Детектив - Хейли Артур (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Малколму Эйнсли, чье мнение разделяли в полиции многие, это представлялось откровенным юридическим анахронизмом, абсурдом, который противоречит интересам законопослушных граждан. Встретившись с лейтенантом Ньюболдом в его кабинете на следующее утро после того, как он обнаружил имя Дойла в старом деле об убийстве, Эйнсли выложил документы перед начальником и сказал, с трудом сдерживая злость:
— Безумие какое-то! Нам нужно было знать обо всем этом еще год назад!
За час до встречи с Ньюболдом он отыскал еще одну папку с делом об убийстве Эсперанса, но уже в архиве собственного отдела. Досье оказалось неполным, поскольку преступление было совершено за пределами Майами и попало под юрисдикцию полиции Метро-Дейд. Однако расследование не могло обойти стороной огромный город, и в отделе по расследованию убийств полиции Майами завели свое досье, куда подшивали, в частности, все меморандумы, поступавшие от коллег из Метро-Дейд. Именно среди них Эйнсли обнаружил новое упоминание о допросе Дойла. Не наведи его Сандра Санчес, он никогда не догадался бы поднять архивную папку!
— Но ведь Дойла не арестовали и не предъявили ему никакого обвинения, — попытался урезонить подчиненного Ньюболд.
— Только потому, что у мамаши хватило ума не позволить снять отпечатки пальцев Элроя. На месте преступления нашли нож с отменными отпечатками. Бови-нож, между прочим. Детективы из Метро-Дейд очень хотели сравнить их с пальчиками Дойла. Они были уверены, что нож принадлежал ему. Но сделать этого им не дали, потому что Элрой Дойл был тогда несовершеннолетним, а улик для ареста подростка оказалось маловато.
— Да, похоже на наши дела, — признал Ньюболд.
— Да не просто похоже! Полюбуйтесь на “почерк” убийцы супругов Эсперанса. Трупы обнаружили связанными, с кляпами во рту, сидящими друг против друга… И потом — побои, ножевые раны, похищенные деньги. Будь у нас возможность хоть глазком взглянуть на подростковое дело Дойла, мы бы не прошли мимо таких совпадений! Мы бы занялись им уже давно. — Эйнсли привстал с кресла и подался вперед, сверля лейтенанта яростным взглядом. — Вы знаете, сколько жизней можно было сохранить?!
Ньюболд тоже поднялся, смерив Эйнсли ответным злым взглядом:
— Эй, сержант, не я придумал эти законы! Сядь на место!
Эйнсли откинулся назад и вздохнул:
— Извините. Но разве вы не видите, Лео, что наша система борьбы с так называемой подростковой преступностью — полный бред? И не только здесь, во Флориде, но и по всей стране. Подростковой преступности вообще больше не существует. Есть просто преступность, и возраст совершенно ни при чем — вы это знаете не хуже, чем я. Чуть не каждый день мы сталкиваемся с убийствами, которые совершают дети: четырнадцати-, пятнадцати-, шестнадцатилетние. Или даже меньше! Половина из тех, кого задерживают за незаконное ношение оружия, — подростки. В Детройте убита женщина. Кем? Детишками! Одному четырнадцать, второму — одиннадцать. В Чикаго два двенадцатилетних оболтуса сбросили пятилетнего малыша с крыши небоскреба. В Англии два десятилетних убили и вовсе двухлетнего несмышленыша. Та же картина с ограблениями, грабежами, изнасилованиями, угонами машин, да что там — любые преступления. А у полиции руки связаны нелепейшим, вздорным законом, который давным-давно следовало выбросить на свалку.
— Ты считаешь, что дела подростков вообще не следует закрывать?
— Да, черт возьми! Каждое преступление должно фиксироваться в досье и оставаться там навсегда, чтобы сыщик в любой момент мог поднять старое дело. А родителей и подростковых активистов, которым это может не понравиться, нужно послать куда подальше! Нарушил закон — это занесено в твое личное дело. Навсегда. Вот какой должна быть расплата за преступление, независимо от возраста, в котором человек его совершает!
— У нас в управлении давно собираются послать по этому поводу петицию в правительство штата, — сказал Лео Ньюболд. — Подготовь мне памятную записку со всеми деталями дела Дойла и своим заключением. Я передам ее в руководящие инстанции. Если будут назначены публичные слушания, порекомендую тебя в качестве свидетеля. Там и выскажешь, что наболело.
— Записку я, конечно, напишу, — усмехнулся Эйнсли, — но только сомневаюсь, что они дадут мне высказаться.
Ньюболд посмотрел Эйнсли прямо в глаза и сказал:
— Не надо сразу сдаваться. И на себе тебе еще рано ставить крест. Мое влияние, конечно, не так велико, как у некоторых других людей, которых мы с тобой знаем. Но и у меня есть друзья наверху, на самом верху, которые прислушиваются к моему мнению.
Стало быть, подумал Эйнсли, Ньюболду известно о том, что Синтия Эрнст препятствует его продвижению по службе. Вероятно, он и о причинах догадывается. Что ж, ничего удивительного. Полицейское управление иногда казалось Эйнсли чем-то вроде маленького городишки, где все про всех известно, а слухи и сплетни гуляют, не ведая преград.
— Что ты планируешь делать? — спросил Ньюболд. — Попросишь ордер на вскрытие подросткового досье Дойла?
— Да, я уже кое-что предпринял. Кэрзон Ноулз взялся по моей просьбе написать заявление. С ним я поеду к судье Пауэллу. Нам пока не нужна огласка, а он не будет задавать лишних вопросов.
— Твой приятель Фелан Пауэлл? — улыбнулся Ньюболд. — Что-то уж больно его честь к тебе благоволит. На какой крючок ты его подцепил? Э, да ты все равно не скажешь.
— Я его внебрачный сын, — вяло отшутился Эйнсли.
Ньюболд рассмеялся.
— Тогда он должен был охмурить твою мамашу, когда ему было лет двенадцать! Нет, здесь что-то другое. Ну, да ладно. В нашем деле у каждого есть маленькие секреты.
Вот здесь Лео Ньюболд был абсолютно прав.
Несколько лет тому назад, когда детектив Эйнсли только привыкал выезжать на дежурство в штатском, однажды вечером они с напарником Йеном Дином случайно заедали в темную аллейку, где увидели припаркованный голубой “кадиллак”. Когда полицейские приблизились, из-за руля машины выскочил белый мужчина, путавшийся в приспущенных брюках, а с противоположной стороны — полуголая чернокожая девчонка. Сыщикам были знакомы оба персонажа. Девушка называла себя Вандой и работала профессиональной проституткой, а перед мужчиной обоим детективам не раз случалось давать показания, потому что это был окружной судья Фелан Пауэлл. Высокий, атлетически сложенный Пауэлл обладал властным характером и привык командовать. Однако сейчас был явно не тот случай.
Оба прикрывали глаза от слепящих фар, силясь разглядеть столь внезапно появившиеся фигуры. Когда Эйнсли и Дин приблизились, спинами заслонив свет фар своей машины, Ванда всплеснула руками и взвизгнула: “О, мать вашу!” Судья соображал медленнее, но постепенно и до него дошел весь ужас ситуации.
“Боже мой, полиция! — воскликнул он сдавленно. — Прошу вас, умоляю… Не давайте этому делу хода! Я просто свалял дурака… Поддался мимолетному соблазну. Это совсем на меня не похоже, но если вы составите протокол, вы меня на всю жизнь опозорите. Тогда я конченый человек!”
Он запнулся, глядя на полицейских взглядом побитой собаки.
“Прошу вас, забудьте об этом эпизоде. Отпустите меня на первый раз, а?.. Я.., я так вам буду благодарен. Я никогда этого не забуду, если вам что-нибудь от меня понадобится, только попросите…”
Эйнсли подумал тогда, как бы сам судья отнесся к таким мольбам, случись им поменяться ролями.
Если бы Эйнсли и Дин произвели задержание и составили протокол, то судью обвинили бы в поощрении проституции и оскорблении общественной нравственности правонарушениях мелких, при которых обычно отделываются штрафом. Учитывая же, что Пауэлл в этом замечен впервые, его вообще могли отпустить с миром, но вот на своей карьере в юриспруденции он должен был смело поставить жирный крест.
Эйнсли, который был в тот вечер старшим, некоторое время колебался. Он знал главный принцип: справедливость слепа и не знает различий. Но с другой стороны…
