Яблоневый дворик - Даути Луиза (книги онлайн полные txt, fb2) 📗
* * *
Ты ждал меня у выхода из метро «Южный Харроу». Как и я, ты оделся очень просто: свободные спортивные брюки, облегающая серая футболка, солнцезащитные очки, через руку перекинута куртка с капюшоном, в другой — большая спортивная сумка «Найк». Ты казался спокойным, но собранным, держался без напряжения, но уверенно. Стоял, расправив плечи, и смотрел по сторонам. Я почувствовала желание.
— Ты опоздала, — бросил ты, открывая пассажирскую дверь моей машины.
— Всего на пять минут, — ответила я.
* * *
Поездка не заняла много времени. Сделав два-три поворота, мы попали в квартал, застроенный приземистыми домишками, в которых расположились дешевые магазины, бары, торгующие спиртным навынос, полупустые кафе. Нормальные люди, как правило, стараются пореже бывать в таких районах, как этот. Мы ехали в молчании, изредка прерываемом твоими указаниями относительно маршрута, и я чувствовала себя слегка обиженной. Я догадывалась, что ты обдумываешь предстоящий разговор, но все-таки это было наше совместное мероприятие. Через несколько минут ты сказал: «Направо», и мы въехали в тупик.
— Проезжай до конца, развернись и припаркуйся, — показал ты.
Неуклюже, в три приема, развернувшись, я остановилась там, где ты велел. Я надеялась, что мы хоть немного посидим в машине, но ты сразу полез за сумкой.
— Может, его нет дома, — сказала я.
— Он дома, — ответил ты и добавил: — Жди здесь.
Можно подумать, у меня был выбор. Я повернулась к тебе в надежде на поцелуй, но ты уже выбирался из машины. В зеркало заднего вида я видела, как ты идешь в конец тупика. Примерно на полпути ты миновал продуктовый магазинчик, за которым я разглядела несколько низких квадратных домов. Ты остановился напротив черной двери, шагнул к ней и наклонился вперед. Как ты звонил в звонок, я с такого расстояния разглядеть не могла, но дверь открылась, и ты исчез внутри. Через лобовое стекло я заметила дорожный знак, разрешающий парковку по воскресеньям после часа дня. Не хватало еще попасться на нарушении правил парковки! Я оглядела улицу — нет ли камер видеонаблюдения, — но не увидела ни одной. Меня охватило возбуждение — похоже, мне передался твой адреналин.
* * *
Тебя не было долго. Господи, почему я не догадалась, что что-то пошло не так? Почему ничего не предприняла? В суде у меня будут допытываться, почему я так и сидела в машине. Обвинение засыплет меня вопросами: почему я не позвонила тебе на мобильник, почему не постучала в дверь, за которой ты скрылся? Знала ли я, что там происходит? Они будут настаивать, что прекрасно знала. Потому и сидела как приклеенная. Не знаю, сколько это продолжалось. Я включила радио. Начинались и заканчивались выпуски новостей. По «Радио-4» шла передача о свободе слова в Юго-Восточной Азии. Через некоторое время я нажала на кнопку и переключилась на музыку — первый классический канал, потом поискала джаз, но все время натыкалась на рекламу. Выключила приемник. Послала Гаю сообщение, что застряла в пробке. Солнце спряталось, небо стало сначала мутно-голубым, потом серо-голубым, потом просто серым, потом загорелся оранжевым уличный фонарь в конце переулка, хотя еще не стемнело. Мимо шли люди: мать с коляской и мальчиком постарше; два подростка. В какой-то момент в переулок свернула пожилая женщина в сари. Очень маленькая, ростом с ребенка, с очень темной кожей, глубокими морщинами и узловатыми руками, она медленно ковыляла тяжелой артритной походкой, чему-то улыбаясь, словно блуждала в каких-то давних, но бесконечно приятных воспоминаниях. Потом я наконец увидела тебя. В тот момент я не следила за черной дверью, потому что в зеркало заднего вида с любопытством наблюдала за рабочим продуктового магазина, который перетаскивал с улицы коричневые пластиковые ящики. Интересно, думала я, сколько он может перенести за один раз? И не грозит ли подобный способ транспортировки порчей товара? Ты вышел из черной двери, аккуратно прикрыв ее за собой. Посмотрел в одну сторону, в другую, провел рукой по волосам и снова огляделся. Ты был уже в куртке, в руках по-прежнему держал сумку. Быстро, но без суетливой спешки прошел к машине, открыл пассажирскую дверь и забрался внутрь. Захлопнул дверь и, застегивая ремень безопасности, произнес одно слово: «Поехали».
* * *
Когда мы подъезжали к метро, ты сказал:
— Сверни за угол и остановись.
Я так и сделала. С минуту мы молчали. Ты смотрел на улицу. Еще через минуту я не выдержала и спросила:
— Что случилось?
Ты не ответил. Ты сидел, глядя прямо перед собой, с тем уже знакомым мне выражением, которое означало, что ты сейчас где-то далеко, а твои мысли заняты предметами более важными, чем я.
Все так же глядя перед собой, ты протянул руку и крепко сжал мое колено жестом, в котором не было ни ласки, ни стремления успокоить.
— Мне надо, чтобы ты твердо усвоила, — начал ты, по-прежнему не поворачивая ко мне глаз. — Мы познакомились в Палате общин. Нас связывают чисто дружеские отношения.
Что мне оставалось, кроме как довериться тебе, любовь моя?
Наконец-то ты посмотрел на меня:
— Дай телефон.
Я достала с заднего сиденья сумку. Расстегнула на внутреннем кармашке молнию и протянула тебе мобильник. Ты взял его, опустил в сумку, стоявшую у твоих ног, и снова положил руку мне на колено.
— Как я могу с тобой связаться? — вяло спросила я, потому что теперь узнала достаточно, чтобы понимать: знать больше мне не положено.
— Некоторое время — никак.
Я вздохнула.
— Все будет нормально, — проговорил ты, но я не была уверена, что ты обращаешься ко мне, а не к себе. — Поезжай домой и веди себя, как обычно, о’кей? Если кто-то будет о чем-то спрашивать, помни, что я сказал.
В этот момент я заметила, что на тебе другие спортивные брюки — почти такие же, темно-синие, но уже без белой полоски по бокам. Я опустила глаза и увидела, что и кроссовки другие. Ты повернулся ко мне, коротко меня поцеловал, отстранился, снова поцеловал, еще раз, как заклинание, повторил: «Помни, о’кей?» — и вышел из машины. Я смотрела тебе вслед: ты шел быстро, не оглядываясь, слегка опустив голову и немного сгорбившись, будто прятался от сгущавшихся сумерек.
* * *
Они пришли ночью. Потом мы узнали, что все выплыло наружу так скоро благодаря неожиданно нагрянувшей хозяйке квартиры, грузчику из магазина, видевшему, как ты садился в белую «Хонду Сивик», и камерам видеонаблюдения на главной дороге, которые зафиксировали номерной знак моей машины на обратном пути к метро. В ту ночь я наконец-то крепко спала, провалившись, как на океанское дно, в глубокий и черный сон. Мне ничего не снилось.
Меня разбудил стук в дверь. У нас на двери висит старинный медный молоток, старше самого дома. Он издает громкий металлический лязг, эхом разносящийся по всему дому. Есть у нас и электрический звонок, установленный предыдущими владельцами, которые, видимо, очень боялись прозевать приход гостей. Но разбудил меня все-таки молоток тремя подряд уверенными и громкими ударами: бум-бум-бум-м-м. После короткой паузы последовали еще три удара, а потом кто-то нажал кнопку звонка и не отпускал несколько секунд. Выдернутая из сна, я приподнялась на локтях. Мысли бешено метались во мраке. Одно мгновение — и я уже все знала. Мало того, я поняла, что знала все с той минуты, когда ты вышел из его квартиры; я знала, что произошло; знала, кто стучит в дверь в середине ночи; знала зачем.
Электрические часы на потолке показывали 3:40. В их тусклом свете я разглядела, как Гай, встрепенувшись, повернулся включить лампу на своей тумбочке. Он взглянул на меня с вопросительным и испуганным выражением. Снова раздалось громкое «бум-бум-бум», как мне показалось, настолько сильное, что зашаталась дверь. Гай вскочил и схватил с плетеного кресла свой халат.
