Скажи что-нибудь хорошее - Огородникова Татьяна Андреевна (читать книги без регистрации .TXT) 📗

Ее маленькая, белокурая голова лежала на коленях у Пашки, который изо всех сил старался смягчить удары и мотания от выбоин и неровностей лесной просеки, по которой и в лучшие времена пробегал разве что дикий зверь или охотник. А сейчас узкая тропинка и вовсе заросла травой и буреломом, выпирающие корни деревьев создавали дополнительные препятствия для странников, по каким-то причинам решившим нарушить заповедный покой этих глухих мест.

– Потерпи, милая, думаю, немного осталось. Сказали же в деревне – пять верст. Кто их знает, сколько это – пять верст? Может, как пять километров, а может, версты – как мили… Тогда еще придется повозиться.

– Верста – пятьсот саженей, чуть больше километра… – Евгения передохнула и добавила: – Бабушка научила. Так сколько еще осталось?

Вместо ответа Пашка нежно провел ладонью по ее высокому лбу и вдруг сильно надавил большими пальцами на виски, так, чтобы до боли, чтобы хоть немного отвлечь бедняжку от мучений. Та, видимо, поняла, и хотела благодарным мычанием выразить свое понимание, но, издав короткое «ММ…», погрузилась в беспамятство.

– Скорее, братан! Можешь скорее? – Пашка умоляюще вопрошал возничего, который, казалось, никуда не торопился. Отвечать он тоже не спешил.

Сердито пожевав губу, возничий изрек:

– Да некуда вам торопиться. Не успеете – не судьба, значит, а если судьба, то все равно успеете…

Пашка, не будучи филологом по образованию, высоко оценил сущность изречения водителя одной лошадиной силы. Да и Евгения, похоже, перестала спешить. Наверное, извозчик знал, что имел в виду, когда делал свое глубокомысленное заявление. Уж он-то точно насмотрелся в этих местах всякого.

Возничий со спины имел устрашающий вид. Огромные сутулые плечи и мощные трицепсы казались неотъемлемым атрибутом лесного потрошителя. Ворот потертой безрукавки скрывала грива длинных седых волос, убранных в хвост. Череп имел необыкновенно правильную ровную форму с приподнятым, щенячьим затылком, что с трудом вязалось с туловищем, которому позавидовал бы сам Кинг-Конг. Голос у извозчика был глуховатый, низкий и протяжный. Совсем не страшный, даже какой-то завораживающий. Пашка в глубине души признался себе, что ему хотелось бы поговорить с гигантом, какое-то доверие и спокойствие веяло от него, казалось, именно в сложной ситуации тот мог дать совет, который поможет избежать неприятностей, а то и глобальных проблем. Странный какой-то тип, решил про себя Пашка. Тем более утвердился в своей оценке, когда увидел лицо извозчика и нелепые круглые очки, болтавшиеся на перетертой в тысяче мест кожаной веревке вокруг шеи гиганта. Множество узелков на шнурке свидетельствовало о дефиците рокерских магазинов в этом забытом Богом районе. Заклеенные скотчем дужки и подавно не обнадеживали местных очкариков. Видавшие виды охотничьи штаны со множеством карманов, огромные резиновые сапоги, тельняшка и странного вида жилетка были очень далеки от столичного гламура, в котором до недавнего времени болтался Пашка.

– Просыпайся, приехали. – Слова возничего были сказаны будничным голосом, но Пашка вздрогнул. Он подумал, что в принципе «приехали» может означать все, что угодно. Ведь Пашка толком не понимал, куда и зачем он ехал.

Гигант между тем спокойно припарковал лошадь и вышел из повозки. Глаза. Никогда в жизни Пашка не видел таких прозрачных глаз. Вернее, один раз видел у слепой девочки с собакой-поводырем, и подумал тогда: было бы странно, если бы такие глаза могли нормально работать у земного человека; скорее, они похожи на органы зрения инопланетян. Но этот-то был зрячий, здоровый, сильный и даже красивый. Странно, но после того, как Пашка посмотрел извозчику в глаза, сразу успокоился. Он почувствовал себя на редкость умиротворенно. Это Пашка-то, которого иначе, как Шилом, друзья не звали.

Пашка огляделся вокруг. В темноте едва угадывались очертания неказистого деревянного дома, правда, большого, рядом – сарай с аккуратно сложенными дровами, в сотне метров можно было лишь почувствовать присутствие прочих строений, и то, потому что пахло навозом и парным молоком. Иначе где же коровам жить?..

– Ты бы сейчас не сидел, как боярин на Пасхе, а барышню свою в дом перенес. Ей отдохнуть нужно. – Пашка увидел перед собой отнюдь не гиганта с обличьем убийцы, перед ним стоял обыкновенный, может быть, слишком высокий, атлетически сложенный мужчина. Он подсветил фонариком тропинку и спросил: – Ты хоть понимаешь, куда приехал, Шило?

Пашка точно не говорил возничему, как его прозвали друзья. Может, заснул и проболтался? Он почувствовал, как в горле собирается противный комок. Кажется, бессонные ночи и постоянные тревоги отбили память, да и вообще, он устал.

– Я не понимаю, куда, но точно знаю, зачем, – буркнул Пашка. – Помоги лучше.

Гигант молча подошел к повозке и, не говоря ни слова, подхватил Евгению на руки, будто она была невесомым перышком. Женщина не издала ни звука. Пашка-Шило молча наблюдал, как громила уносит драгоценный груз в сторону деревянного строения. Он немного растерялся, потому что ждал указаний. Их не последовало. Пашка посидел в повозке еще минуты три, прежде чем рискнул проявить самостоятельность. Он тщательно проверил, не выпало ли чего из коричневой дорожной сумки, которая была наглухо застегнута на все замки, осмотрел посеревшие от пыли новые кроссовки, зачем-то проверил содержимое карманов… Шило просто тянул время, он надеялся, что великан вернется и даст наводку, куда идти и что делать. Но тот не вернулся ни через пять, ни через десять минут. Стало ясно, что ямщики в этой гостинице воспитаны не так хорошо, как портье в тех отелях, где привык отдыхать Пашка с друзьями. Пашка, стараясь не терять лицо, забросил на плечо коричневую сумку и осторожно ступил на землю. Та оказалась мягкой, в меру утоптанной и какой-то теплой. Пашка с сомнением потоптался на месте. Он, уже стоя, еще раз огляделся вокруг. Тишина и покой, сумерки – ни собачьего лая, ни коровьего мычания. На небе огромная круглая луна со странным лицом: глаза, улыбка… неужели правда, что Да Винчи писал Джоконду под воздействием луны… Впрочем, Пашке Джоконда не то, чтобы не нравилась, он считал человеческое преклонение перед ее ликом диким, нелепым заблуждением. Джоконда, она же Мона Лиза, по мнению Шила, была редкой уродиной и вообще не имела права показываться на люди без забрала или паранджи. Тот факт, что этим ужасом восторгался весь мир, говорило только о том, что большинство мужиков не были в России – виз не давали в то время, и ехать далеко. Потому, когда Да Винчи нарисовал луну, а потом приделал к ней волосы, все закричали, что это красиво только от того, что сам Да Винчи нарисовал телку. Лучше бы поймал на улице нормальную проститутку и заставил ее улыбаться – с зубами, как положено. Наверняка тогда тоже были нормальные девушки. Худые, длинноногие, с губами, а не щелью вместо рта…

В раздумьях о стандартах красоты Шило поплелся вслед за огромным мужиком, осторожно ступая по тропинке, протоптанной, видимо, сто лет назад. Пашка ощущал себя странно. Ему показалось вдруг, что он прилетел на другую планету и резко, тоскливо захотелось вернуться к себе, на Землю. Он на мгновение почувствовал себя лишним, но вспомнил, зачем приехал, и успокоился. В конце концов, одна тропинка, один дом, один вход. «Куда мы денемся с подводной лодки…» – попытался пошутить про себя Пашка.

5. Матвей

– Догулялась, – только и сказал дед Иван, сплюнув под ноги, когда у Зойки появился заметный кругленький животик.

– Да уж, твоя правда. А что я могу с этим сделать? – наивно спросила Зойка отца, будто и впрямь надеялась получить действенный совет.

– Теперь уже только выродить, – угрюмо ответил Иван и добавил: – Только смотри, если девку родишь, удавлю своими руками. Мне больше таких денег не нужно. Хватит.