Тень Луны - Ёсимото Банана (читать книги без TXT) 📗
Я не могла не чувствовать, как внутри у меня все скрежещет от этой обильной свежести. В моем сердце никак не находилось места для весеннего пейзажа. Он просто отражался на поверхности, как у вертящихся мыльных пузырей. Люди проходили мимо, их волосы сверкали в лучах света, они выглядели счастливыми. Всё дышало, свечение росло, оберегаемое мягким солнцем. В этом красивом, переполненном жизнью пейзаже я с любовью вспоминала о пустынных зимних улицах, каменистых речных берегах на рассвете. Хотелось исчезнуть, разлететься на мелкие кусочки.
Урара стояла спиной к рядам термосов. На ней был розовый свитер, спина прямая, как струнка, среди толпы она выглядела моей ровесницей.
— Добрый день, — сказала я, подойдя поближе.
— Ой! Ты простужена? — Она удивленно округлила глаза. — Извини, я не знала, позвала тебя.
— А у меня что, на лице написано, что я больна? — Я улыбнулась.
— Да, красное. Ладно, давай скорей выбирай. Любой, какой нравится, — сказала она, повернувшись к термосам. — Ну, что лучше? Традиционный термос? Или важнее, чтобы он был легкий и не мешал при беге? А вот этот такой же, как у тебя был. Если дизайн важен, то, может, пойдем туда, где китайские товары продаются и китайский купим?
Она говорила так увлеченно, что я почувствовала, как на самом деле покраснела от радости.
— Вот этот, белый.
Я показала на маленький блестящий белый термос.
— О, у покупателя хороший вкус, — сказала Урара и купила его мне.
Мы пили чай в небольшом кафе на последнем этаже.
— Я тут еще принесла тебе, — сказала она и стала доставать из кармана пальто небольшие свертки. Она всё доставала и доставала их один за другим, так что я совершенно опешила. — Мне их расфасовали в чайном магазине. Несколько сортов травяного чая, несколько сортов — черного, несколько — китайского. На пакетиках названия. Заваривай в термосе и пей на здоровье.
— …Большое спасибо, — сказала я.
— Да что ты. Это из-за меня дорогой тебе термос уплыл по реке, — засмеялась Урара.
Стоял солнечный, ясный день. Свет до грустного ярко освещал улицы. Тени облаков медленно двигались, разделяя улицы на светлые и темные участки. Мирный день. Приятная погода, когда нет никаких проблем, кроме заложенного носа, из-за которого абсолютно непонятно, что пьешь в данную минуту.
— Кстати, — спросила я, — откуда ты на самом деле узнала мой номер?
— Нет, это правда, — улыбнулась она. — Когда долгое живешь одна, переезжая с места на место, чувства становятся острыми, как у дикого животного. Я и не помню, с каких пор у меня это стало получаться. Ну, например, какой же номер у Сацуки-сан? Подумаешь так и, когда набираешь номер, рука сама собой движется и большей частью совпадает.
— Большей частью? — засмеялась я.
— Да, большей частью. Если ошибаюсь, я с улыбкой говорю: извините и вешаю трубку. А потом сама смущаюсь, — сказала Урара и довольно улыбнулась.
Мне хотелось верить ее невозмутимому тону скорее, чем тому, что существует огромное количество способов узнать телефонный номер. Она вызывала у людей подобное расположение. Мне казалось, что мы знакомы с ней тысячу лет, и где-то в глубине души я пла чу, радуясь, что мы наконец опять встретились.
— Спасибо за сегодняшний день. Мне приятно так, будто я твой любимый человек, — сказала я.
— Что ж, доведем до сведения любимого человека. Во-первых, чтобы к послезавтра никаких простуд.
— Почему? То, что ты обещала, можно будет увидеть послезавтра?
— Попала в точку. Только больше никому не говорить. — Урара немного понизила голос. — Если придешь послезавтра утром без трех минут пять на то место, может быть, что-нибудь и увидишь.
— Что-нибудь — что? Что ты имеешь в виду? А можно и не увидеть? — Я только и могла, что обрушить на нее поток вопросов.
— Это зависит и от погоды, и от твоего состояния. Очень тонкая вещь, гарантий дать не могу. Хотя это всего лишь моя интуиция — ты глубоко связана с той рекой. Поэтому ты тоже, наверное, увидишь. Послезавтра в это время совпадут разные условия, что на самом деле бывает один раз в сто лет, и тогда на том месте можно будет увидеть своего рода мимолетное видение, мираж, наверное. Прости, сплошные «наверное».
Сомнения не оставляли меня — я толком ничего не поняла. Но тем не менее впервые за долгое время я почувствовала какой-то трепет и волнение:
— Это что-то хорошее?
— Ну, наверняка ценное. Да всё зависит от тебя, — ответила Урара.
Зависит от меня. Свернувшейся клубочком и тратящей все силы на то, чтобы защитить себя.
— Хорошо, обязательно приду, — улыбнулась я.
Связь между рекой и мной. Хоть я и содрогнулась, но сразу же подумала: да, это так. Для меня река была границей между Хитоси и мной. Когда я представляла себе мост, мне виделся Хитоси, стоявший на мосту, дожидаясь меня. Я всегда опаздывала, а он всегда стоял. Когда нужно было возвращаться домой, мы тоже расставались на мосту. И в последний раз так было.
— Ты сейчас поедешь к Такахаси?
Это был последний наш разговор, тогда я еще была счастливой и круглой, как шар.
— Да. Только домой заскочу. Давно мы все вместе не собирались.
— Передавай привет. Только вы соберетесь мужской компанией и будете болтать сплошные непристойности, — сказала я.
— А как же. Что, нельзя? — засмеялся Хитоси.
Мы целый день развлекались, были слегка навеселе и шли по улице в приподнятом настроении. Роскошное звездное небо расцвечивало холодную вечернюю дорогу, и у меня было светло на душе. Ветер покалывал щеки, звезды мерцали. Мы сунули руки в один карман, ладони были теплыми и сухими.
— А. О тебе я ничего такого не скажу. — Смешно, как Хитоси сказал это — будто вспомнил, — и я давилась от смеха, спрятав лицо в шарф. Я тогда подумала: даже удивительно, мы уже четыре года вместе, а я его так люблю. Мне кажется, что я была тогда на десять лет моложе, чем теперь. Послышался тихий шум реки, было грустно расставаться.
И вот мост. Мост стал местом разлуки, после которой не будет встречи. Вода казалась холодной и текла с сильным шумом, отрезвляющим холодом с реки дул ветер. Под яркий шум реки, под усыпанным звездами небом мы обменялись коротким поцелуем и расстались с улыбкой, думая о приятно проведенных зимних каникулах. Звон колокольчика постепенно удалялся в вечернем мраке. И я, и Хитоси — мы оба были нежны.
