Черный театр лилипутов - Коротких Евгений Васильевич (книги бесплатно без регистрации .txt) 📗
Я живо представил себе графин и шницель, который поставили перед ним.
— У всех столы ломятся, один я сижу и выбираю себе блюдо в меню. А там цены в честь праздника — больше моего роста, и, главное, ни одной русской рожи нет, чтоб перехватить, если не хватит. Официант за моей спиной копытом пол пробил, тоже страдает за Россию, ждет, чего я сейчас выкину. Он-то знает меня, я несколько раз здесь был. Вот офитура не выдерживает и начинает мне предлагать то одно, то другое… а ему и говорю:
— А ну-ка, человек, принеси мне мороженое, что я сюда — водку жрать пришел?! В праздник надо отдыхать!
Официанта унесли без сознания. Загнивающий Запад забился в истерике, а демократы били себя в грудь кулаками, когда важный метрдотель нес мне в высокой хрустальной вазочке пломбир.
— Витюшка! — ущипнул меня метродотель в спину. — Если взялся, гад, держи марку до конца. Ты теперь стал государственным человеком, даже не представляешь всех последствий!
— Я беру ложечку! — подкрутил усы Витюшка. — А у меня рука онемела от всех этих пертрубаций, не могу даже поднести ко рту. В зале стоит жуткая тишина… И вдруг ко мне подходит официант с бутылкой шампанского.
— Вам просили передать с болгарского столика, — говорит он. — Желают вам хорошо встретить Новый год.
Он наговорил мне кучу комплиментов, поставил бутылку на стол и отошел. Через несколько секунд прибежал другой официант.
Он не успел сказать, что мне желают финны, как прилетел еще один официант. Через пять минут коньяк и шампанское некуда было ставить! А я сижу с мороженым — и держу марку. Тут подбегает метрдотель и начинает зловеще мне шептать в спину:
— Витюшка, смотри! В государственное дело ввязался! Теперь ты должен их всех отблагодарить. Некоторые державы посылали тебе шампанское с провокационной целью. Заказывай всем самое дорогое шампанское, а канадцам, японцам, малайцам и новогвинейцам пошли коньяк, они тебе коньяк присылали. Давай, давай! — ширяет он меня в спину. — Заказывай, болван, на тебя весь мир смотрит!
— Ты представляешь, Евгешка! — размахивал руками Левшин. — Он мне с каждого столика по бутылке, а я теперь должен поставить каждому по бутылке самого дорогого коньяка с шампанским. Я пришел выпить двести грамм водки и съесть шницель, а тут такое дело закрутилось.
— Ну и что, поставил?
— А что ты думаешь? Что я, мало получаю? — рассмеялся он. — Когда я послал метрдотеля очень тихо и очень далеко, он мне также очень тихо сказал, что от Куралесинска до Одессы расстояние слишком мизерное по сравнению с тем, какое я могу проделать в случае подрыва престижа державы. Я ему еле слышно ору: «А как же трезвость? Я за всю свою жизнь не заработал столько денег, чтобы угощать иностранцев!»
— Давай, скотина! — шипит метрдотель. — Ты стал государственным человеком, все оплачено!
— Ну и как пошел я шиковать! — закричал восторженно Витюшка. — Одного официанта к чехам, другого к арабам, третьего к африканцам, а где симпатичные крошки — туда по ящику шампанского! Шикую вовсю, престиж державы поднимаю на небывалую высоту. Метр орет мне: «Витюшка, хватит, хватит, престижа уже выше крыши!» А тут мне американский посол и говорит:
— Витюшка, сколько у вас в банке миллионов?
— Я смотрю на метрдотеля, а тот на меня. Потом схватился за голову и делает знаки: «Тяни время! Я сейчас, мигом, только на кухню к повару за инструктажем сбегаю и вернусь». Я тяну время, пытаюсь выяснить, зачем ему знать, сколько у меня на текущем счету в банке. Оказывается, посол потрясен, у них ни один миллионер себе такого бы не позволил.
— Это у вас бы не позволил, — сочувствую я ему, — а у нас для этого вообще банки не нужны! Все кругом колхозное — все кругом мое!
К послу приставили врача, а я начал угощать всех подаренным коньяком и шампанским, после Нового года перезнакомился со всем кабаком, плюнул на марку и послал метрдотеля ко всем чертям. Какие я водил хороводы! — смачно протянул Витюшка. — Я всех иностранцев научил играм, которым учат детей в детских садиках. Если б ты видел, как они влюбились в ручеек, а танец жабу-гоголь все державы мира танцевали без передышки часа три!
— А ядерный конфликт когда назрел? — прервал я его.
— Когда все сдвинулись к нашему столику, — поморщился он, — один американец сел в отдалении и не принимал никакого участия в международной пирушке. А потом встал и говорит:
— Я много раз слышал, что русские могут выпить целый стакан водки сразу, но я этому никогда не поверю.
— Сам уселся, зараза! — возбужденно воскликнул Витюшка. — А все смотрят на меня, что ж я предприниму. Я-то думал, что он славный малый, такой представительный, а он вроде мне вызов бросил, что, мол, кишка тонка?! И так мне почему-то обидно стало за державу…
— Выпил? — посочувствовал я.
— Все это время я пил одно шампанское, а тут он, ухмыляясь, налил мне целый стакан водки и поставил передо мной. Вот ухмылка-то меня больше всего и заела. Ну, думаю, черт с тобой, где наша не пропадала! Выпил. И ты представляешь, Евгешка?! — вскричал гневно Левшин. — Он проводит рукавом по губам и спрашивает, почему я так не делаю? Представляешь?! Он из меня дурака решил сделать! Вот, мол, жлоб русский, водку стаканами жрет и рукавом вытирает, занюхивает!
Мне тоже стало обидно за Левшина.
— У меня в голове все помутилось, пытаюсь ему в ухо заехать, а меня метр держит, орет: «Ты что, дурак! Он же у нас в гостях!» Я ему тоже ору: «У этого козла нет Родины, он везде в гостях и так не научился себя вести! Дай налажу ему в ухо!»
— А дальше?
— Когда американцу кто-то заехал в глаз, меня тут же посадили в такси и отвезли в гостиницу, — развел руками Витюшка. — Не знаю, что было дальше… но третья мировая чуть из-за Витюшки не началась, — закрыл он глаза и, довольный до невозможности, улегся, не раздеваясь, на кровать. — Что-то есть захотелось, — буркнул вскоре Левшин. — Я, наверно, уже дня два не ел, и что-то колет, колет в животе, а вчера опять — как скрутило.
— К врачу ходил?
— Что мне там делать в двадцать восемь лет?
— Каждый день пьешь, поэтому и колет.
— Это я пью?! — вскочил он с кровати. — Да ты посмотри, как вокруг пьют! Я ведь только для веселья. На себя посмотри!
После небольшой перебранки мы лежали и мучительно соображали, где же раздобыть пожрать. Это было Для нас привычным занятием, вариантов было много, особенно у Левшина, но что-то ни одна супермысль в голову не приходила.
— Это же надо вставать, — лениво ворочался на кровати Витюшка. — Нет чтобы кто-нибудь догадался сам принести в номер. Как же ты здесь пять дней прожил! — накинулся он вдруг на меня. — Даже на довольствие не встал, вроде не первый год в филармонии работаешь, ну совсем не шаришь. Ладно, пошли жрать. Одевайся.
Я с радостным криком вскочил, поняв, что у Левшина имеется заначка. Мы вышли из гостиницы, и Витюшка подошел к телефону-автомату.
— Ты куда звонить собрался? — спросил я.
— Надо позвонить в столовую, чтоб придержали пару порций пельменей до нашего прихода, — ответил Левшин и вдруг бросился к проходящей мимо женщине: — Будьте так добры! — закричал он, размахивая над головой пятнадцатью копейками. — Разменяйте позвонить!
— Вы знаете… — озабоченно посмотрела женщина на содержимое кошелька, — вряд ли сумею вам помочь, вот возьмите две копейки.
— Ой, ну что вы… — смутился Витюшка, — так неудобно.
— Берите, берите, самой же приходится звонить, я вас понимаю…
Не успела она сделать и пару шагов, как Левшин уже летел навстречу проходящему мужчине.
— Товарищ! — орал он. — Друг! Брат! Помогите! Разменяйте! Любовница рожает!
— Нечем, — пробормотал пожилой мужчина, выгребая из кармана горсть мелочи.
— Да ладно! — махнул в отчаянии рукой Левшин, забирая с ладони десять копеек. — Сами понимаете, выбирать не приходится! не каждый день любовницы рожают!
— Конечно, — вздохнул мужчина, — не каждый… вот возьмите еще десять копеек… на всякий случай.
