Карьера в никуда - Веллер Михаил Иосифович (книги онлайн полностью .TXT) 📗
А сколько в веках прожектеров, авантюристов, ниспровергателей! Послушать их, последовать всем их заманчивым проектам – человечество не могло бы существовать: они противоречат друг другу, придумывают немыслимое, выдают желаемое за действительное, обещая быстро и легко переделать мир. Что будет, если человечество будет следовать за ними всеми? – анархия, развал всего, что с таким трудом достигнуто за века и тысячелетия, упадок, гибель.
Сама жизнь отбирает из их прожектов реальные.
Поэтому первая и естественная реакция общества на такого гения обострение инстинкта самосохранения: придавить его, чтоб не разрушал. Каждый, кто высовывается над толпой, – потенциальный враг общества, угрожающий его благоденствию. Любая система стремится к стабильности, а гений – это дестабилизатор, он стремится изменить, и система защищается как в естественных науках. Он говорит, что для вашего же блага? Все так говорят! Дави их всех, а жизнь после разберется, кто прав. Что ж – после некоторым ставят памятники…
Каждый, кто хочет блага обществу, – должен быть готов пожертвовать собой во имя лучшего будущего общества, будущего блага… Но и в будущем точно так же подобных ему благородных самосожженцев будут давить и уничтожать – вот в чем трагедия! Ибо развитие непрерывно, бесконечно, доколе жизнь существует. Ничто в принципе не меняется…
Значит, ждать награды за добро нечего. Хула и травля наградой благородным и мятущимся умам. Да посмертная слава. Да улучшение жизни после их смерти – если они окажутся правы. Но какое улучшение? – такое, в каком среднему человеку, стаду, будет сытнее и привольнее, – а страсти-то останутся те же, несправедливости те же, лучших, избранных – травить будут так же.
Стоит ли, понимая все это, жертвовать собою ради такого положения вещей?
Каждый решает это для себя сам…
Но я – Я – не чувствую в себе сил, веры, самоотверженности класть свою жизнь на алтарь служения человечеству, – ибо не алтарь никакой, а камень дорожный под колесом истории. Человечество катит в колеснице, а лучшие из лучших мостят дорогу под колеса своими костями. Им поют славу и сошвыривают под колеса новых народившихся лучших людей, чтоб ехать и петь дальше: ровней дорога, больше еды, теплей солнце, а суть-то все та же самая…
Вот как все это устроено…
Я обыкновенный человек, и хочу всего обыкновенного: и достатка, и всех благ людских, и всех мирских радостей… нет во мне фанатизма жертвовать собой.
А не жертвовать – значит отказаться от лучшего, что есть в твоей душе. От самого высокого и достойного. Измельчиться. Жить ничтожнее, нежели ты способен…
Как же я дошел до жизни такой? Да, я мечтал об истине, имел идеалы, хотел жить по совести, – но, в общем, никогда сознательно не избирал мученичество. Как путь мой завел меня к нему?.. Я ведь такого не хотел…
Духу столько не было, чтоб решиться, выбор сделать, сознательно пойти, – а вот…
Да разве десять лет назад поверил ли я бы, решился ли бы – если б от меня потребовалось стать нищим, состарившимся, одиноким, изгнанным, только что подаяния не прошу – и то! И то даст порой кто, на нищее платье мое глядя, крендель или гривенник – и беру! И стыд-то перестал испытывать! Да ведь я по миру пошел, Христа ради пошел, куда ж ниже!
Как же вышло, что благородные побуждения юноши завели меня на рубеж, дальше которого уже и нет ничего?! Ведь действительно получилось, что я своим убеждениям всем, всем пожертвовал – ничего в жизни не имею, гол, как праведник!
Сам-то я знаю, и клянусь, что не настолько же я был подвержен поиску истины, служению справедливости, чтоб за них умереть в цвете лет нищим под забором! – а вот умираю нищим под забором.
А самое парадоксальное – за что? Ведь я совсем не тот, что был в двадцать лет, и нет у меня уже тех святых и наивных убеждений, что тогда были! Нету! Жизнь их вытоптала, выбила, развеяла. За что же я страдаю и гибну? Я нищ – а нищету ненавижу! Праведен – а праведность презираю! Не хочу я ее, само собой это получилось. Не делаю ничего – а бездельников не переношу, хочу дела, мне не хватает его, мне деятельность требуется.
А какая? Ради куска хлеба? – мало, скучно, труда не стоит. Ради мелкого достатка? Нет; меня лишь большое удовлетворит.
Значит – добиваться, рвать, идти вперед, вверх…
…Так зачем же человек вступает на путь карьеры – если заранее предвидит все издержки и горести? А ведь вступает…
Человек большой карьеры счастлив – на самый поверхностный взгляд. На взгляд более углубленный – доля его тяжка.
Семья ему не отрада. Женится обычно по расчету. Дети растут чужими. У него нет настоящего домашнего очага – блеск особняков в беде не согреет, выгодная жена в горе не утешит. Вот его любовь.
Любовница? Красива и молода – из денег и выгод. Бросит его первая чуть что, продаст, сменит на лучшего при удобном случае.
Деньги? Куда они ему – и имеющихся-то не потратить. А вот и старость – здоровье ни к черту, ходит с трудом, ест по диете, хмур и мрачен, – что радости-то в миллионах?
Слава? В глаза-то льстят, за спиной плюются. Помрет – и слезы не проронят: собаке собачья смерть. Презрение и ненависть.
Дела его? Нет никаких дел, одна суета и видимость.
Положение? Жри все время других и бойся, что они сожрут тебя.
Отдых, безделье? Тоже нет. Ведь заняты все время, что-то делают, устраивают, договариваются, ни часа свободного, устают смертельно, здоровье гробят, в могилу сходят раньше времени.
И хоть бы радость, счастье в этом имели – так ведь тоже нет! Озабочены, насторожены, вечно козни подозревают, угрозы своему положению; тяжело им, хлопотно, невесело.
Делают что хотят? – и вовсе нет! Рабы они своего места, делают только то, что выгодно месту – удержать, чтоб начальство не осердилось, подчиненный не подсидел. За рамки эти жестокие – не вышагнуть!
Почему же не выйти в отставку, не отдохнуть на покое, наслаждаясь плодами долгого труда и праздностью?
Во-первых – не очень-то и дадут. За долгую карьеру врагов много себе нажил, и как власти лишится – за все ему отомстить могут, в клочья разорвать, лишить последнего, в гроб загнать, а семью пустить по миру. Уйти с поста – самому себя зубов лишить, которые нужны нажитое охранять и врагов сдерживать. Затянуло колесо, горят глазами волки, назад хода уже нет.
