Когда боги глухи - Козлов Вильям Федорович (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
… Он вошел в комнату, когда Ирина разложила на длинном столе рисунки. Жена занималась оформлением книг, ее специальность – графика. Надо сказать, что Ирина была на редкость усидчивой и могла часами сидеть за столом.
– Собирай вещички, мы вечером переезжаем, – придав голосу твердость, заявил Вадим: – Я нашел прекрасную квартирку поблизости. Прямо под нами кинотеатр, поужинаем и спустимся в зал. И стоит недорого…
– Ты все сказал? – не отрываясь от рисунка спросила жена.
– В будущем году я заканчиваю университет, буду работать в газете и через год получу квартиру, – бодро продолжал он. – Одним нам будет лучше, вот увидишь. Еще моя бабушка говорила: «Родня среди дня, а как солнце зайдет, ее черт не найдет!»
– Тебе не нравится у моих родителей? Или папа с мамой тебя раздражают? – наконец подняла на него глаза Ирина.
Он отметил, что они у нее глубокие, как колодцы, а щеки вроде бы пожелтели. И чего она гнет спину над этими картинками?..
– Пойми, Ирина, сейчас у нас с твоими родителями прекрасные отношения, но пройдет немного времени – и мы начнем надоедать друг другу…
– Имея прекрасную бесплатную комнату, ты предлагаешь мне какой-то уголок с кинотеатром внизу? Тебе не кажется, что это глупо?
– Я смотрю вперед…
– А ты посмотри на меня, Вадим.
Что-то в голосе ее заставило его насторожиться.
– Прекрасно выглядишь, – пробормотал он. – Я тебе буду на кухне помогать.
– У меня будет ребенок, Вадим, – улыбнулась Ирина. – И я уверена, что сын.
Он схватил ее на руки, стал носить по комнате, кричать «ура!». В дверь заглянула теща, но тут же деликатно притворила ее.
– Мы назовем его Андреем, – заявил Вадим, опустив ее на тахту. – В честь моего дедушки.
Ирина взглянула на него, хотела, видно, возразить, но вместо этого сказала:
– Пусть будет Андрей.
– А если девочка?
– У тебя будет сын, – улыбнулась она.
Разговор о переезде отпал сам собой…
Василиса Степановна слушала его не перебивая, один раз только ненадолго отлучилась на кухню вскипятить чайник. Пила черный кофе, курила папиросы, синие глаза ее порой заволакивались дымкой, будто папиросный дым растворялся в них.
– Когда ты мне сказал, что хочешь жениться, я не поверила, – призналась она. – Думала, пройдет это у тебя. А потом ты пропал, и я поняла, что ты счастлив. Не казни себя, что редко приходил ко мне, не звонил… Счастливые люди все одинаковы: купаются в своем счастье, боятся поделиться им с другими, да им никто и не нужен… Наверное, и родителям ничего не сообщил о женитьбе?
– Написал письмо…
– Сначала я читала твои статьи и фельетоны в газете, а последнее время ничего не вижу… Неужели и журналистику забросил?
– После университета стал работать корреспондентом АПН, – сказал Вадим.
– АПН… Что это такое?
– Агентство печати «Новости». Оно открылось в тысяча девятьсот шестьдесят первом году. Если мою статью примут, то ее могут напечатать в ста десяти странах, с которыми у нас заключен контракт, – пояснил Вадим. – У меня ненормированный рабочий день, получаю и задания, но чаще сам предлагаю агентству темы.
– Я видела твою жену всего один раз. Вы ко мне на минутку забежали, оба такие счастливые… Твоя Ирина мне понравилась. Честно, ты действительно счастлив?
– Наверное, да.
– Почему «наверное»?
– Видишь ли, Василиса Степановна; я не очень хорошо знаю, что такое счастье, – улыбнулся Вадим. – Очень уж эта категория «счастье» расплывчата и относительна.
– Значит, начались сложности, – вздохнула Красавина, – Что ж, это естественно. Если бы у тебя все было хорошо и гладко, я сказала бы, что ты остановился.
– Остановился? Да я еще на ногах-то крепко стоять не научился! – возразил Вадим. – Работа для меня новая, квартиры нет, задумал брошюру про наше бытовое обслуживание написать – не получается. Одно дело – фельетоны, а другое – книжка…
– Ты никогда не остановишься, Вадим – рассмеялась Василиса Степановна. – Это тебе не грозит…
– Мы с Ириной и Андрейкой придем к тебе в пятницу, – сказал Вадим. – Или у тебя билеты в театр?
– Что любит твоя жена – чай с вареньем, яблочные пироги или цыплят табака?
Вадим на секунду задумался, потом рассмеялся:
– Ты знаешь, я еще не изучил ее вкусы, по-моему, ест и пьет все, что подадут.
– Как мне хочется увидеть твоего сына, – произнесла Красавина. – На кого он похож?
– Говорят, на меня.
– Значит, и на твоего отца, – вздохнула Красавина.
Возвращаясь пешком на Суворовский проспект, Вадим не мог избавиться от чувства жалости и вместе с тем восхищения Василисой Прекрасной. Он был убежден, что теперь девушки не могут любить так, как они. Смешно подумать, чтобы его Ирина, если, допустим, он исчезнет из ее жизни, будет вечно хранить память о нем и обречет себя на одиночество…
Сейчас иное время, иные нравы.
У Московского вокзала он остановился возле женщин, торгующих белыми и красными розами, выбрал несколько штук. Он знал, что Ира обрадуется. Весна еще не наступила, но снега в городе давно уже не было. Зима, весна и осень в Ленинграде мало чем отличались: все та же туманная хмарь с мелким моросящим дождем, влажный блеск асфальта, жидкие струйки из водосточных труб, низкое пепельно-серое небо, тяжело давящее на крыши зданий. Тем не менее он полюбил этот удивительно красивый город, однако ранней весной, когда начинало пригревать солнце и расчищалось небо, тянуло уехать в Андреевку. И это желание было таким сильным, что он, случалось, все бросал, садился в поезд и уезжал на неделю, иногда даже не предупредив начальство. Впрочем, у него был свободный режим работы. Там над головой небо широко распахивалось, дышалось вольно, полной грудью, уши отдыхали от въедливого городского шума, а глаза с удовольствием останавливались на меняющихся красках леса. Эта весенняя подзарядка природой давала ему ощутимый стимул для работы в городе. Ему нравилось ходить по протопленному дому, залезать на пыльный чердак и копаться там в старых книгах и журналах. Этим летом с Ириной и маленьким Андреем он поедет в отпуск в Андреевку. Ефимья Андреевна еще не видела его жену и своего правнука. Он иногда писал ей, но никогда не получал ответа: бабушка была неграмотной. Только по каким-то важным причинам она просила квартирантку под ее диктовку написать письма своим детям. В гости она тоже ездить не любила. До сих пор держит корову, кур. Сено летом косят внуки. Теперь там по соседству живет Семен Яковлевич Супронович с Варварой, они и присматривают за бабушкой.
Со Старо-Невского проспекта на Суворовский плавно заворачивали синие троллейбусы. У одного соскочила гибкая длинная штуковина с напоминающим башмак контактом и, разбрызгивая зеленые искры, заколебалась в воздухе, как маятник гигантских часов. Движение застопорилось, и Вадим беспрепятственно перешел шумный перекресток. Чем ближе к дому, тем настроение у него становилось лучше. Ему не терпелось увидеть Ирину в толстом коричневом свитере с широким воротом и брюках в обтяжку, ощутить приятный запах ее духов, услышать гугуканье ползающего по ковру сына…
Наверное, это были самые счастливые месяцы его семейной жизни. Он с радостью спешил домой, испытывая от каждой встречи с женой волнение, ему хотелось сделать ей приятное, увидеть ее улыбку, услышать голос.
2
Игорь Найденов стоял в плотной толпе у прилавка комиссионного магазина на Новослободской улице и слушал негритянский джаз. На полках, сверкая облицовкой, стояли зарубежные катушечные магнитофоны, транзисторные приемники, усилители, стереоколонки. Две большие серебристые катушки медленно вращались, посверкивали зеленые табло, из колонок красного дерева мощно выплескивалась резкая завывающая мелодия. Продавец со скучающим видом прислонился к полке, взгляд его был устремлен куда-то выше голов покупателей. Да и какие это покупатели? Стоят как пни часами плечом к плечу и таращатся на дорогую заграничную технику. По лицам видно, что она им не по карману, так чего глазеть без толку? Настоящий покупатель заметен сразу – он не будет просить: «Товарищ, покажите мне эту штуковину! Ну, которая стоит рядом с той блестящей штуковиной!» Настоящий кредитоспособный покупатель скажет: «У вас „Акай“ четырехдорожечный? Со стеклянной или ферритовой головкой?» Дело в том, что цены на фирменную зарубежную технику в 1963 – 1965 годах доходили до трех-четырех тысяч. Вот и стоят ротозеи, дивятся на такие цены и даром слушают поп-музыку. Они не отличают короля рок-н-ролла Элвиса Пресли от «Битлзов»! Впрочем, продавцу все равно, потому что магнитофон накручивает ему на пленку рубли и десятки. Записанный популярный джаз американцев Дюка Эллингтона или Луи Армстронга сейчас нарасхват…
