Ассистенты - Уильямс Робин Линн (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗

— Обязательно.

— Не знаю, как быть с Барбарой Уолтере. Она, конечно, позвонит, но, по-моему, это глупое шоу «Вью», которое она сейчас ведет, подрывает ее статус серьезной журналистки.

— А мне оно нравится, — говорит Рейчел. — Особенно часть под названием «Горячие темы».

— А мне эта новая веселая блондинка не внушает доверия, — замечаю я.

— Хорошо, в любом случае я приму решение, когда придет время. А теперь пойдемте. — Виктория направляется к лестнице.

Через спальню она проходит в огромную гардеробную, по площади равную гаражу на три машины.

Вижу свое отражение в одной из зеркальных стен и понимаю, что маскарад мне больше не нужен. Я снова могу выглядеть привлекательно! Эта девушка еще способна возбуждать! Снимаю очки, вытаскиваю зубы и сую их в карман. Жаль, что здесь такое ужасное освещение. Обнаруживаю новую морщинку на лбу. Ботокс [25], я уже иду! Быстро отворачиваюсь от зеркала.

Виктория медленно проводит рукой по костюмам Лорна. Открывает ящик, вынимает футболку, подносит ее к лицу и вдыхает запах.

— Что она делает? — шепотом спрашивает Рейчел.

Пожимаю плечами.

Виктория достает пару трусов-«боксеров», внимательно их разглядывает и бросает на пол. Потом открывает все ящики и вываливает из них белье, спортивную одежду, носки, футболки и майки. Она мечется по комнате, распахивая дверцы шкафов. Оттуда летят дизайнерские костюмы и куртки. Она швыряет через плечо галстуки, сдергивает с вешалок рубашки и брюки, словно сошедшая с ума героиня Фей Данауэй в фильме «Дорогая мамочка», на лице которой написано: «Больше никаких проволочных вешалок». Мы с Рейчел пригибаемся, когда Виктория начинает швырять обувь. Кроссовки «Найк», «Нью баланс», мокасины от Бруно Магли, туфли «Прада» и «Гуччи» пролетают над нашими головами и с глухим стуком ударяются о противоположную стену. Закончив, Виктория отступает назад, чтобы оценить проделанную работу. Мы втроем стоим по колено в вещах Лорна. Виктория прижимает руку к груди и глубоко вздыхает.

— Позовите прислугу.

Три горничные, появившиеся в гардеробной, не могут поверить своим глазам. Но беспокойство на их лицах сменяется восторгом, когда Виктория предлагает им забрать эти вещи.

— Ваши мужья будут выглядеть шикарно в этих костюмах, — улыбается она.

Ловлю себя на мысли, что эта женщина выглядит необычайно счастливой для умирающей.

Виктория уходит, мы с Рейчел следуем за ней, а горничные набрасываются на щедрые дары как оголодавшие гиены. И тут Виктория оглядывается и впервые за все время пристально на меня смотрит. Теперь я похожа на себя настоящую, и она чувствует, что что-то изменилось. Но не знает, что именно, и ее это не слишком волнует.

— Девочки, вы тоже можете взять что-нибудь, — говорит она, и мы с Рейчел возвращаемся.

Рейчел внимательно рассматривает галстуки.

— Какие из них самые дорогие?

— «Николь Миллере».

Она выбирает пять самых ярких.

— Вот это да! Мой сосед Дэн будет пользоваться большим успехом. Правда, он и сейчас не страдает от его отсутствия, — улыбается она.

Рейчел такая странная!

Через несколько минут вещи исчезают из гардеробной. Горничные выходят, нагруженные отвоеванной в тяжелой борьбе добычей. И часть шкафов, принадлежавших Лорну, остается абсолютно пустой.

— В Эль-Сегундо появятся несколько великолепно одетых садовников-гватемальцев, — говорю я Рейчел.

— Идите сюда! — зовет нас Виктория, и мы направляемся в ее спальню. Си-эн-эн уже показывает репортаж о пресс-конференции. — Все постельные принадлежности нужно сжечь. Кто знает, какая еще гадость там ползает?

Мы с Рейчел переглядываемся. Это постельное белье может стоить не меньше десяти тысяч — ради Бога, это же «Дьюкс» — и будет великолепно смотреться в моей спальне после очистки от вшей.

— Вы уверены, что его нужно именно сжечь?

И вдруг мы слышим голос Лорна и поворачиваемся к телевизору — толпы репортеров атакуют его у входа в отель «Пенинсьюла».

— Я заявляю, что не несу ответственности за здоровье Виктории, — говорит он. — Она наркоманка, у нее серьезные проблемы с психикой. Не понимаю, почему она так нападает на меня.

— Правда, что во время семейной жизни у вас были многочисленные связи на стороне? — спрашивает один из репортеров.

— Нет, это ложь. Ни сейчас, ни во время совместной жизни с Викторией у меня не было ни единого романа. Моей огромной ошибкой стало то, что я дарил ей всю свою любовь.

— Вы только послушайте его, меня сейчас вырвет! — кричит Виктория.

— Вы заразили ее вшами? — звучит еще один вопрос.

— Я даже не буду отвечать. Это глупо! Проблема в том, что Виктория фригидна. У нас не было секса на протяжении двух лет.

Виктория показывает телевизору средний палец. — У самого крошечный член! — Мы с Рейчел удивленно на нее смотрим. — Подождите, вот появятся у вас мужья! — раздраженно говорит она. — Я не знаю ни одной семейной пары, продолжающей заниматься сексом. По крайней мере друг с другом. — Мы замерли и не можем двинуться с места. — Что уставились? Давайте пошевеливайтесь!

Приятно видеть, как быстро Виктория оправилась от потрясения. Я бы даже сказала, слишком быстро! Похоже, эта история со смертельным заболеванием— полная чушь.

ДЖЕБ

«Стрип молл» — раннее утро

— Я еду в спортивный зал и по-прежнему думаю об Эшли. Проезжаю мимо химчистки, которой владеют корейцы. Именно сюда я отдавал одежду семьи Блума. И вдруг у меня возникает великолепная идея. Быстро разворачиваюсь, останавливаюсь у химчистки и захожу внутрь. Парень за прилавком знает меня. О, Джеб! — сияет он. Это единственное, что я понимаю из целой фразы. — Ты приехала за чистая одежда!

— Конечно! — киваю я, и он приносит несколько вещей.

Телефон-автомат — раннее утро

Снимаю трубку и набираю номер Эшли.

— Алло?

От ее мелодичного голоса у меня по телу бегут мурашки.

— Эшли, это Джеб.

— Привет, Джеб, — радуется она.

Пока все идет нормально!

— Я около химчистки. Ты дома? Здесь есть кое-что для вас, и я мог бы заехать к тебе по дороге на работу.

— Спасибо тебе большое, Джеб. Да, я буду дома.

— Не за что, скоро увидимся, — говорю я и вешаю трубку.

Рядом с домом Блума — утро

Подъезжаю к дому и паркуюсь рядом с «рейндж-ровером». Быстрый взгляд в зеркало заднего вида — вроде бы все в порядке: чисто выбрит, хорошо пахну и одет в свежевыглаженную рубашку. Беру желто-коричневую папку со своими стихами и вещи из химчистки с заднего сиденья. Эшли не сразу открывает мне дверь, но встречает меня широкой улыбкой:

— Привет, Джеб!

— Привет! — отвечаю я и показываю одежду: — Куда положить?

В доме Блума — утро

— Вешай вот сюда, — кивает Эшли в сторону вешалки. — Потом отнесу наверх.

Вешаю одежду и протягиваю ей папку:

— Мои стихи.

— Здорово! — оживляется она. — Мне не терпится их прочитать!

— А где Джереми? — спрашиваю я. Неужели запомнил имя этого малыша?

— Он на занятиях, учится слушать музыку. Сегодня у них драматические кантаты Моцарта. Я должна забрать его через час.

Вполне логично!

— Я могу еще что-нибудь для тебя сделать?

— Ничего не приходит в голову, — смеется Эшли. — А как ты? Есть время выпить кофе?

Что, черт возьми, происходит? Она не знает, что ее муж меня уволил, — это очевидно. А теперь еще и просит остаться.

— Конечно, я могу задержаться ненадолго.

На лице Эшли снова появляется замечательная улыбка.

— Прекрасно!

Иду за ней на кухню и сажусь за стол.

— Рэндалл загружает тебя работой, даже когда уезжает из города? — интересуется Эшли.