкать, говорить, что не сделала ничего плохого, никого не обидела в доме, я просто смотрела, я больше не буду.

Она улыбнулась мне, обнажив зубы. Она знала мои мысли задолго до того, как они приходили мне в голову.

Кожа на лице у нее слоилась, как луковая шелуха, словно обгорела на солнце или она болела какой-то кожной болезнью. Некоторые кусочки отвалились. Она казалась мокрой и лоснящейся.

— Не обижайте меня, — еле выговорила я. — Пожалуйста, не обижайте.

Я заплакала. Из носа текло, как у маленькой. Я хотела проползти мимо нее, подняться и убежать, но женщина стояла у меня на пути, загородив дорогу и наклонившись надо мною, дыша влажно и тепло в самое лицо, как корова.

— Не обижайте меня, — повторила я.

Но женщина возразила:

— Ты знаешь, что должна быть наказана. Ты и твоя хорошенькая блондинка сестра.

— Она не моя сестра, — сказала я.

— А как ее зовут? — Женщина наклонилась надо мной, извиваясь от смеха. — Отвечай, мисс. Как ее имя?

«Не знаю», — хотела сказать я, но язык произнес:

— Мэри Лу.

Огромные груди женщины прыгали у нее на животе, я чувствовала, что она тряслась от смеха. Но при этом она спокойно говорила, что Мэри Лу и я очень плохие девочки, и знали, что ее дом был запретной территорией, и мы всегда это знали, а разве мы не знали, что люди приходили сюда поскорбеть под его крышей?

«Нет», — хотела сказать я, но язык произнес:

— Да.

Женщина смеялась, сгибаясь надо мной.

— Ну, мисс «Мелисса», как тебя называют твои родители, они не знают, где ты?

— Я не знаю.

— Не знают?

— Нет.

— Они ничего о тебе не знают, не так ли? Что ты делаешь и что думаешь? Ты и Мэри Лу.

— Нет.

Она долго смотрела на меня, улыбаясь. Улыбка ее была широкая и доброжелательная.

— Ты смелая маленькая девочка, не так ли? Самостоятельно мыслишь, верно? Ты и твоя хорошенькая маленькая сестричка. Бьюсь об заклад, что ваши попки взгрели не раз. — Женщина ухмыльнулась, показывая свои большие, пожелтевшие от табака зубы. — Эти нежные маленькие попки.

Я продолжала хныкать. Мой мочевой пузырь напрягся.

— Подай это, мисс, — приказала женщина. Она взяла ивовый прут из моей руки. Я забыла, что держала его. — Теперь я приступаю к наказанию, спусти джинсы. Спусти джинсы и ложись на матрас. Быстро. — Теперь она была строга и деловита. — Быстро, Мелисса! И трусики тоже! Или ты хочешь, чтобы я это сделала вместо тебя?

Она нетерпеливо хлестала прутом по ладони левой руки, издавая губами мокрый бранный звук. Бранилась и дразнила. Ее кожа блестела пятнами, туго натянутая на широких костях ее лица. Ее черные и мокрые маленькие глазки сузились еще больше. Она была такая большая, что ей пришлось устроиться получше надо мной, чтобы, нагнувшись, не потерять равновесие и не упасть. Я слышала ее хриплое нетерпеливое дыхание, которое окружало меня как ветер.

Я сделала так, как она велела. Не я все это делала, а это происходило само.

— Не делайте мне больно, — шептала я, лежа на животе на матрасе с вытянутыми руками, вцепившись ногтями в пол. Грубое шершавое дерево ранило кожу. — Не делайте, не делайте мне больно. О, пожалуйста.

Но женщина не обращала на мои стенания никакого внимания, ее теплое, влажное дыхание стало громче, а половицы сильно заскрипели под ее тяжестью.

— Теперь, мисс, теперь, «Мелисса», как тебя называют, это будет наш секрет, не так ли?

Когда все закончилось, она утерла рот и сказала, что сегодня она меня отпускает, если я пообещаю никогда никому не рассказывать и если завтра пришлю к ней свою хорошенькую маленькую сестру.

— Она не сестра мне, — зарыдала я, когда смогла перевести дух.

Я потеряла контроль над своим мочевым пузырем и начала мочиться еще до последнего удара ивового прута, мочиться беспомощно и рыдать, а потом женщина отругала меня, говоря, что я не маленькая, чтобы так вот обмочиться, но в голосе ее слышалось сочувствие. Она отступила, чтобы дать мне пройти.

— Вон отсюда! Марш домой! И помни!

Я выскочила из комнаты, мне вдогонку звенел ее смех. Я бежала и бежала вниз по лестнице, будто ноги мои стали невесомыми, будто воздух стал водой, а я плыла. Я выбежала на улицу и через кукурузное поле, рыдая, бросилась домой, жесткие стебли хлестали меня по лицу.

— Вон отсюда! Марш домой! И помни!

Я сказала Мэри Лу о доме Минтонов и о том, что со мной там кое-что случилось, но что это был секрет. А она сперва не поверила, сказав с насмешкой:

— Это было привидение? Это был Ганс?

Я сказала, что не могу рассказать.

— Не можешь рассказать что? — спросила она.

— Просто не могу рассказать.

— Почему? — пытала она.

— Потому что обещала.

— Обещала кому? — не отставала Мэри Лу. Она смотрела на меня своими большими голубыми глазами, словно хотела загипнотизировать. — Ты проклятая врушка.

Потом она начала снова спрашивать меня, что случилось, что за секрет, было ли это связано с Гансом. Нравилась ли она ему еще, сходил ли он по ней с ума. А я, скривив свой рот, показывая, как я к нему отношусь, ответила, что Ганс тут ни при чем, совсем ни при чем.

— Тогда кто? — спросила Мэри Лу.

— Я говорю, что это секрет.

— О, черт, какой секрет?

— Секрет.

— Настоящий секрет?

Я отвернулась от Мэри Лу, дрожа, мой рот продолжал кривиться в странной, ужасной улыбке.

— Да, настоящий секрет, — сказала я.

В последний раз, когда я виделась с Мэри Лу, она не села рядом со мной в автобусе, а прошла мимо, высоко подняв голову, с презрением взглянув на меня краем глаза. Когда она выходила, то, поравнявшись со мной, толкнула и наклонилась, чтобы сказать: «Я сама выясню, но тебя я все равно ненавижу. — Говорила она достаточно громко, чтобы все услышали: — Всегда ненавидела».

«В некотором царстве, в некотором государстве», — начинаются сказки. Но потом они заканчиваются, и вы не знаете, что случилось, что на самом деле должно было случиться. Вы знаете только то, что вам сказали, только то, что подразумевают слова. Теперь, когда я закончила свою историю, исписав полблокнота почерком, который меня разочаровывает, детская неуверенность смущает мою душу. Когда история закончена, я не знаю, что она значит. Я знаю, что произошло в моей жизни, но не знаю, что случилось на этих страницах.

Мэри Лу нашли убитой спустя десять дней после тех слов, что она сказала мне. Ее тело было найдено в речке Элк, в четверти мили от дороги и дома Минтонов. Где, как сообщала газета, никто не жил в течение пятнадцати лет.

Говорилось, что Мэри Лу было тринадцать лет. Ее не было семь дней, ее искали в округе все.