Повесть, которая сама себя описывает - Ильенков Андрей Игоревич (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗
Калле было что-то совсем немного лет. Кирюше, во всяком случае, когда он это читал, было больше. И уже тогда его поразила глупость мальчика и убожество его потребностей. Нет, если бы такое произошло с Кирюшей, он повел бы себя умнее. И если бы это тоже было сном, Кирюша бы не радовался, проснувшись. Скорее всего, после пробуждения ему бы не захотелось жить дальше.
Уж конечно, он бы не полез в самолет. Или в трамвай: тоже мне, удовольствие — трамвай водить! А вот машину, кстати, можно. Водить он, правда, никогда не водил, но при том факте, что нет встречного движения, и при том счастье, что не надо соблюдать правила, за несколько дней вполне можно научиться водить. А чего там: ключ повернул, газ — тормоз — сцепление, с передачами разобрался — и езжай с богом. И рассекай по опустевшему городу и его живописным окрестностям на черной «Волге» с обкомовским номером. И обязательно надо будет пошариться по обкомовским гаражам (а вот бы еще знать, где они расположены) — может, отыщется что-нибудь получше «Волги». Во всяком случае, на параде седьмого ноября ездит же по площади «ЗиМ». Машина, конечно, старая, но уж роскошная — не приведи господь! Да и вообще, машина — как вино, чем старее, тем благороднее.
Вот как раз после слов «ездит же по площади «ЗиМ» и начались партийные разногласия. Демократическая партия во главе со Стивой, им же и представленная, иначе именуемая партией левых сексуал-демократов, крепко схлестнулась здесь со своим главным противником — партией правых учкудуков. Богопротивные правые учкудуки, во главе которых был и остается представляющий эту партию Кирилка, после этих слов вступили в жесточайшую дискуссию. Начав со своего старого тезиса, что уж если кого и называть богопротивными, то не их, а, в точности до наоборот, левых сексуал-демократов, они, как сказано выше, выдвинули и новый тезис — о том, что автомобиль чем старее, тем благороднее, как вино.
— Ага, да, конечно, ну и езди на горбатом «Запорожце»!
— Нет, Стивонька, на «Запорожце» ты езди сам, на самой его разновейшей модели, а я буду ездить на старинной и благородной машине «ЗИС-110». Как академик Иоффе.
— Не академик Иоффе, а потому что ты чухан! В Америке, если хочешь знать, каждая автомобильная фирма каждый год обновляет модели, и кто ездит на прошлогодней, тот тоже, как и ты, чухан!
— А ты профан! И все американские профаны ездят каждый год на новой модели, а знающие люди на всем Западе за самые сумасшедшие деньги заказывают себе копии старинных автомобилей! С новыми движками и электроникой, но старинным дизайном!
— Это какие-нибудь сраные эстеты типа тебя! И извращенцы! А нормальные пацаны каждый год покупают новый «Кадиллак» или лучше «Феррари» и рассекают!
— Это какие-нибудь долбаные спортсмены типа тебя! И придурки! А благородные люди ездят на таких машинах, о которых вы, профаны, и не слыхали! На «Бугатти» или лучше на «Испано-сюизах»!
Представитель третьей партии, ВЛКСМ, скромно отмалчивался. По его постной физиономии, впрочем, легко читалось, что этот аскет, фанатик и изувер всем благам автоцивилизации упорно продолжает предпочитать «членовоз» ЗИЛ-117.
Но ребята что-то отвлеклись. Итак, занять потом самую лучшую квартиру в доме на набережной. На набережной Рабочей Молодежи, естественно. Там хорошие квартиры, Кирилл бывал в Стивиной, далеко не в самой роскошной. А тут-то он выберет самую-самую. Где сейчас Ельцин живет.
Вот только непонятно с электричеством. А стоп, все понятно! Калле же водил трамвай, значит, электричество было. Хо-хо! Максимум, чего лишен будет Кирюша, — это радио и телевидения.
Стива тогда сказал:
— Да на хрен и нужна эта тягомотина! Уж я бы подобрал себе по городу коллекцию пластинок и магнитофонных записей. А также видеокассет. Боевиков. Фильмов ужасов. Вестернов. Порнографии. Всего!
Богопротивный Стива согласился с правым учкудуком Кирюшей в том, что этот Калле — просто тупица. Можно даже сказать, недоебок. К его услугам была бы самая модная одежда, самые деликатесные продукты и напитки, самая новая и престижная техника. Единственное, чего у него не будет, — так это женщин. Но ведь у него их и так не было. А под видик и подрочить неплохо. Так что если бы Стива остался один на всем белом свете, он бы тоже не захотел просыпаться в обычную реальность.
А еще однажды, совсем давно, классе, кажется, в третьем, впервые прочитав «Человека-невидимку», Кирилл гулял с Олегом и пересказывал содержание книги. Олегу идея тоже понравилась. И они ходили и фантазировали, что было бы, если бы.
Ну, началось все, естественно, с неконтролируемого обжорства различными лакомствами. Только сразу сообразили, что так не пойдет: все ведь эти лакомства будут просвечивать. Олег предложил: пускай все, что попадает внутрь, тоже становится невидимым. Кирилл сначала не согласился: с его точки зрения, это подрывало важнейшие основы жанра. Это же вам не сказка какая-нибудь, а строгая научная фантастика. Нет, так дело не пойдет — ты что, маленький, что ли?
А что касается мороженого и пирожного, то можно что-нибудь придумать. Например, мы заходим вечером перед закрытием в кафе и спокойненько стоим у стеночки. Потом заведение закрывается, и мы начинаем гужевать.
Кирилл на это подумал и отвечает: «Нет, все равно фигня какая-то получается!» — «Почему?» — «А говно? Не будет потом просвечивать?» — «Дурак, что ли? Говно — оно же как бы часть невидимого организма, оно тоже будет невидимое».
Но Кириллу эта идея не понравилась. Они обсудили вопрос, и Олег тоже согласился, что как-то это неубедительно. Или, во всяком случае, многое остается непонятным. То есть непонятно, через какое время просвечивающая газировка и тортики превращаются в невидимые миру мочу и кал. Сколько времени после приема пищи придется прятаться от людей? И потом: вот они пожрали, обожрались, можно сказать, в кафе больше делать нечего, а между тем оно уже закрыто.
— Что же нам, до утра там сидеть?
— Ну, это фигня полная! Спокойно разбиваем окно и выходим на улицу.
— Ага, и ноги порежем! Мы же голые.
— А ты под ноги смотри! Слепой, что ли?!
— Ага, «смотри», ночь ведь! А холодно, слушай, ночью-то голыми!
Да, конечно, проблем, в рассуждении российского климата, возникала большая куча мала. Вообще-то, а кто им мешает забраться в самолет и улететь на юг? Но это решили обдумать в другой раз, а вот уж как они расправятся со всеми своими врагами, как ровесниками, так и со старшими, включая злых учителей и соседей, — уж это они стали обсуждать! Тут уж глубоко задумываться не приходилось! Тут они, захлебываясь и перебивая друг дружку, мысленно и устно пустились во все тяжкие!
Они сидели на лавочке и возбужденно фантазировали, не заметив, что к ним подошел один из тех самых врагов, с которыми они именно сейчас виртуально безжалостно расправлялись. К счастью, одноклассник, а не старший, тем более к счастью, что не злой учитель или сосед. Потому что когда он подошел и обратился к приятелям с какой-то, как обычно, неприятной и обидной шуточкой, Кирилл повел себя странно.
Погруженный, по всей видимости, глубоко в мир возбуждающих фантазий, он почти или совсем разорвал связь с реальностью. В ответ на слова неприятеля, которого вообще-то побаивался, он встал и неожиданно для всех троих изо всех сил пнул его. Как он сам потом рассказывал, ему казалось, что все происходит очень замедленно, как в кино. Как его нога медленно, но очень глубоко погрузилась в живот неприятеля. Как неприятель выпучил глаза, широко открыл рот и уже совсем медленно упал боком на пыльный, исчерканный мелом асфальт. И Кирилл видел, как тот судорожно, но, видимо, не впрок дышит своим широко открытым ртом и изумленно выпученными глазами смотрит на Кирилла. Кирилл видел это, когда уже заносил ногу для второго удара — по голове, и когда наносил его. Голова от удара резко дернулась, из носа обильно хлынула кровь.
Олег вскочил и в ужасе закричал: «Кончай, Киря, хорош! Оставь дурака, убьешь еще!» Приятель наклонился к поверженному противнику, помог ему сесть. Был разбит (но, к счастью, не сломан) нос и обе губы. Зубы целы. Нет, один шатается… Шатается? Да он у тебя, небось, и раньше шатался! Не шатался? Точно?
