Вечерние новости - Хейли Артур (книги онлайн txt) 📗
Кто-то, перемотав магнитофонную кассету, включил запись. Отчетливо прозвучало слово “забитые”.
Репортер английского агентства печати с сомнением произнес:
— Он имел в виду забытые. Забытые Богом. Это же ясно.
— Но “забитые” — то пройдет куда лучше, — откликнулся другой голос.
Замечание было справедливым. Партридж это знал. Прилагательное “забитые” привлечет к себе внимание всего мира и вызовет широкий резонанс, а возможно, спровоцирует международный скандал — Кремль, Варшава и Ватикан начнут выяснять отношения. Папа окажется в неловком положении, и вся его триумфальная поездка пойдет насмарку.
Партридж был старше и опытнее многих журналистов на борту самолета и пользовался уважением своих коллег. Сейчас на него были устремлены выжидающие взгляды.
Он быстро соображал. Сюжетец был пикантным — редкость в поездках папы. Второго такого случая может не представиться. Будучи скептиком, он склонялся к тому, чтобы им воспользоваться. И тем не менее.., обыкновенная порядочность оказалась сильнее скептицизма — журналистская этика все же присуща некоторым представителям этой профессии.
Приняв решение, Партридж внятно, так, чтобы все слышали, выговорил:
— Он хотел сказать “забытые”. Конечно же, я на этом спекулировать не стану.
Никакого обсуждения не последовало, единодушного согласия выражено не было, однако впоследствии ни один из присутствующих оплошностью папы не воспользовался.
Репортеры и операторы вернулись на свои места, а стюардессы возобновили работу.
Когда Партридж получил свой поднос с завтраком, он увидел на нем нечто особенное, доставшееся только ему, — стеклянную вазочку с единственной розой.
Он взглянул на юную стюардессу в элегантной, зеленой с черным форме — она, улыбаясь, протягивала ему поднос. Он видел ее уже несколько раз и слышал, как другие бортпроводницы называли ее Джеммой. Однако сейчас он был ошеломлен ее близостью и на какой-то момент потерял дар речи.
С тех пор, особенно в тяжелые минуты одиночества, он всегда вспоминал Джемму такой, какой она предстала ему в тот волшебный миг, — двадцатитрехлетней красавицей, полной бьющей через край жизненной энергии; она была похожа на восхитительный цветок, расцветший свежим весенним утром на зеленой, залитой солнцем горной поляне.
Со странной неловкостью он указал на розу. Позднее он узнал, что она похитила ее из покоев самого папы. Он спросил:
— В честь чего это?
Она улыбнулась ему и проговорила с мягким итальянским акцентом:
— Я принесла ее, потому что вы хороший и добрый. Вы мне нравитесь.
— Вы мне тоже, — он ужаснулся собственной глупости и пошлости.
Однако, несмотря на сказанную банальность, именно в эти минуты в нем вспыхнула большая и непреходящая любовь к Джемме.
Мысли Партриджа вернулись к настоящему, только когда самолет пошел на посадку в Нью-Йорке. Он первым сбежал по трапу и быстро пересек зал аэропорта Ла-Гуардиа. У него была только ручная кладь, поэтому не надо было дожидаться багажа — он взял такси и отправился в штаб-квартиру телестанции Си-би-эй.
Первым делом он зашел в кабинет Чака Инсена, но там никого не оказалось. Старший выпускающий крикнул ему с “подковы”:
— Привет, Гарри! Чак на пресс-конференции Кроуфа. Ее записывают на видео. Сможешь посмотреть.
Партридж подошел к “подкове”, и выпускающий добавил:
— Кстати, если тебе еще не сказали, Кроуфа на сегодня отстранили от передачи. Так что тебе придется вести сегодняшний выпуск.
Глава 4
В тот вечер в Хакенсаке в логове медельинских гангстеров Мигель настроил приемник на радиостанцию, передающую последние известия. Одновременно вся команда смотрела портативный телевизор, переключая его с одной программы новостей на другую: всюду сообщалось о похищении семьи Слоуна.
Было очевидно, что ни пристальный интерес, ни тщательный анализ происшедшего пока не дали никаких результатов: личность похитителей и мотивы похищения оставались невыясненными. Правоохранительные органы не знали, в каком направлении скрылись похитители и где находятся их жертвы. В одних сообщениях высказывались предположения, что они сейчас уже далеко от Нью-Йорка. В других говорилось о том, что подозрительные автомобили были остановлены и задержаны на дорогах Огайо, Виргинии и на канадской границе. Полицейские арестовали нескольких преступников, но ни один из них не имел отношения к делу Слоунов.
Приводилось описание пикапа “ниссан”, в котором якобы скрылись похитители. Значит, пикап, оставленный Карлосом в Уайт-Плейнзе, до сих пор не обнаружен. Карлос благополучно вернулся в Хакенсак несколько часов назад.
Мигель и остальные члены команды, хоть и понимали, что полиция разыскивает их по всей Северной Америке и ликовать еще рано, все же вздохнули с некоторым облегчением. Сознавая, что опасность отнюдь не миновала, Мигель установил круглосуточное дежурство. Вот и теперь Луис и Хулио расхаживали с автоматами вокруг дома, стараясь держаться в тени строений.
Мигель понимал, что, если их логово обнаружат и оцепят отрядами полиции, вряд ли кому-то из них удастся бежать. На этот случай он уже отдал четкие приказания: никто из похищенных не должен остаться в живых. Сейчас в приказ была внесена единственная корректива — три жертвы вместо двух.
Из всех телепрофамм больше всего заинтересовал Мигеля выпуск “Вечерних новостей” Си-би-эй. Его удивило то, что вопреки традиции передачу вел не Кроуфорд Слоун, а человек по фамилии Партридж — Мигель как будто видел его раньше. Однако в прямом эфире было интервью со Слоуном, а затем была показана видеозапись пресс-конференции. На ней присутствовало множество журналистов — печатных изданий, радио и телевидения, — некоторых сопровождали операторские группы. Пресс-конференция проходила в другом здании Си-би-эй — в квартале от основного. Накануне в павильоне звукозаписи были наспех расставлены складные стулья; сейчас все места были заняты, и многим участникам пришлось стоять.
Кроуфорд Слоун начал с краткого заявления. Сказав о том, как он потрясен и встревожен, Слоун обратился к журналистам и общественности с просьбой предоставлять любую информацию, которая могла бы помочь в поисках его жены, сына и отца, а также в выяснении личностей похитителей. Он сообщил, что для получения таковой на Си-би-эй создан специальный телефонный центр, подключенный к линии УАТС. Уже набраны операторы и назначен ответственный.
— Вас замучают пустыми звонками, — раздался чей-то голос.
— Что ж, мы вытерпим, — ответил Слоун. — Главное — узнать то, что нам нужно. Вдруг кто-нибудь где-нибудь располагает этими сведениями.
Дважды во время своего заявления Слоун умолкал, чтобы справиться с дрожью в голосе. Оба раза в зале воцарялось сочувственное молчание. На следующий день “Лос-Анджелес тайме” назвала его человеком, “сохраняющим достоинство и самоуважение в критических обстоятельствах”.
Слоун объявил о своей готовности отвечать на вопросы.
Поначалу вопросы тоже звучали сочувственно. Но, как и следовало ожидать, постепенно они становились все жестче.
— Вы допускаете возможность, — спросила журналистка из Ассошиэйтед Пресс, — что вашу семью, как уже поговаривают, захватили иностранные террористы?
Слоун отрицательно покачал головой:
— Слишком рано даже думать об этом.
— Вы уклоняетесь от ответа, — возразила журналистка. — Я спросила, допускаете ли вы такую возможность.
— Допускаю, — сдался Слоун.
Репортер местного отделения какой-то телестанции задал тривиальный вопрос:
— Что вы сейчас испытываете?
Кто-то издал стон, а Слоуну захотелось выкрикнуть: “А что бы ты испытывал?!” Вместо этого он ответил:
— Я надеюсь, это недоразумение.
Седой корреспондент Си-эн-эн, когда-то работавший на Си-би-эй, поднял книгу Слоуна.
— Вы по-прежнему считаете, что “заложников.., следует считать людьми приговоренными”, и настаиваете на том, что нельзя платить выкуп — как вы здесь пишете, “прямо или косвенно”?
