Остров. Тайна Софии - Хислоп Виктория (читаем книги .txt) 📗
Раз за разом они присаживались на краешек резных стульев с высокими спинками, которые стояли у темного, отполированного до блеска стола, и вежливо пробовали все блюда, которые подавались. Элефтерия, как могла, старалась, чтобы гости чувствовали себя свободнее: много лет назад она прошла через такие же испытания, когда предыдущее поколение семьи Вандулакис проверяло, соответствует ли она роли жены Александроса, и помнила невыносимую церемонность этих приемов так же отчетливо, как если бы все это происходило вчера. Впрочем, несмотря на все усилия женщины, беседа всякий раз была натянутой, и Гиоргис с Анной понимали, что их рассматривают словно под микроскопом. Впрочем, этого и следовало ожидать. Если то, что происходило, было именно ухаживанием – хотя никто пока не называл вещи своими именами, – необходимо было сначала выработать правила поведения для всех действующих лиц.
К седьмой встрече семья Вандулакис перебралась в большой дом обширного поместья в Элунде, где они проводили время с сентября по апрель. Нетерпение Анны все возрастало. После того танца на сельском празднике они с Андреасом ни разу не оставались наедине – впрочем, и ту встречу нельзя было назвать уединением.
– Ведь за нами во все глаза смотрела и смотрит вся деревня! – жаловалась Анна Фотини и ее матери. – Ну когда это закончится?
– Происходит то, что должно. Да и куда вам торопиться? – мудро заметила Савина. – Так будет лучше для обеих семей.
Анна, Мария и Фотини сидели в доме Ангелопулосов, где они якобы должны были выслушивать наставления Савины по шитью, но на самом деле просто обсасывали со всех сторон «ситуацию с Вандулакисом». Анна чувствовала себя козой, которую привели на сельский рынок и к которой прицениваются потенциальные покупатели. Однако она не собиралась упускать отличную возможность: ей уже исполнилось восемнадцать, школьные годы остались в прошлом, и теперь главной ее целью было выгодное замужество.
– Мне надо набраться терпения, – заявила она. – И потом, должен же кто-то заботиться об отце?
Естественно, вся забота о Гиоргисе лежала на плечах Марии, которая ради этого даже отложила на неопределенное время свою заветную мечту – стать учительницей. Однако девушка ничего не сказала, решив, что не стоит ссориться с Анной в такое судьбоносное для той время.
Лишь весной следующего года Александрос Вандулакис наконец понял, что, несмотря на разницу в материальном и социальном положении, решение Андреаса жениться на Анне не станет ошибкой. Как бы там ни было, девушка очень красива, достаточно умна и, похоже, искренне любит Андреаса. Поэтому после очередного обеда два отца перешли в гостиную, и Александрос Вандулакис заговорил без обиняков:
– Мы отлично осознаем все неравенство этого союза, но других препятствий я не вижу. Жена убедила меня, что с вашей дочерью Андреас будет счастлив, как ни с кем другим, поэтому если Анна готова выполнять обязанности жены и матери, то мы не станем возражать.
– Я не могу предложить вам большого приданого, – констатировал очевидное Гиоргис.
– И это мы тоже отлично понимаем, – был ответ Александроса. – Ее приданым будет обещание стать хорошей женой и по мере сил помогать нам вести хозяйство. Это непростая задача, и всем будет лучше, если мужчину поддержит достойная женщина. Через несколько лет я собираюсь уйти на покой, так что вся тяжесть дел ляжет на плечи Андреаса.
– Я уверен, она сделает все, что в ее силах, – спокойно произнес Гиоргис, хотя это спокойствие было показным. Масштаб власти и богатства, которыми обладала семья Вандулакисов, повергал его в смятение. Он чувствовался во всем: в массивной темной мебели, в роскошных коврах и гобеленах, в бесценных иконах, висящих на стенах… Гиоргис не раз говорил себе: «Какая разница, что я чувствую здесь? Главное, чтобы Анна смогла привыкнуть к такой роскоши!» И похоже, что в доме Вандулакисов его дочь чувствовала себя довольно непринужденно – в отличие от него самого. Анна непонятно как выучилась изящно пить из бокала, есть и вести светскую беседу так, словно была рождена в королевской семье – по крайней мере, так казалось Гиоргису. Но, разумеется, он знал, что дочь просто играет нужную роль.
– Важно то, что она получила неплохое образование. Господин Петракис, чувствуется, что ваша жена была очень хорошей учительницей.
Гиоргис промолчал. Вандулакисы знали, что мать Анны умерла несколько лет назад, но подробности ее смерти Гиоргис раскрывать не собирался.
Вернувшись домой, отец с дочерью обнаружили, что Мария вся извелась от нетерпения. Казалось, она откуда-то знает, что эта встреча должна была все решить.
– Ну как? – спросила девушка у сестры. – Он сделал тебе предложение?
– Пока что нет, – ответила Анна. – Но это скоро случится, я знаю точно.
Мария знала, что больше всего на свете ее сестре хочется стать Анной Вандулакис, да ей и самой этого очень хотелось. Ведь тогда Анна перебралась бы из Плаки в совсем другой мир – мир, о котором она всегда мечтала и в котором ей не пришлось бы самой готовить еду, убирать в доме, штопать вещи или прясть пряжу…
– У Вандулакисов нет никаких заблуждений на мой счет, – сказала Анна. – Они знают, в каком доме мы живем, и то, что отец не даст за мной большого приданого, – всего лишь несколько украшений, когда-то принадлежавших маме…
– Так им известно насчет мамы? – удивленно спросила Мария.
– Только то, что отец овдовел, – ответила ее сестра. – И поверь мне, больше они ничего не узнают.
Тема была слишком опасной, и Мария поспешила сменить ее.
– И что будет дальше? – поинтересовалась она.
– Я просто жду, когда он сделает предложение, – сказала Анна. – Но все это просто невыносимо, и если он будет тянуть и дальше, то я могу и не выдержать.
– Я уверена, он не будет тянуть. Он так тебя любит! Об этом все говорят.
– Кто все? – резко спросила Анна.
– Я не знаю точно, но Фотини утверждает, что все в поместье в этом уверены.
– А откуда это известно Фотини?
Мария поняла, что сболтнула лишнее. В прошлом у сестер практически не было секретов друг от друга, но за последние месяцы все изменилось. Фотини рассказала Марии о безнадежной страсти брата к Анне и о том, как его бесит, что работники поместья только и болтают, что о предстоящей помолвке сына хозяина и деревенской девушки. Бедняга Антонис!
Анна наседала на Марию до тех пор, пока та не рассказала все, что знала.
– Все дело в Антонисе. Он просто одержим тобой, вот так. Он пересказывает Фотини все, о чем говорят в поместье, а говорят только о том, что Андреас вот-вот сделает тебе предложение.
Несколько секунд Анна наслаждалась мыслью, что все говорят только о ней. Быть в центре всеобщего внимания она любила всегда, и ей захотелось узнать подробности.
– А что еще они говорят? Ну же, Мария, расскажи!
– Говорят, что это будет неравный брак.
Но не эти слова хотела услышать Анна. Она возбужденно заговорила:
– Да мне плевать, что они думают! Ну что мешает мне принять предложение Андреаса Вандулакиса? Это совсем не то, что выйти за Антониса Ангелопулоса! Да у него нет ничего, кроме рабочей робы!
– Давай не будем обсуждать брата нашей подруги. Кстати, у него ничего нет только потому, что он несколько лет сражался за свободу нашей страны, тогда как другие оставались дома и набивали себе карманы.
Это ядовитое замечание переполнило чашу терпения Анны. Она напустилась на сестру, и Мария сделала то, что делала всегда в спорах с неуравновешенной Анной, – отступила. Выскочив из дома, она проворно нырнула в переулок, и сестра не стала ее преследовать – Мария бегала быстрее.
Умение держать себя в руках вообще было сильной стороной Марии. В отличие от вспыльчивой Анны, которая никогда не стеснялась в выражении чувств и мыслей и сначала делала, а лишь потом думала, Мария всегда была рассудительной. Обычно она держала свои мысли и соображения при себе, зная, что о бездумных излияниях или обидных словах часто приходится жалеть. За последние годы она научилась владеть собой почти в совершенстве и благодаря этому производила впечатление довольного жизнью человека, что не могло не радовать ее отца. Впрочем, иногда она все же позволяла себе дать волю чувствам, и когда это случалось, то окружающим казалось, что они услышали гром среди ясного неба.
