Цивилизация птиц - Заневский Анджей (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Почему не прогоняешь его?
Неужели ты позволишь ему отобрать у тебя и Рею, и все те блестящие золотые предметы, которые освещают ваше гнездо?
Неужели это сны лишают тебя сил жить наяву?
Сарторис ищет одиночества. Он избегает всех сорок, которые до недавнего времени считали его своим вожаком. Он избегает даже меня. Но разве я не должна сейчас быть все время рядом с ним? Расчесывать ему перышки, разглаживать пух на голове, чистить жесткую щетину вокруг клюва?
Его нет в гнезде. Я прогоняю стайку коростелей, что прокрались внутрь и крадут клочки шерсти и перья для своих гнезд. Они в страхе разлетаются, напуганные моими криками. Я не гонюсь за ними, все мои мысли только о нем.
– Сарторис! Сарторис!
Но его нет. Он исчез. Его нет ни в апельсиновых, ни в лимонных рощах. Его нет на поросших оливковыми деревьями склонах, нет и у воды, где он всегда ловил ос и собирал улиток.
– Может, он улетел? Нет. Сарторис никогда не улетел бы один. Он не оставил бы своей стаи, – отвечаю я сама себе.
И вдруг меня охватывает радость. Я кричу громко, так громко, как только могу:
– Сарторис, я знаю! Я знаю, где ты!
Ты прячешься в старых человеческих жилищах. Устроился где-нибудь под крышей, в удобном просторном помещении – в одном из тех, где мы недавно были вместе с Реей. Да. Только там я еще не искала тебя, значит, именно там я тебя и найду. Ты должен быть там.
Я лечу в городок. Уже над ущельем слышу вдалеке трескотню сорок. Я прислушиваюсь, нет ли среди этих звуков грубоватого, гортанного голоса Сарториса. Нет. Ничего похожего. Ну и что? Сарторис уже не молод и не кричит так громко, как раньше.
Крик Сарториса слышится лишь тогда, когда происходит что-то действительно важное. Я врываюсь в беспокойную, суетливую стаю сине-белых и бело-синих сорок. Сарториса среди них нет.
– Где наш вожак? Мы хотим улететь отсюда! Мы должны улететь! Он знает дорогу! – Сороки верещат, кричат, надрываются, перебивая друг друга, и я сразу же понимаю, что в городке Сарториса тоже нет.
Лишь теперь я осознаю, что вскоре всех нас ждет короткий перелет к северу, который мы уже в течение многих лет совершаем в это время года.
Собственно говоря, этот перелет вовсе не был вызван необходимостью, и некоторые птицы оставались на месте, полагая, что лес и городок по ту сторону плоскогорья ничем не отличаются от здешних.
Но Сарторис каждый год улетал в одно и то же время, в полнолуние, когда высоко над нами тянулись клинья журавлей, стаи аистов, бакланов и цапель.
Большие, тяжелые птицы летели издалека, и цель их полета была не менее отдаленной. Сороки, треща, вытягивали клювы, глядя на них, но летящие на север большие птицы не обращали на нас никакого внимания, мчась вперед лишь им одним известным путем. Даже ночью мы слышали шум их тяжелых, широких, размашистых крыльев.
Сарторис смотрел вслед этим птицам, как будто задумавшись: а может быть, там, куда они летят, условия жизни и гнездования лучше, чем здесь, рядом с постоянно клокочущим вулканом?
В течение нескольких дней после этого он выглядел обеспокоенным, а потом созывал сорок и уговаривал их лететь. Тогда стая делилась на две части – на тех, кто готов был тут же сняться с места и умчаться прочь, и тех, кто хотел остаться.
Вот и теперь возбужденная, беспокойная часть стаи подбивала остальных лететь, но многие сорочьи семейства смотрели на всю эту суету с полным равнодушием, предпочитая оставаться в тени вулкана.
– Где Сарторис? Почему нет Сарториса? – закричала я. Сороки притихли. Я поняла, что отсутствие Сарториса уже не имело для них никакого значения.
– Я знаю дорогу между горами! – вдруг заявил Крис. – Быструю и короткую! Вы можете лететь со мной!
– А где Сарторис? – громко кричала я, чувствуя, как меня все сильнее охватывает страх.
– Мы летим с тобой! Летим с тобой! – орали сороки, вытягивая длинные шеи к Крису. – Мы хотим лететь!
– Летим! – кричал Крис. – Я буду вашим вожаком!
– Ты будешь нашим вожаком! – закричали сороки, как будто уже успели забыть Сарториса.
– А Сарторис? – возмущенно вскрикнула я. – Нас всегда вел Сарторис!
– Мы летим с Крисом! – кричали молодые сороки, восхищаясь блеском его сине-черных перьев. – Мы летим с тобой, Крис!
На меня никто не обращал внимания. Как будто отсутствие Сарториса на этой залитой солнцем площади, в этом городке на берегу впадающей в море реки было совершенно несущественной деталью, не имевшей в этот торжественный момент никакого значения.
Я нахохлилась, сверкнула глазами, угрожающе наклонила голову.
– Сарторис! Сарторис! – звала я.
– Летим! Летим немедленно! Вы готовы? – звал Крис. – Нас ждет далекий путь. Чем быстрее мы вылетим, тем быстрее достигнем цели.
Сороки подпрыгивали, вертелись вокруг своей оси, взлетали вверх и снова садились, то поднимая, то опуская головы. Они всегда веди себя так перед перелетом.
– Летим! – возбужденно кричали они.
– Я остаюсь! – проскрипела самая старшая из сорок с развалившейся трубы, ближайшего дома. – Я не хочу никуда улетать!
– Ты не видела Сарториса? – спросила я, садясь с ней рядом.
Она не ответила. Заморгала, отступила назад, отвернулась от меня, подпрыгнула и полетела в гнездо, спрятанное в густой листве персиковой рощи.
– Летим! – закричал Крис, вскакивая на верхнюю ветку высохшего платана.
Сороки взлетели, сделали круг над площадью, над городком и улетели. Я смотрела вслед улетавшей за Крисом стае... А ведь когда-то он вылупился из яйца, которое по очереди высиживали Рея и Сарторис. Рея летела рядом с Крисом, чуть позади него.
В городке стало почти совсем тихо. Стало слышно, как шумит река, чирикают воробьи, воркуют голуби, лают одичавшие собаки. Я взлетела на верхушку высохшего дуба. Сверху еще заметна была синяя тень на горизонте – все уменьшавшаяся, постепенно исчезающая из глаз полоска птиц, которых вел вперед Крис.
– Сарторис! – позвала я еще раз и услышала в ответ лишь скрипучее эхо собственного голоса, отраженное скалистыми берегами реки и каменными развалинами.
Стайка испуганных воробьев унеслась прочь, опасаясь, что я могу напасть на них. Я заглядывала в пустые окна: не видно ли где сине-черной фигурки? Увы.
Я вернулась в их старое гнездо, где столько лет наблюдала за счастьем Сарториса и Реи, где они высиживали свои очередные выводки, где рядом с ними я пережила столько радостей, забот и разочарований. В гнезде было пусто, лишь на коре остались следы растащенных дятлами и коростелями шерсти и перьев. Я чувствовала себя растерянной, потому что вдруг оказалась здесь одна – в том месте, где я никогда до сих пор одна не бывала.
Если мне хотелось побыть одной, я улетала поближе к вулкану, в укромные, тихие ущелья, поросшие высохшими травами и красноватым мхом. Там я бывала одна, потому что хотела быть одна. А теперь я осталась в одиночестве, потому что Сарториса не было, а большая часть сорок улетела. Одиночество было мне навязано.
В раздражении и злости я вновь стала звать Сарториса. Я кричала, звала, умоляла, зная, что его нет поблизости, потому что, если бы он меня слышал, он обязательно бы ответил. Если бы он услышал меня, мы могли бы теперь быть вместе, быть парой в этом гнезде – в его гнезде.
Легкое сотрясение ветвей и глухой рокот заставили меня замолчать. Вулкан проснулся, напоминая нам о том, что мы живем, устраиваем гнезда, летаем в непосредственной близости от него. Я взлетела вверх над кронами деревьев и сделала круг, внимательно всматриваясь в синеющий на горизонте купол.
Желтые, зеленые, коричневые тона, седоватая синева неба, белизна скал и берегов, отблески солнца от морской воды. И только там, на горизонте – серовато-бурая выемка, окруженная дымом и паром, серостью пепла и краснотой стекающей лавы.
Оттуда доносится глухой рокот – голос, исходящий из глубин земли.
– Сарторис! – зову я. – Сарторис!
