Аэропорт - Хейли Артур (книга регистрации .txt) 📗
— Нет, тут у нас с вами разные точки зрения. Я много об этом думал: доводы Вернона просто несостоятельны.
Они показались Мелу несостоятельными ещё в тот день, месяц назад, когда Вернон Димирест появился в международном аэропорту Линкольна на заседании Совета уполномоченных. Вопрос обсуждался по настоянию Вернона, выступавшего от имени Ассоциации пилотов гражданской авиации, которая вела кампанию за то, чтобы запретить продажу страховок в аэропортах.
Мел помнил это заседание во всех подробностях.
По вторникам утром в конференц-зале аэропорта обычно собирался Совет уполномоченных. На этот раз все пять уполномоченных были налицо: миссис Аккерман, хорошенькая брюнетка, домохозяйка, попавшая в Совет, судя по слухам, потому, что была любовницей мэра, и четверо мужчин — университетский профессор, председатель Совета, два местных дельца и профсоюзный деятель в отставке.
Заседал Совет на административном этаже в конференц-зале, стены которого были обшиты красным деревом. В одном конце зала на возвышении сидели уполномоченные в откидных кожаных креслах за элегантным овальным столом. А ниже стоял менее элегантный стол. За ним сидел Мел Бейкерсфелд в окружении начальников служб. Рядом находился стол для прессы, а другой конец зала был отведён для публики, поскольку заседания Совета формально считались открытыми. Места для публики, как правило, пустовали.
В тот день единственным посторонним, находившимся в зале, помимо уполномоченных и аппарата, был капитан Вернон Димирест в своей нарядной форме с четырьмя золотыми нашивками, ярко сверкавшими при свете, падавшем сверху. Он сидел в части зала, отведённой для публики, разложив подле себя на двух стульях книги и бумаги. Совет любезно решил послушать сначала капитана Димиреста, а уж потом приступить к повседневным делам.
Димирест встал. Он обратился к Совету в своей обычной самоуверенной манере, лишь изредка заглядывая в записи. Он выступает здесь, заявил Димирест, от имени Ассоциации пилотов гражданской авиации, поскольку является председателем местного её отделения. Однако излагает он своё собственное мнение, правда, разделяемое большинством пилотов всех компании.
Уполномоченные откинулись в своих креслах и приготовились слушать.
Продажа страховок в аэропорту, сказал Димирест, является нелепым архаизмом, сохранившимся с той поры, когда авиация только делала свои первые шаги. Само присутствие стоек страховых компаний и машин по продаже страховок в залах аэропорта оскорбительно для гражданской авиации, которая, если учитывать налетанный километраж, является наиболее безопасным из всех видов транспорта.
Разве человеку, отправляющемуся в путешествие по железной дороге или на автобусе, или же садящемуся на океанский лайнер, или выезжающему на собственной машине из гаража, суют под нос специальные страховки на случай смерти или увечья? Конечно же, нет!
Тогда почему это происходит в авиации?
Димирест сам ответил на свой вопрос. Это происходит потому, заявил он, что страховые компании знают, где можно хорошо поживиться, «а на последствия им плевать».
Гражданские самолёты являются сравнительно новым средством сообщения, поэтому многие считают путешествие по воздуху рискованным, хотя уже доказано, что в самолёте человек подвергается меньшей опасности, чем у себя дома. Это врождённое недоверие к авиации стремительно возрастает, стоит произойти очередной катастрофе. Трагедия неизбежно производит сильное впечатление, вычёркивая из памяти то обстоятельство, что куда чаще смерть и увечье настигают человека более привычным путём.
Собственно, то обстоятельство, что летать совсем не опасно, заметил Димирест, подтверждается самими страховыми компаниями. Пилотам, которые, естественно, летают куда больше пассажиров, продают страховку по обычному тарифу, а при групповом приобретении страховок пилоты платят даже меньше, чем публика.
И тем не менее страховые компании, поощряемые алчностью аэропортовских властей, с покорного согласия авиакомпаний, продолжают жиреть на страхе и доверчивости пассажиров.
Мел слушал, сидя за своим столом, и про себя отметил, что шурин очень ясно и точно излагает вопрос, хотя, конечно, замечание об «алчности аэропортовских властей» не слишком мудрое. Двое или трое уполномоченных, в том числе миссис Аккерман, насупились.
Однако Вернон Димирест, казалось, не заметил впечатления, произведённого его словами.
— А теперь, сударыня и господа, мы подходим к самому главному и существенному.
Дело в том, сказал он, что безответственная продажа страховок в аэропорту любому пассажиру и члену экипажа, которые могут без труда приобрести их как через представителя страховых компаний, так и благодаря машинам, — «страховок, сулящих крупные суммы, почти состояния, в обмен на несколько долларов», представляет собой подлинную опасность и для пассажиров и для команды.
И Димирест возбуждённо продолжал:
— Эта система — если можно назвать системой то, что оказывает обществу столь плохую услугу, — а большинство пилотов считает, что это так, — предоставляет преступникам и маньякам золотую возможность заниматься саботажем и массовыми убийствами. Цель при этом у них может быть наипростейшая: поживиться самим или дать возможность поживиться наследникам.
— Капитан! — Миссис Аккерман выпрямилась в своём кресле. По тону её и по выражению лица Мел понял, что она всё это время пережёвывала про себя замечание Димиреста об алчности аэропортовских властей и теперь дошла до точки кипения. — Капитан, мы уже очень долго слушаем ваши рассуждения. А есть у вас факты, подкрепляющие всё это?
— Конечно, сударыня. И фактов много.
Вернон Димирест тщательно подготовился. С помощью выкладок и диаграмм он показал, что катастрофы, происшедшие в воздухе вследствие насилия или взрыва бомб, составляют полтора случая в год. Побудительные мотивы у преступников разные, но чаще всего — возможность получить деньги по страховке. Были, конечно, и такие случаи, когда бомбы не взрывались или их удавалось обнаружить; были аварии, наводившие на мысль о саботаже, но доказательства отсутствовали.
Димирест перечислил нашумевшие катастрофы: самолёты компании «Кэнедиен Пасифик» — в 1949 и в 1965 годах; «Уэстерн» — в 1957 году; «Нейшнл» — в 1960 году и подозрение на саботаж — в 1959 году; два самолёта компании «Мехикан» в 1952 и 1953 годах; Венесуэльской компании — в 1960 году; компании «Континентл» — в 1962 году; компании «Пасифик» — в 1964 году; компании «Юнайтед» — в 1950-м, 1955-м и подозрение на саботаж — в 1965 году. В девяти из этих тринадцати случаев все пассажиры и команда погибли.
Правда, когда ясно, что авария произошла из-за саботажа, все страховки тотчас аннулируются. Короче говоря, нормальные, читающие газеты люди поняли, что саботаж не окупается. Узнали они и то, что даже если катастрофа случилась в воздухе и не осталось никого в живых, но удалось найти остатки самолёта, можно установить, произошёл ли в самолёте взрыв и отчего.
Однако, напомнил уполномоченным Димирест, бомбы и саботаж — дело рук людей, отнюдь не нормальных. Это люди аморальные, психопаты, одержимые преступной идеей, бессовестные убийцы. Как правило, они мало информированы, а если, что и знают, то мозг психопата так устроен, что он думает лишь о своей навязчивой идее и видоизменяет факты так, как ему заблагорассудится.
Тут, миссис Аккерман снова вмешалась, уже не скрывая, своей неприязни к Димиресту:
— Я не уверена, капитан, что кто-либо из нас достаточно компетентен, чтобы рассуждать о процессах, происходящих в мозгу психопата.
— А я и не рассуждаю, — нетерпеливо оборвал её Димирест. — Да и не в том дело.
— Извините, но вы всё-таки рассуждаете. И я считаю, что дело именно в этом.
Вернон Димирест вспыхнул. Он привык быть хозяином положения, чьи действия не оспариваются, и не сумел сдержать свой необузданный нрав.
— Сударыня, вы от природы глупы или строите из себя идиотку?
Председатель Совета резко застучал молотком по столу, а Мел Бейкерсфелд чуть не расхохотался.
