В осколках тумана - Хайес Саманта (книги txt) 📗
— Ну пожалуйста!
— Ну… Только с детьми. Совместный ужин. На дне рождения Алекса.
Откуда-то изнутри поднимается жар, растекается по телу.
— Давай снова в той пиццерии, папа? — встревает Алекс.
Я встаю, чтобы посмотреть на рисунок Флоры, но дочь проворно прикрывает листок локтями.
Мне нельзя смотреть на твой рисунок?
Она качает головой, сдвигает брови.
Секрет, — показывает Флора.
Ясно. Не буду смотреть.
— Итак, — не отстает Джулия, — что ты хотел сказать?
— Только насчет ужина. Правда. — Буду стоять на своем. Выпиваю остатки виски, разбавленного чаем. — Хочешь еще? — показываю на пустую чашку.
— Нет, Марри. — Джулия встает. — Забавно, не правда ли?
— Что?
— Все думают, что Дэвид извращенец, просто потому, что в него влюбилась какая-то школьница.
— Джулия…
— А, ладно. Забудь, Марри. Ты такой же, как все.
Джулия показывает Флоре, что пора идти. Дочь даже не смотрит на нее. Она рисует.
Я вижу, что моя драгоценная Джулия собирается уходить, и мысленно рассказываю ей все, что знаю.
«Видишь ли, моя радость, Дэвид и Грейс тайно встречались. У них была любовная связь. Зрелые мужчины легко поддаются похоти, когда речь идет о молоденьких девушках. Грейс отправилась к Дэвиду, чтобы сказать, что она беременна. Свидетели видели, как они ссорились, спорили. Если бы кто-то узнал, что Дэвид спал со школьницей, пациенткой-подростком, его карьере пришел бы конец. Послушай меня, Джулия. У полиции есть жертва, улики, а главное — мотив. Я буду защищать его ради тебя, но я не сомневаюсь, что это Дэвид Карлайл напал на Грейс Коватту, чтобы она не болтала о ребенке».
Мысленно прижимаю ее к себе. Обнимаю крепко-крепко, до боли. Надо все же сообщить, что его отпустили под залог. Но я молчу.
— Мы тонем, — вместо этого говорю я.
— Но ты же меня спасешь, правда? — Джулия улыбается.
Ее улыбка — наш спасательный круг.
Мэри
Проигрывая в уме слова, заново переживая ту ночь, вслушиваясь в шепот, звучащий в голове, я понимаю, что идея принадлежала Дэвиду. И не устаю удивляться: неужели он заранее все спланировал?
Мы решили, что это увлекательное приключение, и Джонатан не стал протестовать. Мы были пьяны и искали где бы спрятаться. С трудом удерживая бутылку и бокалы, позвякивавшие в дрожащих руках, я залезла в похожую на бочку лодку и села впереди.
— Эй, на корабле! — заревел Джонатан и прыгнул с мостков.
Лодка опасно накренилась. Он бросил веревку в нос лодки и вставил весла в уключины.
— Я буду грести, — твердо сказал Джонатан.
Дэвид сел рядом со мной и заглянул в глаза, от его взгляда мне сделалось жарко.
— Не замерзла?
— Нет, что ты. — Я буквально плавилась. Платье липло к телу. Вечер был влажным; в знойном воздухе чувствовалось приближение грозы. — Хорошо бы пошел дождь.
Ha дне лодки поблескивала вода, и я приподняла невесомый подол, чтобы не намок.
Если хлынет дождь, легкая ткань облепит тело, мы будем подставлять лица струям и хохотать. И словно в ответ на мои мысли, небо осветила вспышка. Близилась буря. Воздух был наэлектризован.
Джонатан изо всех сил работал веслами, и вскоре мы уже оказались на середине озера. В лодке нас было трое, но я чувствовала себя одинокой, затерявшейся среди черной воды. Джонатан бросил весла, и лодка тихо заскользила, слышался лишь легкий плеск ударяющихся о борт волн. Буря собиралась с силами.
— Там есть домик. Давайте туда. Можем там выпить, полюбоваться на грозу.
Лицо Джонатана белело в темноте. Я посмотрела, куда он показывает, и разглядела черный квадрат. Внезапно небо раскололось надвое и стало светло как днем. На берегу стояла небольшая хибара.
Дэвид кивнул в знак согласия. С тех пор как мы оттолкнулись от берега, он не сказал ни слова. Я коснулась его руки, давая знать, что помню о нем. И пусть он расстроен из-за матери, я по-прежнему его друг, истинный друг, которому можно доверять. Я сжала его пальцы, улыбнулась, положила голову ему на плечо. Мне следовало догадаться, что вовсе не дружбы он от меня ждал.
— Я волнуюсь за мать, — сказал Дэвид. — Она слишком много выпила.
— А ты сам? — рассмеялась я. — Расслабься, Дэвид. Лучше наслаждайся бурей.
По небу стремительно неслась угольно-черная загогулина. Я подняла руку, указывая на нее, и у меня вдруг возникло странное чувство, будто кончик моего пальца упирается в небеса, будто между мной и Богом установилась прямая электрическая связь.
Дэвид согласился, что небо необычное. Джонатан вновь взялся за весла. Шумно выдыхая и крякая, он с силой погружал их в воду.
— Вот! — Крупная капля шлепнулась на мое обнаженное плечо. Я ликовала. Настоящее приключение! — Дождь!
— Единственная капля, и та упала на тебя, Мэри Маршалл! — расхохотался Дэвид.
Он никогда не упускал случая дать понять, что я особенная. И в этот вечер я разрешила себе поверить ему.
Еще через минуту поверхность озера испещрили воронки от миниатюрных взрывов. И тут же дождь перешел в град.
— Боже! — вскрикнула я. — Джонатан, давай выбираться отсюда!
Ледяные бусины обстреливали кожу, лодку, наши головы и сердца. Совсем стемнело, и уже было невозможно сказать, где заканчивается вода и начинаются небеса. Мы хохотали как безумные, краем глаза я видела, как Дэвид пьет шампанское из бутылки.
Но вот лодка ткнулась в берег, мы выпрыгнули на сушу и кинулись под дерево. Молнии сверкали уже одна за другой, и электричество, разлитое в воздухе, казалось, искрами проносится по телу. Ничего подобного я в жизни не испытывала.
— Давайте в дом!
Не помню, кто это крикнул, но голос ниткой вплелся в дождевые струи.
Судя по всему, это был сарай садовника. Джонатан дернул дверь и состроил гримасу:
— Заперто.
Мы прижались к стене, пытаясь укрыться под пологой крышей. Холодные капли скатывались по спине, шее, рукам.
— Жалко. — Я заглянула в грязноватое окошко. — Там уютно. — Мне удалось различить какие-то контуры. Должно быть, там имелась какая-никакая мебель.
— Эй! — рявкнул над ухом Джонатан.
Я подпрыгнула:
— Господи, ты меня до смерти напугал!
Меня трясло от возбуждения. Дэвид молча вытащил из кармана нож. Складной нож с костяной рукояткой, возможно охотничий — чтобы освежевать кролика или утихомирить бьющуюся рыбину. Пару минут он ковырял замок, пока не заметил приставленный к стене деревянный молоток. Два удара — и дверь распахнулась.
— Только осторожнее, — предупредил он. — Здесь все прогнило.
— Ой, смотрите! — воскликнула я, задохнувшись от волнения. — Чувствую себя как в гостях у медведей из сказки.
Мы нерешительно пробрались внутрь. Это был вовсе не сарай, а чье-то жилище.
— А если хозяин вернется?
— По-моему, это замок садовника, — сказал Дэвид. — Он отдыхает здесь, когда работает на участке, но сегодня вряд ли стоит его ждать. И свадьба тебе, и гроза.
— Ты прав, — с облегчением согласилась я. Возвращаться к гостям не хотелось. Я плюхнулась на древний диван, подняв облачко пыли. — Ну же, где ваше шампанское?!
В тот вечер я как будто спустила себя с поводка. То ли гроза была тому причиной, то ли я сошла с ума от близости Дэвида и красавца Джонатана — таких похожих и таких разных. Оглядываясь сейчас назад, я понимаю, что сама во всем была виновата. Как бы я ни нравилась Дэвиду, но он был совсем еще мальчишкой, а я — зрелой взрослой женщиной. И именно мне следовало держать себя в узде. Но в тот вечер я желала одного — приключений.
Мы выпили шампанского. Поразительно, но бокалы оказались целы и невредимы.
— Хотите чего-нибудь покрепче?
Дождь хлестал по крыше, и я наслаждалась этим ритмичным шумом.
— Наркотики? — изумилась я.
Сердце забилось быстрее, словно я уже что-то приняла. Несколько секунд я в красках представляла последствия. Все студенты принимают наркотики, верно? Для Дэвида и Джонатана проглотить таблетку, чтобы расслабиться, — такое же обыденное дело, как выпить чашку чая. Кроме того, Дэвид учится на медицинском.
