Тень ветра - Сафон Карлос Руис (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Один из священников подошел к нам, вежливо улыбаясь и скрестив руки на груди с величием, достойным самого епископа. На вид ему было около пятидесяти, и худоба и редкая шевелюра делали его похожим на хищную птицу. Святой отец взирал на нас пристальным взглядом, и от него исходил сильный запах одеколона и нафталина.
– Добрый день. Я – отец Фернандо Рамос, – объявил он. – Чем могу служить?
Фермин протянул ему руку, которую священник несколько секунд внимательно рассматривал, прежде чем решился пожать, все еще прячась за своей ледяной улыбкой.
– Позвольте представиться: Фермин Ромеро де Торрес, консультант-библиограф фирмы «Семпере и сыновья», рад приветствовать ваше высокопреосвященство. А это мой соратник и по совместительству друг, Даниель, подающий большие надежды молодой человек, к тому же ревностный христианин.
Отец Фернандо продолжал пристально рассматривать нас. Я почувствовал огромное желание провалиться сквозь землю.
– Очень рад, сеньор Ромеро де Торрес, – любезно ответил священник. – Могу я поинтересоваться, что привело столь замечательных господ в наше скромное заведение?
Я решил вмешаться в разговор, прежде чем Фермин выдаст святому отцу очередную несусветную глупость и нас выгонят отсюда пинками.
– Отец Фернандо, мы пытаемся разыскать двух бывших учеников школы Святого Габриеля: Хорхе Алдайя и Хулиана Каракса.
Отец Фернандо поджал губы, одна его бровь удивленно поползла вверх.
– Хулиан умер пятнадцать лет назад, а Алдайя уехал в Аргентину, – сухо сказал он.
– Вы были с ними знакомы? – спросил его Фермин.
Острый взгляд святого отца по очереди остановился на каждом из нас, прежде чем священник решился ответить.
– Мы были одноклассниками. Могу я спросить, почему вас это интересует?
Я замешкался, пытаясь придумать ответ на вопрос отца Фернандо, но Фермин опередил меня.
– Дело в том, что к нам в руки попало несколько предметов, принадлежащих или, вернее сказать, принадлежавших когда-то (ибо юридическая сторона вопроса в данном случае не вполне ясна) вышеупомянутым персонам.
– А какого рода эти предметы, о которых вы говорите, позвольте полюбопытствовать?
– Умоляю вашу милость принять как должное наше вынужденное молчание на этот счет, так как, Бог тому свидетель, данная материя изобилует значительным числом поводов для неразглашения, и мы не хотели бы смущать вашу непоколебимую совесть и поистине ангельское неведение, а также нарушать то доверие, которым нас удостоили ваше светлейшество и тот орден, который вы представляете с таким мужеством и терпением, – выпалил Фермин на одном дыхании.
Отец Фернандо, потрясенный таким красноречием, в замешательстве не сводил с него глаз. Я воспользовался моментом, чтобы возобновить беседу, пока Фермин еще не перевел дыхание.
– Предметы, которые имеет в виду сеньор Ромеро де Торрес, носят исключительно семейный характер: сувениры и тому подобные вещи, обладающие чисто сентиментальной ценностью. То, что мы хотели бы у вас попросить, святой отец, если, конечно, это не слишком вас обременит, это рассказать нам все, что вы можете вспомнить о Хулиане и Хорхе Алдайя во времена их учебы в этой школе.
Отец Фернандо все еще смотрел на нас с некоторым подозрением. Было очевидно, что наших объяснений явно недостаточно для того, чтобы снискать его доверие и помощь и оправдать наш столь неприкрытый интерес к этому делу. Я бросил отчаянный взгляд на Фермина, надеясь, что его осенит и он найдет какой-нибудь ловкий ход, чтобы завоевать расположение священника.
– Знаете, а ведь вы чем-то напоминаете мне Хулиана в молодости, – вдруг сказал отец Фернандо.
У Фермина загорелись глаза. Вот оно, подумал я. Но на эту карту нам придется поставить все.
– Да, от вас ничего не скроешь, ваше преподобие, – провозгласил Фермин, старательно изображая крайнее изумление. – Ваша проницательность поистине безжалостно сорвала с нас маску и вывела на чистую воду. Я нисколько не сомневаюсь, что такой великий человек как вы, станет кардиналом или даже папой.
– О чем вы говорите?
– Разве это не очевидно, ваша светлость?
– По правде говоря, нет.
– Можем ли мы рассчитывать на тайну исповеди?
– Но здесь сад, не исповедальня.
– Нам будет достаточно вашей деликатности, свойственной любому ревностному служителю церкви.
– Я к вашим услугам.
Фермин глубоко вздохнул и с грустью во взгляде посмотрел в мою сторону.
– Даниель, мы не можем продолжать обманывать этого святого человека, слугу Господа нашего.
– Конечно, нет…– растерянно согласился я. Фермин подошел поближе к отцу Фернандо и прошептал ему доверительно:
– Отче, у нас есть самые веские основания подозревать, что наш друг Даниель – незаконный сын покойного Хулиана Каракса. В этом и кроется причина нашего интереса к его прошлому, чтобы воссоздать его и вернуть память о безвременно почившем патриции, которого богини судьбы так жестоко отобрали у бедного мальчугана.
Отец Фернандо уставился на меня, онемев от изумления.
– Это правда?
Я кивнул. Фермин похлопал меня по спине с огорченным видом.
– Только взгляните на него: бедняжка, ищущий утраченного родителя в туманных глубинах памяти! Есть ли на свете более душераздирающее зрелище? Разве я не прав, ваша святейшая милость?
– Но есть ли у вас доказательства, подтверждающие подобные подозрения?
Фермин взял меня за подбородок и повернул к священнику мое лицо, словно монету, которой собирался заплатить.
– Каких еще доказательств жаждет ваше преподобие? Эта физиономия – самое убедительное и неопровержимое свидетельство предполагаемой родственной связи, а точнее, отцовства.
Священник, казалось, все еще сомневался.
– Вы поможете мне, святой отец? – умоляющим голосом произнес я, лукаво улыбаясь про себя. – Пожалуйста, ради бога…
Дон Фернандо вздохнул, заметно смутившись.
– Думаю, в этом не будет греха, – сказал он, наконец. – Что именно вы хотите знать?
– Все, – ответил Фермин.
25
Манера, в которой отец Фернандо принялся излагать свои воспоминания, слегка напоминала проповедь. Он тщательно обдумывал каждое слово и выстраивал фразы со щепетильностью и строгостью учителя, произнося их так, будто каждая содержала скрытую мораль, пусть и не высказанную прямо. Понятно, что годы преподавания выработали в нем этот уверенный и назидательный тон, каким говорят люди, не сомневающиеся в том, что их слышат, но постоянно спрашивающие себя, слушают ли их.
– Если мне не изменяет память, Хулиан Каракс поступил в школу Святого Габриеля в 1914 году. Мы быстро сошлись с ним, так как оба принадлежали к небольшой группе учеников из небогатых семей. Нас называли командой «Голодуха». У каждого из нас была своя история. Я получил стипендию и место благодаря отцу, который двадцать пять лет проработал на школьной кухне. Хулиан же был принят по ходатайству сеньора Алдайя – клиента шляпной мастерской, принадлежавшей отцу Хулиана, сеньору Фортуню. То были совсем другие времена, и власть тогда еще сосредотачивалась в руках богатых семей и династий. Это была иная, навсегда исчезнувшая эпоха, остатки которой унесла с собой Республика, и мне думается, что к лучшему. Теперь же все, что осталось от того старого мира, – лишь забытые имена, которые до сих пор еще печатают на бланках банков, предприятий и безликих концернов. Как и любой старинный город, Барселона – коллекция руин. Великая слава тех, кто слишком ею кичился, дворцы, конторы и памятники, знаки, с которыми мы себя отождествляем, – все это не более чем останки, реликвии, прах навсегда исчезнувшей цивилизации.
Дойдя до этого момента своего повествования, отец Фернандо выдержал торжественную паузу, словно ожидая ответа своей паствы: какого-нибудь латинского изречения или цитаты из требника.
– Скажите «аминь», преподобный отец. Великая правда заключена в ваших словах! – не растерялся Фермин, пытаясь спасти положение и заполнить неловкую паузу.
