Запретное (ЛП) - Сузума Табита (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗

— Что случилось?

Меня пугает знакомый голос, и я с трудом пытаюсь сесть, слабо хватаясь рукой за край стола, чтобы не качнуться вперед. Неровное дыхание учащается, и я снова начинаю дрожать. Она стоит прямо напротив меня между медсестрой и учительницей, закрывая ладонями рот и нос, голубые глаза широко распахнуты от испуга. Меня захлестывает радость при виде нее, и я безумно тянусь к ней, боясь, что она внезапно уйдет.

— Эй, Лочи, все в порядке, все в порядке, все в порядке.

Она берет мою ладонь, крепко сжимая ее.

— Что вообще произошло? — она снова спрашивает у медсестры, в ее голосе сквозит паника.

— Дорогая, беспокоиться не о чем, это всего лишь паническая атака. Ты можешь помочь тем, что сама останешься милой и спокойной. Почему бы тебе не посидеть с ним немного?

Миссис Шах захлопывает свой медицинский чемоданчик и отходит в сторону, за не следует и мисс Эзли.

Медсестра и учительница скрываются в другой стороне класса, тихо и быстро переговариваясь между собой. Мая пододвигает стул и садится напротив меня, касаясь меня коленями. Она бледная от потрясения, ее взгляд, острый и вопросительный, сверлит меня.

Упершись локтями в бедра, я смотрю на нее и выдавливаю дрожащую улыбку. Я хочу как-то пошутить, но, чтобы одновременно говорить и дышать, нужно слишком много сил. Ради Маи я пытаюсь унять дрожь и прижимаю кулак правой руки ко рту, чтобы заглушить звуки икоты. Левой рукой я изо всех сил сжимаю ее ладонь, боясь отпустить.

Поглаживая липкую щеку и взяв мою правую ладонь, она нежно удерживает ее подальше от моего рта.

— Послушай, — говорит она, ее голос полон беспокойства. — Из-за чего все это произошло?

Я мысленно возвращаюсь к Гамлету и всей той теории заговора и осознаю, каким нелепым я был.

— Н-ничего. — Вздох. — Из-за глупости. — Я должен сосредоточиться, чтобы между вздохами произносить слова, одно предложение за раз. Я чувствую в горле комок, поэтому с кривой улыбкой на губах качаю головой. — Так глупо. Прости… — Я сильно закусываю губу.

— Перестань извиняться, идиот. — Она одаривает меня ласковой улыбкой и поглаживает мою руку. Я осознаю, что крепко сжимаю ее рукав, боясь, что она — мираж и внезапно может испариться.

Звенит звонок, пугая нас обоих.

Я чувствую, как мой пульс снова ускоряется.

— Мая, н-не уходи! Не уходи пока…

— Лочи, я не собираюсь никуда уходить.

За целую неделю сейчас мы находимся ближе всего друг к другу, впервые с того ужасного вечера на кладбище она касается меня. Я с трудом сглатываю и кусаю губу, зная о еще двух людях в комнате, пребывая в ужасе, потому что могу потерять самообладание.

Мая замечает:

— Лоч, все в порядке. Такое уже бывало и раньше. Когда ты первый раз приехал в Бельмонт после того, как ушел папа, помнишь? С тобой все будет в порядке.

Но я не хочу быть в порядке, если это означает, что она отпустит мою руку; не хочу, если это значит, что мы снова станем вежливыми незнакомцами.

Через некоторое время мы спускаемся в кабинет медсестры. Миссис Шах проверяет мой пульс, артериальное давление, вручает мне брошюру о приступах панической атаки и проблемах психического здоровья. Еще говорит о встрече со школьным психологом, напоминает о необходимости проверять давление, об опасности перегрузок, о важности хорошего сна… Кое-как я издаю все нужные звуки, киваю и улыбаюсь насколько возможно убедительно, держа себя в напряжении, как пружина.

Домой мы идем молча. Мая предлагает мне взять ее за руку, но я отказываюсь — сейчас уже крепче стою на ногах. Она спрашивает, была ли какая-то причина, но когда я качаю головой, она понимает намек и отступает.

Дома я сажусь на край дивана. Прямо сейчас, наедине и без вмешательства — идеальное время для разговора, в котором я извиняюсь перед ней за то, что сказал тем вечером, снова объясняю причину своего сумасшедшего порыва, пытаюсь узнать, злится ли она еще на меня, пока каким-то образом не станет ясно, что не нужно пытаться вернуть ее обратно к этим ненормальным отношениям. Но я не могу отыскать слова, не доверяю себе произнести хоть что-то. Состояние шока после панической атаки вместе с нежным беспокойством Маи сильно ударило по мне, и я чувствую, будто нахожусь на краю пропасти.

Сок, который принесла Мая, и очищенное яблоко, разрезанное на четвертинки, будто для Тиффина или Уиллы, грозят накрыть меня. Мая смотрит на меня с порога, наблюдая, как я включаю и выключаю телевизор, дергаю манжет рубашки и дергаю расстегнувшиеся пуговицы. Я могу сказать, что Мая тревожится, глядя на то, как она теребит мочку уха — характерный признак беспокойства, такой же, как у Уиллы.

— Как ты себя чувствуешь?

Я выдавливаю счастливую, радостную улыбку, и боль у меня в горле усиливается.

— Отлично! Это был всего лишь дурацкий приступ панической атаки.

Я хочу как-то пошутить, но вместо этого чувствую, как внезапно у меня дрожит подбородок. Я опускаю лицо, чтобы скрыть это.

Ее улыбка гаснет.

— Возможно, я должна на некоторое время оставить тебя в покое…

— Нет! — слово звучит громче, чем я собирался произнести. У меня к лицу приливает жар, я выдавливаю отчаянную улыбку. — Я просто хочу сказать, сейчас, когда у нас есть немного свободного времени, возможно, мы могли бы… ты знаешь… провести его вместе, к-как раньше. Если, конечно, у тебя нет домашнего задания или чего-то другого…

Ее губы трогает легкая улыбка радости.

— Да, конечно. Я не собираюсь тратить свободный день от школы на домашнее задание, Лочен Джеймс Уители!

Закрывая за собой дверь, она сворачивается на кресле.

— Итак, что будем смотреть?

Я хватаю пульт и вожусь с кнопками.

— Э-э… ну… наверное, по телевизору есть что-то еще, кроме СиБибис [11]… Как насчет этого?

Я прекращаю переключать каналы, когда дохожу до старой серии “Друзей” и смотрю на Маю, ожидая ее одобрения.

Она дарит мне одну из своих грустных улыбок.

— Отлично.

Комнату наполняет закадровый смех, но ни один из нас, кажется, не способен присоединиться к нему. Серия все идет и идет. Я болезненно осознаю, что нас двое, мы вместе, наедине и ничего не можем сказать друг другу. Наша дружба тоже разрушилась?

Я хочу просить ее, умолять рассказать мне о том, что творится у нее в голове. Я хочу попытаться объяснить, что происходило в моей голове в тот вечер, почему я отреагировал, как последняя сволочь. Но я не могу даже повернуться, чтобы посмотреть на нее. Я ощущаю на своем лице ее взгляд, полный беспокойства. И я погружаюсь в трясину отчаяния.

— Хочешь поговорить об этом?

Ее голос, мягкий, обеспокоенный, заставляет меня вздрогнуть. Внезапно я понимаю, что до боли прикусил губу, тяжесть слез постепенно скапливается в моих глазах.

Панически вздыхая, я быстро трясу головой, поднимаю руку к лицу. Я быстро прижимаю пальцы к глазам и пренебрежительно мотаю головой.

— Я просто все еще чувствую себя немного странно.

Я напрягаюсь, чтобы мой голос звучал спокойно, но по-прежнему слышу его зазубренные края. Поворачиваясь с грустной улыбкой на губах, я заставляю себя встретиться с ней взглядом.

— Но теперь со мной все в порядке. Все прошло. Правда.

После минутного колебания она подходит ближе, чтобы сесть на противоположный конец дивана, подвернув под себя одну ногу. Золотисто-каштановые пряди обрамляют ее бледное лицо.

— Да ладно тебе, дурачок, ничего не прошло, если оно заставляет тебя плакать. — Слова повисают в воздухе, ее беспокойство усиливает тишину.

— Я не… это не… — горячо отвечаю я, мои щеки пылают. — Просто… я просто…

Я глубоко вздыхаю, отчаянно пытаясь отвлечь ее от волнения, чтобы взять себя в руки. Последнее, чего я хочу, чтобы она знала, как я опустел, потеряв ее, чтобы это не стало давлением на нее в возобновлении тех отношений, которые, по ее мнению, в корне неправильные.

Она не пошевелилась.

— Ты просто что? — мягко спрашивает она.