Цветы на чердаке - Эндрюс Вирджиния (книги бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Разве он не видел, что наша мать уже не та, что раньше? Что она больше не приходит к нам каждый день? Неужели он был таким легковерным, что принимал за чистую монету все ее оправдания?
Наступил канун Рождества. Нашему пребыванию в Фоксворт Холле исполнилось пять месяцев, и мы ни разу не побывали на нижних этажах огромного дома, а тем более за его пределами. Мы придерживались правил: молились каждый раз перед тем, как сесть за стол, и перед сном, становясь на колени у кровати, скромно вели себя в ванной, что бы это ни означало, и мысли наши были чисты и невинны. Несмотря на все это, мне казалось, что день за днем нас кормили все хуже и хуже.
Я уже пыталась убедить себя в том, что не имеет значения, если мы не сможем сделать рождественские покупки, потому что придет другое Рождество, когда мы будем богаты, фантастически богаты, и сможем зайти в магазин и купить все, что нам приглянется. Как здорово мы будем выглядеть в элегантной дорогой одежде, с изысканными манерами и мягкой, проникновенной речью. Мир увидит нас и изумится, и сразу поймет, что мы совершенно особенные: богатые, любимые, окруженные заботой и вниманием дети.
Конечно, мы с Крисом понимали, что Санта —Клаус — сказочный персонаж, но мы очень хотели, чтобы близнецы продолжали в него верить, продолжали находиться под влиянием обаяния этого толстого, веселого старика, который, перелетая из одного конца планеты в другой, спешил доставить детям подарки — как раз то, что они хотят, даже если они не уверены в том, что они хотят, пока не получат подарок. Во что превратится их детство без этого сладкого обмана? По крайней мере для себя мне бы не хотелось такого детства.
Даже для сидящих взаперти канун праздника был наполнен веселой суетой и радостными приготовлениями. Даже для исполненных отчаяния, сомнений и недоверия. Крис и я начали в тайне готовить подарки для мамы (которой, по правде говоря, ничего не было нужно). И для близнецов — набивных плюшевых животных, которые были набиты ватой и зашиты вручную ценой невероятных усилий. Я вышивала им черты лица, а потом, уединившись в ванной тайком от Криса, вязала для него шапочку из ярко-красной шерсти. Она росла в длину до бесконечности: наверное, мама плохо объяснила мне, как делать макушку.
Потом Крис неожиданно выдвинул совершенно идиотское предложение:
— Давай сделаем подарок и для бабушки. Я думаю, неправильно демонстративно игнорировать ее. В конце концов, она приносит нам еду и молоко, и, кто знает, может быть чего-нибудь в этом роде как раз и не хватает для того, чтобы завоевать ее симпатию. Подумай, как изменится наша жизнь, если она будет относиться к нам более терпеливо.
Я по глупости клюнула на эту дурацкую затею, и мы часами трудились над изготовлением подарка для ненавидящей нас старой ведьмы. За все это время она даже ни разу не назвала ни одного из нас по имени.
Натянув на рамку тонкое полотно, мы сделали аппликацию из цветных стеклышек и золотистых и коричневых лент. Ценою невероятных усилий мы снова и снова переделывали неполучившиеся детали, чтобы работа выглядела в ее глазах безупречной. С ее аккуратностью и пунктуальностью она могла обратить внимание на любой недостаток, любую морщинку, и уж для нее-то мы стремились сделать все то, на что были способны.
— Понимаешь, — снова объяснил Крис, — я действительно верю, что у нас появится шанс привлечь ее на нашу сторону. Ведь в конце концов она наша бабушка, и люди со временем меняются. Нельзя вечно оставаться одинокой. Пока мама пытается околдовать своего отца, мы должны попытаться подружиться с ее матерью. Да, она отказывается смотреть на меня, но на тебя-то она смотрит!
Не думаю, что она действительно смотрела на меня — скорее бросала странные взгляды на мои волосы: по неизвестной причине они ее чем-то привлекали.
— А помнишь, Кэти, как она подарила нам желтые хризантемы? — Он был прав. Одно это было соломинкой, за которую можно было ухватиться.
Ближе к вечеру, когда уже наступали сумерки, мама торжественно внесла в комнату настоящую живую елку в небольшой деревянной кадке. Она принадлежала к бальзамической разновидности и распространяла вокруг себя запах. Запах Рождества. Мамино шерстяное платье было из ярко-красного джерси. Оно облегало ее фигуру, подчеркивая все изгибы, которые я надеялась приобрести когда-нибудь в будущем. Она радостно смеялась, и мы веселились вместе с ней. Она помогла нам повесить на елку миниатюрные украшения и гирлянду и выдала всем по чулку, чтобы повесить на спинку кровати для Санта Клауса.
— Через год в это же время мы будем жить в собственном доме, — радостно пообещала она, и я поверила. — У нас будет масса денег, и мы сможем купить собственный великолепный дом, и все, что вы пожелаете, будет вашим. Незаметно для самих себя вы забудете эту комнату и чердак. И все эти дни, которые вы так самоотверженно пережили, забудутся, уйдут в прошлое, как будто их никогда и не было.
Она поцеловала нас всех по очереди и еще раз сказала, как она нас всех любит. Глядя ей вслед, мы на этот раз не чувствовали себя такими одинокими и покинутыми. Ее уверенность, ее счастливый вид, наполнили наши мечты и сердца надеждой.
Ночью, когда мы спали, мама приходила еще раз. Проснувшись, я увидела все чулки доверху наполненными. Кроме того подарками было заполнено все пространство под столом, на котором стояла елка, а на полу красовались многочисленные игрушки для близнецов, которые были слишком большими и никуда не помещались.
Мы с Крисом обменялись взглядами. Он взял несколько серебряных колокольчиков, связанных вместе пластиковой лентой и что есть силы зазвонил в них у себя над головой.
— С Рождеством! — выкрикнул он. — Вставайте, просыпайтесь! Кори, Кэрри, открывайте глаза, сони, и оглянитесь вокруг! Посмотрите, что принес Санта!
Они медленно, с трудом стряхнули с себя сон и с недоверием, поминутно протирая глаза, оглядели скопище новых игрушек, красивые обертки, на которых значились их имена, и полосатые чулки, наполненные печеньем, орехами, конфетами, фруктами, жевательной резинкой, мятной карамелью и шоколадными Санта Клаусами.
Настоящие конфеты — впервые за все это время! Леденцы, цветные леденцы наподобие тех, что раздают на вечеринках в церквях и школах, лучше всего разрушающие зубы. Именно по таким Рождественским леденцам мы истосковались, именно их так часто видели во сне.
Кори сел на кровати, совершенно ошеломленный, и снова начал протирать кулаками глаза, не в силах произнести ни слова.
Но у Кэрри сразу возник вопрос:
— А как Санта нас нашел?
— О, у Санты волшебные глаза, — объяснил Крис, посадив Кэрри себе на плечо и протягивая руки, чтобы сделать то же самое с Кори. У меня на глазах выступили слезы. Он делал это точно так же, как папа. — Кроме того он знал, что вы здесь. Я дал ему знать: просто сел за стол и написал очень длинное письмо, где подробно указал наш адрес и подробно перечислил все, что мы хотим. Список получился в три фута длиной.
Действительно смешно, подумала я. Список наших пожеланий был, на самом деле, простым и коротким. Мы хотели выйти отсюда. Нам нужна был свобода.
Я тоже села на кровати и огляделась, и сладко-горький комок застрял у меня в горле. Мама старалась вне всякого сомнения, по крайней мере так все это выглядело. Действительно приложила все усилия. Только для того, чтобы —купить все это, ей, наверное, понадобились месяцы.
Я чувствовала стыд и раскаяние за все мои гадкие, колючие фразы и мысли по ее поводу. Вот что получается, когда хочешь всего сразу, когда не хватает веры и терпения.
Крис повернулся и вопросительно посмотрел на меня.
— Ты собираешься вставать? Или будешь сидеть так весь день? Тебе что, больше не нравятся подарки?
Пока Кори и Кэрри срывали обертки с подарков, Крис галантно предложил мне руку:
— Наслаждайся своим единственными неповторимым двенадцатым Рождеством. Пусть оно будет особенным, пусть отличается от всех прошедших и предстоящих. — Его голубые глаза умоляюще посмотрели на меня.
