Халява для лоха - Майорова Ирина (первая книга TXT) 📗
Таврин подошел к стулу, на котором продолжала восседать жалобщица, бережно взял ее под локоток и повел к двери, продолжая вещать:
– Когда все прочитаете и поймете, какая из героинь вам ближе всего по духу, уже можно будет для вас и театральный коллектив подыскать.
Попрощался с Ангелиной Егоровной Таврин уже в коридоре, предварительно прикрыв в старшиновский кабинет дверь.
– Все, завтра же рванет в библиотеку, – доложил Таврин, вернувшись в служебное обиталище друга. – И надеюсь, в ближайшие пару недель ты ее не увидишь.
– Слушай, как это у тебя получается? – восхищенно воззрился на майора Старшинов. – Она б меня тут совсем заела, а ты ее в десять минут укоротил!
– Давай я потом с тобой своими методами поделюсь. Ты мне скажи, где Юрка. Очень нужен.
Старшинов обессиленно откинулся на спинку стула:
– Я так и знал. Чего этот сукин сын натворил?
Скрывать обстоятельства исчезновения Старшинова-младшего не было смысла, и Таврин рассказал все, что знал и о чем догадывался.
– Сам понимаешь, надо как можно скорее его найти и узнать, чего он девчонке подсыпал. Я параллельно всем, кому мог – Грише Пиманову в МУР, по всем окружным УВД, в область – закинул приметы этой Уфимцевой. Пока – голяк. Из кафе он ее вывел в почти бесчувственном состоянии. Бросить на какой-то ближайшей лавочке не мог – а вдруг бы я на улицу вышел и сразу ее нашел. Значит, посадил в такси, на автобус или в трамвай. А там пассажиры. Конечно, народу сейчас, как правило, на все наплевать. Но девчонка симпатичная, красивая даже, одета прилично… Наверняка кто-то подошел, увидел, что ей плохо. Я в справочную «скорой» звонил, мне сказали: в понедельник в нашем районе один уличный вызов был. Но потом его отменили. Или координаты поменяли, а это уже на участке другой подстанции оказалось… В справочной по больницам такая пациентка тоже не значится. Я проверял и по фамилии-имени-отчеству, и по приметам среди тех, кто значатся как «неизвестные».
– А в… – начал Старшинов и запнулся.
Таврин его понял:
– В моргах тоже нет. На квартиру, которую она снимала, я по пути к тебе заехал. Хозяйка говорит, в понедельник с утра Ольга ушла, и она ее больше не видела. Тетка эта тоже беспокоится: говорит, Оля жиличка аккуратная и предупредительная, даже если по работе задерживалась, всегда звонила. Сдружились они между собой, как родственницы живут… Так где Юрка сейчас может находиться?
– Должно быть, на съемной квартире. Но это далеко, в Марьино. Он нарочно у черта на куличках снял, чтобы я к нему не ездил.
– Так ты и адреса не знаешь?
– Знаю. Два месяца назад был там, по необходимости. Юрий шалман устроил: девок назвал, парней. Напились как последние сволочи, музыку врубили так, что стены у дома ходуном ходили, а потом еще и мордобой устроили. И все это в три часа ночи. Соседи, понятное дело, вызвали милицию, хозяйке отзвонились. Наряд приехал, а сынок, – Старшинов горько ухмыльнулся, – начал им папкой-капитаном грозить. Дескать, он сейчас приедет – и с ваших тупых голов фуражки полетят, а с плеч – погоны. Набрал мой номер, начал чего-то в трубку орать, а начальник наряда у него телефон забрал ну и рассказал мне, что там происходит. Я – в машину и по адресу, который лейтенант назвал. Приехал, наряда уже нет, уроды эти во главе с Юрием спят как убитые. Хозяйка на кухне осколки собирает. Я гостей Юркиных растолкал, девицам велел в квартире одеться, а парней так, в одних трусах, на площадку выставил. Одежки следом выкинул. Дожидаться, когда этот выродок проснется, не стал – побоялся, не сдержусь. Вечером уж позвонил, сказал все, что думаю. Предупредил: еще одна такая выходка – приеду и вышвырну на улицу. Пусть хоть с бомжами на помойке ночует.
– А он?
– Стал выпытывать, откуда я про ночную гулянку знаю. Я понял, что он про свой звонок мне не помнит. Ну и не стал ему говорить, что адрес квартиры знаю, что был там. Соврал, что хозяйка рассказала. Как чувствовал…
Юрик был дома, но, услышав в ответ на свое: «Кто там?» – приказ отца: «Открывай!» – затаился.
– Или ты сейчас откроешь, – загремел на весь лестничный пролет бас капитана, – или мы с Тавриным дверь вышибем!
За дверью послышались шаги, щелкнул замок. Старшинов и Таврин шагнули в коридор. Юрик стоял перед ними в шортах чуть ниже колен и красной майке. Глаза испуганно бегали.
– Боишься, гаденыш?! – прошипел, хватая сына за плечи, Старшинов. – И правильно делаешь! Быстро выкладывай, чего подсыпал девчонке и куда ее дел?
– Какой девчонке? – попытался изобразить недоумение Старшинов-младший. – Ничего я не подсыпал!
– Говори, ублюдок! – Капитан занес над сыном мощный кулак, но Таврин руку перехватил:
– Подожди-подожди. Ты сейчас ему мозги вышибешь, он нам и рассказать ничего не сможет… Давай, Юрик, как говорят твои будущие соседи по нарам, колись!
Всхлипывая, размазывая по недоделанному личику сопли и слезы, перемежая рассказ отступлениями-причитаниями: «Я думал, что только расскажу ему, что она приходила, и все, а он меня запугал, грозил – убьет, если я не заставлю ее порошок выпить», – Старшинов-младший поведал, как подслушал разговор Таврина с Уфимцевой, как познакомился с Ненашевым и даже сколько денег от него получил.
Пока сын говорил, капитан молча сидел на табурете, обхватив голову руками и уперев локти в колени. Уточняющие вопросы задавал Таврин:
– Что Ненашев про порошок сказал? Объяснил, как он действует?
– Сказал, безвредное для жизни и здоровья средство, широко применяемое в психотерапии. Его дают людям, которые впали в тяжелую депрессию после смерти родственников или другого какого сильного удара… Она сначала заснет, а когда проснется, то просто забудет события последней недели… Адрес нашего бюро, что вообще к нам приходила… Он меня еще успокаивал: мол, и то, что с тобой встречалась, видела тебя, забудет, поэтому ты в полной безопасности… Я тогда засомневался… ну, что такое средство существует, которое с точностью до дня память стирает. Спросил, разве есть такие? Ну, он ухмыльнулся: мол, ты себе представить не можешь, каких высот достигла отечественная медицина! Так и сказал! И я ему поверил…
Юрий поднял глаза, в которых Таврин должен был прочесть крайнюю степень искренности и бесконечное сожаление о собственной доверчивости, но майор, брезгливо дернув ртом, сказал:
– Ну, в общем, так, дорогой Юрик… Что делать с тобой, пусть решает отец.
Капитан отнял ладони от лица и посмотрел на Таврина. Хотел что-то сказать, но в этот момент у майора запиликал сотовый. Игорь Владимирович предупреждающе поднял палец:
– Я отвечу. – И уже в трубку: – Да, Гриш. Нет, не нашел еще. Так… На какой остановке говоришь? Ага, маршрут подходит… Врач к себе увел? А адрес есть? Не знаешь? А парень этот, ну сержант твой, он где? Телефон его дашь? Диктуй! Все, спасибо!
Капитан открыл рот, чтобы что-то спросить, но Таврин опять поднял палец:
– Сержант Демидов? Говорит майор Таврин. Сержант, ты тут на днях участие в судьбе одной гражданки принимал. Ну-ка опиши ее. Так… так… А документы? Понятно… А что за врач? Ты данные-то его записал? Ну извини, извини! Да ты что! Ну ты молоток! Давай диктуй… Да ты чего, сержант?! Как это: кто хочешь может звонить?! Ты подполковника Пиманова из МУРа знаешь? Ах, даже разговаривал сегодня с ним? Так это он мне твой номер дал. Проверять будешь? Ну проверяй!
Опустив руку с телефоном, Таврин облегченно вздохнул:
– Кажется, она. Жива. Сейчас, даст бог, и адрес, где находится, получим. Сержант, который на место выезжал, подстраховывается. Координаты без проверки не дает… Але! – молниеносно среагировал на проснувшийся мобильный Таврин. – Ты, сержант? Ну что, проверил? Да ладно тебе извиняться. Все правильно сделал. Так, записываю. И доктор сейчас тоже там? Отлично! Спасибо, сержант!
– Алексей, поехали. Тут недалеко. На Ташкентской. А ты, – обратился майор к Юрию, – не вздумай бежать. Сиди и молись. Всем богам молись, чтобы девчонка в здравом уме осталась, понял?
