Бедные-несчастные - Грей Аласдер (читать книгу онлайн бесплатно без .TXT) 📗
— Глупый ты вояка, — произнесла она, потирая правую ладонь, обожженную горячим дулом, о подол свадебного платья, — ты же ногу мне прострелил.
— Игра кончена, генерал, — сказал Сеймур Граймс и, как бы в извинение передо мной пожав плечами, поставил револьвер на предохранитель и спрятал в карман.
— Неужто действительно кончена, Граймс? — спросил генерал, не отрывая взгляда от сосредоточенно нахмурившейся Беллы. — Нет, Граймс, я не думаю, что игра совсем кончена.
С усилием он внезапно встал прямо, по стойке «смирно», как солдат на смотру, и теперь дуло пистолета упиралось в ткань его мундира на дюйм выше сердца.
— Огонь! — скомандовал он, холодно глядя прямо перед собой. Прошло несколько секунд, и он сверху вниз ласково улыбнулся Белле, которая ответила удивленным взглядом.
— Виктория, милая моя, — сказал он мягким, уговаривающим голосом, — нажми курок. Это последняя просьба твоего мужа. Пожалуйста, выполни ее.
В следующий миг его лицо побагровело.
— ОГОНЬ! ПРИКАЗЫВАЮ ОТКРЫТЬ ОГОНЬ! — закричал он, и в моих ушах раскаты этого отчаянного приказа прогремели вспять по истории через Балаклаву, Ватерлоо, Каллоден и Бленхейм к Азенкуру и Креси. Я понял, что генерал Коллингтон взаправду хотел быть убитым, хотел всю жизнь, вот почему он так часто оказывался ранен. Столько властной мощи было в этом историческом приказе и пламенном призыве, что мне почудилось, будто все убитые в выигранных им сражениях поднимаются из могил, чтобы застрелить его на месте. Белла отчасти ему повиновалась. Повернувшись верхней половиной тела, она выпустила оставшиеся пять пуль в камин. Грохот был такой, что уши заложило; от дыма у меня начали слезиться глаза, а другие раскашлялись. Сдувая дым, она поднесла к губам курящийся ствол характерным жестом, который я вспомнил позже, когда мы были на гастролях цирка Буффало Билла на Большой ист-эндской выставке 1891 года. Затем она сунула револьвер в карман генеральского мундира и упала в обморок.
После этого стремительно произошло несколько событий. Бакстер неуклюже ринулся к Белле, поднял ее, уложил на диван, снял с ноги туфлю и чулок. Я метнулся к буфету, где мы держали аптечку. К счастью, пуля прошла навылет, пробив перепонку между пяточной и малоберцовой костями плюсны и даже не задев кость. А старый мистер Хаттерсли тем временем хлопал в ладоши в кричал:
— Ну не славная ли девка! Видали таких боевых? Побожусь, что нет! Истинно дочь Блайдона Хаттерсли, вот кто она такая!
Отворилась дверь, и в ней показались две удивительно не похожие друг на друга фигуры: миссис Динвидди и высокий смуглый человек в тюрбане и пальто до самых пят. Я понял, что это Мэхун, личный слуга генерала.
— Вызвать полицию, мистер Бакстер? — спросила экономка.
— Нет, принесите лучше кипятку, миссис Динвидди, — сказал Бакстер. — Тут один из наших гостей произвел неудачный эксперимент, но никто серьезно не пострадал.
Миссис Динвидди вышла. Генерал стоял к нам боком, угрюмо пощипывая кончики длинных усов.
— Уходим, сэр? — деловито спросил Сеймур Граймс.
— Прошу вас, прошу, уйдем поскорее! — взмолился доктор Приккет, и, послушайся его генерал Коллингтон, он, вероятно, прожил бы еще несколько лет и удостоился пышных официальных похорон и памятника.
Я думаю, он потому не уходил, что был озадачен: он и не одержал победы, и не потерпел полного поражения. Белла, хоть и не была усыплена хлороформом, лежала без сознания, мы с Бакстером склонились над ней, повернувшись к нему спиной, словно он вовсе не существовал. Рукояткой пистолета, который лежал у него в карман?, он легко мог оглушить меня и, пожалуй, Бакстера тоже, после чего с помощью Мэхуна мог вынести Беллу в поджидавший кеб. Но это был бы трусливый поступок, а трусом генерал не был. Может быть, он медлил, потому что искал короткую, хлесткую, джентльменскую фразу, которой он привлек бы перед уходом наше внимание — ведь он не привык, чтобы его не замечали. Тем временем мы впрыскивали Белле морфий, промывали рану йодом и накладывали повязку. Вдруг она открыла глаза, посмотрела на генерала и задумчиво сказала ему:
— Теперь я вас вспомнила: Париж, отель «Notre-Dame», Темничные апартаменты. Вы человек в маске — месье Заголизад.
Потом между взрывами хохота она громко выкрикивала:
— Генерал сэр Обри ле Диш Заголизад, кавалер креста Виктории, вот умора-то! В бордель публика ходит и так все больше скорострельная, но вы самый шус-тряк из всех были! Что вы девчонок вытворять заставляли, чтобы не кончить в первые полминуты, —Господи, это же, ха-ха-ха-ха, это же курам на смех! Но они вас любили, надо сказать. Генерал Заголизад платил щедро и вреда не делал — даже гонорейкой никого не наградил. Самое у вас дерьмовое — помимо того, что вы уйму народа положили и слугами помыкаете, — то, что Приккет называет «чи-чи-чистотой вашей су-супружеской постели». Fuck off! Проваливай, несчастный мерзкий чудной дурной старый мудила, ха-ха-ха-ха! Проваливай!
Я судорожно глотнул воздух. Позже мне говорили, что только в английском языке есть слово, обозначающее телесную любовь, которое используют и как существительное, и как глагол, и как прилагательное, — непристойное, запретное слово. С малых лет я то и дело слышал, как его употребляли батраки на Уопхиллских фермах, но и мама, и Поскреб, услышь они его от меня, дух из меня бы вышибли. Бакстер, однако, улыбнулся, как будто прозвучало волшебное слово, избавляющее нас от всех напастей. Генерал побледнел так, что его седые усы и борода стали темнее лица. С полузакрытыми глазами и разинутым ртом он заковылял куда-то боком, пока не наткнулся на Приккета, потом его повело в сторону Граймса, и наконец, поддерживаемый ими обоими, он на дрожащих ногах направился к двери, которую услужливо придерживал Мэхун. За ним медленно, как лунатик, проследовал мистер Хаттерсли, но прежде чем Мэхун закрыл за ним дверь, он повернулся к нам и протяжно, со стоном в голосе проговорил: — Нет, это не дочь Блайдона Хаттерсли.
И вот все они ушли.
— Хорошо, — сказал Бакстер мгновение спустя, убедившись, что температура и пульс Беллы не внушают опасений. — Я думаю, генерал согласится на раздельное проживание без скандального развода. Это, конечно, означает, что вы с Беллой не сможете пока пожениться, но развод серьезно осложнил бы карьеру начинающей женщины-врача у нас в Шотландии. Благоразумное конфиденциальное соглашение будет лучшим выходом для вас с Беллой, пока генерал Коллингтон не умрет от естественных причин.
Но через два дня газеты объявили, что генерал Коллингтон найден мертвым на полу оружейной комнаты своего загородного дома в Лоумшир-даунс*. Револьвер в руке и угол, под которым пуля пробила череп, исключали возможность несчастного случая. Как заключил коронер, он умер «в состоянии душевного расстройства», поэтому его похоронили по англиканскому обряду, но без официальных почестей. Лондонская «Тайме» в некрологе писала, что, по всей видимости, избрать «конец римлянина» его подвигли политические неурядицы, и намекала, что винить в его смерти следует Гладстона.
24. Последнее «прости»
Читатель, мы поженились, и мне мало что осталось сказать. Наша семья процветает. Наша общественная служба приносит пользу и получила признание. Доктор Арчибальд Свичнет — председатель Городской комиссии по благоустройству; доктора Беллу Свичнет, известную по руководству Гинекологической клиникой имени Боглоу Бакстера, фабианским брошюрам и деятельности в поддержку предоставления женщинам избирательного права, приглашали для выступлений чуть ли не во все европейские столицы, и ее старый знакомый доктор Хукер сейчас готовит ее лекционное турне по Америке. Когда приятели в городском «Клубе искусств» посмеиваются над тем, что моя жена более знаменита, чем я, у меня всегда наготове ответ: «Одной знаменитости на семью вполне довольно». Верю, что наши сыновья оценят флегматичного отца как необходимый противовес блестящей, не укладывающейся в привычные рамки матери. Верю, что их мать думает обо мне именно так. Она — наполненный ветром парус, элегантная оснастка и деятельная, залитая солнцем палуба нашей супружеской яхты; я же — крепкий подводный корпус со скрытыми от глаз балластом и килем. Это сравнение преисполняет меня глубокого довольства.
