Белый Тигр - Адига Аравинд (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
Я позвал людей на помощь, и мы уложили дядю под баньяном. Ему плеснули в лицо водой, потормошили, и он очнулся. Люди говорили: твой дядя бредит, прощается со своей бабушкой. Наверное, ему кажется, он умирает. Глаза у дяди были открыты. «Тебе плохо, дядюшка? — спросил я. — Зачем ты прощаешься с бабушкой?» Он взял меня за руку и сказал: «Прости. Прости. Прости». Я спросил: «За что прости?» А он сказал: «Бабушка, я больше не могу жить в клетке. Прости меня». Потом мы сели на автобус, вернулись в Гургаон и пообедали в чайной. Было очень жарко, и мы здорово вспотели. Вот и все, что сегодня случилось.
— Можешь дописать, что хочешь, завтра отправишь, но не раньше, чем я уеду на машине. Ясно?
Все утро моросил мелкий навязчивый дождик, шум воды был отчетливо слышен в моей клетушке. Поднявшись, я сразу отправился к машине. Вставил в держатель палочку благовоний. Протер сиденья. Протер лики богини. Щелкнул страшилу по высунутому языку. Положил рядом с водительским сиденьем небольшой сверток и запер дверцу на ключ.
Потом отошел на два шага от «Хонды Сити», сложил руки и низко поклонился машине.
Решил побыть немного с Дхарамом. По-моему, мальчик скучал, я сделал ему бумажный кораблик, и мы с ним устроили регату в сточном желобе за забором.
После обеда мы с Дхарамом вернулись в свою комнату.
Я положил руки ему на плечи, тихонько повернул затылком к себе и бросил на пол монетку.
— Нагнись и подними.
Он послушно нагнулся. Я не спускал с него глаз. Дхарам расчесывал волосы на прямой пробор, как и мистер Ашок. Белая полоска упиралась в округлую беззащитную макушку.
— Выпрямись.
Я повернул его лицом к себе и опять бросил на пол монетку.
— Нагнись еще раз.
Опять передо мной круглое темечко.
— А теперь сядь в уголке и оберегай мой покой.
Забравшись под накомарник, я скрестил ноги, уперся руками в колени, зажмурился и сделал вдох.
Не знаю, сколько я просидел в позе Будды. Какой-то слуга крикнул из-за двери, что меня вызывают. Я открыл глаза. Дхарам послушно сидел в углу и смотрел на меня.
— Подойди сюда, — сказал я. Обнял его, прижал к себе, сунул ему в карман десять рупий. Глядишь, пригодится.
— Опаздываешь, Балрам! Звонок прямо надрывается!
Я прошел к машине, вставил ключ, запустил двигатель. Мистер Ашок стоял у подъезда с зонтиком и сотовым телефоном. Не переставая говорить в трубку, он сел в машину и захлопнул дверцу.
— До сих пор не верится. У народа Индии была возможность поставить у власти сильную, эффективную правящую партию. Вместо этого проголосовали за банду грязных проходимцев. Мы не заслуживаем... — Он отнял трубку от уха, распорядился: — Сначала в город, Балрам, я скажу куда, — и вернулся к разговору.
Дорогая была мокрая и грязная. Я ехал медленно.
— Мы не заслуживаем парламентской демократии, отец. Из-за нее нам в жизни не угнаться за Китаем. Первая остановка — у хорошо знакомого банка. К банкомату хозяин направился, прихватив красный портфель. Еще банкомат, и еще. Портфель лег на заднее сиденье изрядно потяжелевшим — я всем телом ощутил возросший вес, будто сидел не за рулем японской машины, а крутил педали допотопной повозки, как мой отец-рикша.
Семьсот тысяч рупий.
Этих денег хватит на дом. На мотоцикл. На лавчонку вроде тех, что в Лаксмангархе. На новую жизнь.
Мои семьсот тысяч рупий.
— Теперь в «Шератон», Балрам.
— Да, сэр.
Я повернул ключ. Завел мотор. Включил передачу. Мы тронулись с места.
— Поставь Стинга, Балрам. Только негромко.
— Да, сэр.
Я поставил диск. Послышался голос Стинга. Машина прибавила ходу. Немного погодя мы проехали мимо знаменитого бронзового памятника — Ганди ведет своих сторонников из мрака к свету.
За памятником дорога опустела. По-прежнему моросил дождь. Еще немного — и мы подъедем к «Шератону», самому роскошному отелю в столице, где останавливаются главы государств и правительств вроде вас, господин Премьер. Правда, Дели — город контрастов, и сейчас вокруг нас простирались лишь свалки да пустыри.
В зеркало я видел: мистер Ашок поглощен телефоном. От сотового исходил голубой свет и падал хозяину на лицо. Не отрывая глаз от кнопок, мистер Ашок спросил:
— Что-то случилось, Балрам? Почему мы остановились?
Я коснулся липучек с ликами богини Кали — пусть принесет мне удачу — и открыл бардачок. Разбитая бутылка с острыми краями была на месте.
— Что-то с колесом, сэр. Я сейчас посмотрю. Одну минуточку, сэр.
Дверь открылась сама собой, клянусь, я даже не успел прикоснуться к ней.
Я шагнул из машины и угодил прямо в грязь. По черному месиву, раскисшему от дождя, пробрался к левому заднему колесу, присел. Сбоку за дорогой темнели кусты, за ними тянулась пустошь.
На дороге ни души. Все сошлось как нарочно.
Темно, только внутри машины светился сотовый. Я постучал в окно костяшкой пальца. Мистер Ашок повернулся ко мне, но стекло опускать не стал.
— Неприятность, сэр, — выдавил я.
Подождал немного. Он сидел сиднем. По-прежнему игрался со своим мобильником: тыкал в кнопки. Наверное, посылал сообщение мисс Уме.
Я прижался лицом к мокрому стеклу, растянул губы в улыбке.
Он отложил телефон. Я постучал в окно кулаком. С недовольным видом он все же опустил стекло. Стал слышен мягкий голос Стинга.
— В чем дело, Балрам?
— Выйдите, пожалуйста, сэр. Неприятность.
— Какая еще неприятность?
Его тело не желало шевелиться. Оно обо всем догадалось — это глупый разум не в силах был сложить два и два.
— Колесо, сэр. Без вас не обойтись. Оно застряло.
Вспыхнули фары, к нам приближался автомобиль. Сердце у меня екнуло. Но чужая машина пронеслась в туче брызг мимо.
Он положил руку на дверь, собираясь выйти, но инстинкт снова его удержал.
— Дождь, Балрам. Может, лучше вызвать техпомощь?
Поежившись, он подался в глубь салона.
— Не стоит, сэр. Уж вы мне поверьте. Выходите.
Он еще отодвинулся — его тело явно сторонилось меня. Сейчас он от меня ускользнет. И хотя мне чертовски не хотелось так обходиться с ним — то есть выступить в его глазах в роли слуги, шантажирующего хозяина (даже на те две-три минуты, что ему осталось жить), — пришлось сказать:
— С этим колесом не все гладко с того дня, как мы ездили в гостиницу в Джангпуре. Он наконец-то оторвал взгляд от мобильника.
— В гостиницу с большой буквой «Т» на крыше. Помните, сэр? С той самой ночи машина... барахлит.
Он открыл рот и сразу закрыл. Вид у него был озадаченный. Что это, грязный намек? Или у меня не было на уме ничего дурного? Не дать ему времени на раздумья.
— Выходите, пожалуйста, сэр.
Он отложил сотовый и послушно выбрался на дорогу. Мобильник посветил секунду-другую в темном нутре машины и погас.
— Перейдите на мою сторону, сэр. Негодное колесо — вот оно.
Он обошел машину вокруг.
— Осторожно, сэр, — здесь разбитая бутылка. (На проезжей части валяется столько мусора, какие могли возникнуть подозрения.) Я ее сейчас отброшу в сторонку. Вы только поглядите на эту покрышку.
Хозяин присел на корточки. Я склонился над ним, спрятав руку с бутылкой за спину. Подо мной темнел шар головы с белой полоской пробора, разделительной линией, рассекающей тщательно уложенные волосы и обрывающейся на макушке. На самом темечке.
Темный шар шевельнулся; хозяин, щурясь от дождя, заливавшего ему глаза, повернулся ко мне лицом:
— Покрышка как покрышка...
Я замер на месте, точно школьник, которого поймал на проказе учитель. Он все понял своим хозяйским умом. Сейчас поднимется и даст мне в морду.
Но какой толк в выигранном сражении, если даже не сознаешь, что идет война?
— Хотя тебе, конечно, виднее, Балрам. Посмотрю получше.
