Полёт совы - Тарковский Михаил Александрович (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
— Ну и снимай, в чём проблема-то? — нетерпеливо перебил Баскаков, зная витиеватость и обстоятельную многословность Пети.
— Да ты почему такой торопыга-то? Всё бегом, бегом… Дай обскажу. У меня же, я вспомнил, срочный вклад какой-то… — «Какой-то» он произнёс с брезгливинкой. — Если я снимаю, то у меня проценты сгорают… Но я всё равно снял. Уже снял… Хе-хе… Выручать-то надо классика, а как же…
— Да ты чо! Спасибо, Петро. Я щас занят. Позвоню вечерком.
— А ты слыхал, что Куперман большую премию взял?
— Да пошёл он. Иннокентич вон медведя взял. Я перезвоню… Парни, я не хочу второй раз влететь… — начал снова Баскаков.
— Не, Игорь. Подождите. Давайте так… — прикрывая глаза, говорил Серёжа или Валера, Баскаков уже не понимал. — Мы сейчас вам объясним.
Анатолий захлопнул телефон, спрыгнул с верстака и вразвалочку подошёл к Игорю:
— Вот смотрите, — заговорил он на тон спокойней стоявшего гвалта, сдержанно ощупывая слова своими гранёными губами, — люди забирают у вас автомобиль, и дальше он будет готовиться к продаже. Без документов всё это теряет смысл. Это как человек без паспорта. Вы сами уже с этим столкнулись…
Зазвонил телефон, который Баскаков не отключал, ожидая очень важного звонка:
— Игорь Михайлович? — раздался твёрдый и чуть надтреснутый, подрагивающий голос — есть у пожилых людей такие глухо-высокие голоса. «Ч» звучало по-западному, будто пародировали белорусских чиновников.
— Да, я. Говорите… — резко ответил Баскаков.
— У меня к вам как к редактору альманаха адресное предложение. Адресное! — налёг голос на словцо.
— Давайте после праздников, мне не с руки сейчас. А откуда у вас мой телефон?
Звонящий будто не слышал:
— Это очень важно, и вы сейчас поймёте, — в слове «очень» снова зазвучало мягкое «тчэ» с сильным придыханием. — Вы петчётесь о русском языке. — Голос был очень настойчивый, и Баскакову мгновенно представился рослый с костистым крепким черепом дед из тех, что на мероприятиях хулигански рвутся к микрофону, потрясая своими книгами. — И я как почтительный книготчэй внимательно тчытаю все ваши статьи. Я хотчу передать вам для петчати свою работу. Люди отчэнь бестчувственные — им тытчэшь пальцем, тытчэшь, но они не слышат. Так вот, мою работу… Там рассказывается, как вывести язык из-под удара. Поскольку тчысло семь является сакральным, — звонящий говорил о своём труде как о некоем бесспорном и не зависимом от него самого факте, и Баскаков уже догадался, в чём дело, — предлагается сократить колитчество букв до семи, но ввести в алфавит дополнительное катчэство: цвет. Каждая буква может иметь один из семи цветоу… Таким образом, если помножить тчысло оставшихся букв на колитчыство цветоу…
— Извините! Я не могу говорить, — прервал монолог Баскаков. Его уже потряхивало.
Анатолий продолжил:
— Ребята сейчас попробуют решить всё… в обоюдных интересах… и вас ос-во-бо-дить от возможных неприятностей… — «Авто-мо-биль» и «ос-во-бо-дить» он произнёс безо всякого усилия, словно его губы сами свободно повторили, побрякивая, неровности согласных.
Раздался звонок, Анатолий, раздражённо покачал головой и переглянулся с Напильниками. Баскаков не видел без очков номера:
— И утчытывая тчаяния книготчээу…
— Слушайте внимательно! — закричал Баскаков. — У меня к вам адресное предложенье: три буквы, но в цвете и звуке. Трудитесь. Вам позвонят.
Баскакова подлихораживало. Дело, глыбиной давившее целый год, навалилось и грозило привалить, если он споткнётся об этот пэтээс, и уже сминалась Илларионычева инструкция: похоже, на неё предстояло плюнуть.
Зазвонил телефон. Анатолий возмутился:
— Да выключите вы его!
Звонил наконец Артём.
— Нас на связи не было, — говорил он негромко и приторможенно. — Да, идёт машина. У них там одна улетела с дороги, скользко. Звоните. Нет. Сегодня не будет, — рассказывал Артём варёно, будто одновременно рассматривая что-то невразумительное. — Комплектация у вас нормальная. С люком. Салон велюр. Звоните завтра.
Баскаков медленно опустил руку с телефоном:
— Ну, давайте, ладно. Только я не понимаю…
— Короче, делаем расторжение договора, — говорил Валера. — Это тысячи полторы. И снимаем с вас всю эту проблему. Вы уже не хозяин будете.
— Уже это не ваш головняк будет. А того человека, который купит, — вставил Серёжа, желая окончательно успокоить Баскакова, — и который столкнётся с той же проблемой, — как кувалдой добил Баскакова Серёжа, тоже считая, что успокаивает. — Поэтому мы хотим вас обезопасить.
— Так, Серый, Жанка сможет нам расторжение сделать? Давай тогда на рынок едем. Жанка до скольки работает? Звони ей!
Ещё минуту назад ни о ком, «кто купит», и речи не было. Баскаков чувствовал, как, не успев появиться, меркнет световым пятном внезапный человек, который столкнётся с этим гиблым пэтээсом, и что он допускает это. Сдаётся, признаёт силу обстояний. Лестница кренилась и почти разваливалась на ступеньки, и он уже собрался выключить телефон, как позвонила Галька Подчасова:
— Игорёк! Ты можешь приехать!!! У меня авария!
— Что такое?
— Машина на автопрогреве стояла и поехала, всех тут смяла! — Почти срываясь на крик, она пыталась рассказать подробности.
— Подожди! Как поехала?
— Не знаю… — зарыдала Галя. — Наверное, я на скорости оставила…
— Жди, приеду, — Баскаков еле выдохнул. — От… ёхарный пуп…
— Чо там? — обеспокоенно спросили Напильники.
— На прогрев поставила на скорости. В «финик» впоролась.
— Жена? — ещё более насторожились ребята.
— Подруга жены…
Напильники наконец пробились к Жанке, у которой долго было занято:
— Жан, ты сделаешь нам расторжение договора купли-продажи? Поняли. Да. С пэтээсом. Паспорт надо? Ясно. А щас скоко? Тогда завтра с утра.
Пауза.
— Короче… Договор купли-продажи расторгаем. Прямо на пэтээсе пишем, что расторгнут. С печатью. Да. Смотрите, — особенно строго сказал Серёжа-Валера, — если придут там из милиции — скажете, что приезжал этот… олень с Уссурийска….
— Да как он так приезжал? — возмутился Баскаков.
— Скажете, — подключился Анатолий, — приезжал пред-ста-ви-тель с Уссурийска, вернул деньги, забрал авто-мо-биль. Всё, — сказал он недовольно и взгромоздился на верстак.
— Да. Приезжал по делам, — сказали Напильники. — Встретились. Всё порешали миром. Спросят, когда — скажете: «Не помню, закрутился».
— Да никто не спросит, — пробурчал Анатолий, не отрываясь от телефона.
— Чо, завтра тогда к десяти на рынок, — полуспросил, полуутвердил Серёжа-Валера и, глянув на Баскакова, успокоенно кивнул и подытожил: — Тогда чо? Советуйтесь с юристом. И звоните сразу.
— Да всё нормально будет, — буркнул Толя.
На том и расстались.
Баскаков позвонил юристу. Тот куда-то ехал. Баскаков рассказал обстановку и спросил, как действовать.
— Нормальная практика. Если кто-то будет докапываться, участковый там или следователь — говорите, что приезжал человек, вернул деньги.
— А спросят — когда?
— Да давно было. Вы чо, помнить должны? Зимой приезжал под праздники. Вроде. Забыл, точно когда. Созвонились — встретились, отдал деньги, и всё.
— А если телефон его спросят?
— Да какой телефон? Потерял. Делся куда-то! — возмущённо крикнул юрист сквозь шум дороги: — Да! Только обязательно… Куда, колхоз, лезешь! Только… слышите меня? Алё! Обязательно возьмите копию чего там… расторжения и пэтээски. Обязательно. В случае чего покажете — вот. Я не хозяин. Всё. Какие вопросы? — И протянул, успокаиваясь: — Дава-а-йте…
Страшно хотелось пить. Баскаков зашёл в кафешку и, заказав чайничек чаю, с облегчением бросил телефон на стол. Он продолжал лежать, излучая опасность, как шоколадка широкий, с гладким бескнопочным экраном.
Леночка подарила его Баскакову около года назад, но он так и не привык к его ненормальной чуткости. Как осторожно ни ухвати, начинал мигать, переворачивать картинку, включать камеру и даже в ней умудрялся перейти на режим самосъёмки, так что Баскаков вместо номера Лены видел своё лицо, искажённое объективом и досадой.
