Моя сестра живет на каминной полке - Питчер Аннабель (электронная книга .TXT) 📗
Спорт — это не по ее части, она музыку больше любит, поэтому в футбол я обыграл Джас одной левой. Семь — два. Лучший гол забил с лета как раз левой ногой. Джас считает, что в этом году меня обязательно возьмут в команду. Она говорит, у меня волшебные бутсы и они сделают меня таким же забивалой, как Уэйн Руни. Пальцы на ногах у меня горели, как будто и впрямь от волшебства, я даже на какой-то миг поверил Джас, но потом сообразил, что все из-за нарушенного кровообращения. Ноги аж посинели. Джас спросила: «Тебе что, бутсы малы»? А я сказал: «Нет, в самый раз».
По дороге домой я страшно волновался. Джас талдычила про то, что хочет еще сделать пирсинг, но у меня все мысли были только о коврике перед дверью в холле. Я так и видел лежащий на нем сверток. Пухлый такой сверток, с прицепленной к блестящей оберточной бумаге какой-нибудь футбольной открыткой. Найджел ее, конечно, даже не подписал, а мама точно нарисовала внутри кучу поцелуев.
Уже открывая дверь, я почуял — что-то не так. Больно легко она поддалась. Я не решался опустить глаза вниз. Как это бабуля всегда говорит? Мал золотник, да дорог. Я постарался представить всякие маленькие подарочки, которые могла прислать мама, — все равно же они замечательные, хоть и не загораживают дверь. Но почему-то единственное, что пришло на ум, — это дохлая мышка, подарок от Роджера. Меня даже затошнило, и я поскорей перестал про нее думать.
Я посмотрел на коврик. Там лежал один-единственный конверт. Я узнал бабулин почерк с завитушками. Конечно, я сразу понял, что под конвертом ничего нет, но все-таки поддел его носком, на всякий случай — вдруг мама прислала что-то совсем-совсем малюсенькое. Скажем, значок «Манчестер Юнайтед», или ластик, или еще что.
Я чувствовал, что Джас смотрит на меня. Оглянулся на нее. Помню, как-то раз у меня на глазах собака выскочила на дорогу с оживленным движением. Я втянул голову в плечи, весь сморщился, так и ждал — сейчас на нее кто-нибудь наедет! Именно с таким видом Джас наблюдала, как я изучаю коврик перед дверью. Я поспешно наклонился, вскрыл конверт и нарочно громко захохотал, когда из него выпорхнула на пол бумажка в двадцать фунтов.
— Представляешь, сколько всего ты сможешь накупить на эти деньги! — сказала Джас.
Хорошо, что она ни о чем меня не спросила, потому что в горле у меня застрял комок величиной с дом.
В гостиной лязгнула и зашипела открытая жестяная банка. Джас закашлялась, чтоб я не заметил, что папа пьет в мой праздник.
— Пошли есть пирог, — сказала она и потащила меня на кухню.
Свечек у нас не было, поэтому Джас воткнула в губку пару своих ароматических палочек. Я крепко зажмурился и загадал, чтоб поскорее принесли мамин подарок. Чтоб это была большущая-пребольшущая посылка, такая, что почтальон даже надорвется. Потом открыл глаза и увидел, как Джас мне улыбается. Мне стало немножко стыдно, и я мысленно добавил: «И, пожалуйста, пусть Джас вденет себе сережку в пупок». И только после этого набрал побольше воздуха и дунул. Все заволокло дымом, но палочки не задуешь, значит, мои желания не исполнятся.
Пирог я резал очень аккуратно, чтобы не испортить его красоту. По вкусу он напоминал йоркширский пудинг.
— Очень вкусно, — сказал я.
Джас засмеялась. Знала, что я вру.
— Пап, хочешь кусочек? — крикнула она, но ответа не последовало. Тогда она спросила меня: — Чувствуешь, что повзрослел?
А я сказал:
— Нет.
Ничего же не изменилось. Хоть я и разменял второй десяток, а чувствую себя в точности как в девять лет. Я такой же, как был в Лондоне. Джас такая же. И папа. Он даже не показался на стройке, хотя на автоответчике ему оставили пять сообщений за две недели.
Джас отщипнула краешек от тонюсенького кусочка пирога, а потом позвала меня к себе за подарком. Мы открыли дверь в ее комнату, и колокольчики тихонько звякнули. Джас сказала:
— Я не стала его заворачивать. — И протянула мне белую пластиковую коробку.
Там лежали альбом и цветные карандаши, лучше которых я не встречал.
— Я тебя первую нарисую, — сказал я.
Джас высунула язык и собрала глаза в кучку:
— Только если вот так.
После обеда мы смотрели фильм про Человека-паука. Самый улетный из всех улетных фильмов. Мы сидели на полу в комнате Джас, задернув шторы и закутавшись в одеяло, хотя за окном сияло солнце. У меня на коленях свернулся Роджер. Вообще-то он мой кот. Я за ним ухаживаю. А раньше был Розин. Она все клянчила, клянчила какую-нибудь зверушку, и, когда ей стукнуло семь, мама согласилась. Посадила котенка в коробку, завязала ленточкой с бантиком, Роза открыла свой подарок и вскрикнула от радости. Мама рассказывала мне эту историю раз сто. То ли она забывает, что уже рассказывала про это, то ли ей просто нравится пересказывать — не знаю, только она так улыбается, что я прикусываю язык и слушаю до конца. Было бы здорово, если б мама прислала мне зверушку на день рождения. Лучше всего паука, потому что он мог бы меня укусить, и тогда у меня появились бы сверхспособности, как у Человека-паука.
Когда после фильма я спустился вниз, от пирога почти ничего не осталось. На тарелке лежал всего один кусок, но не ровный треугольник, как я отрезал, а весь искромсанный на части. Я зашел в гостиную — на диване храпел папа, подбородок и вся грудь засыпаны крошками. На полу валялись три банки из-под пива, а за подушкой торчала водочная бутылка. Наверное, папа был слишком пьян и не распробовал, что у пирога странноватый вкус. Я уже хотел было снова подняться наверх, но тут мне на глаза попалась моя сестра на каминной полке. Возле урны лежал кусок пирога, и я почему-то здорово разозлился. Подошел к Розе и, хотя я прекрасно знаю, что она умерла и ничего не слышит, взял и прошептал:
— Это мой день рождения, а не твой! — И запихал пирог в рот.
Два дня спустя я сидел в саду за домом, рисовал золотую рыбку в пруду и изо всех сил старался не прислушиваться — не идет ли почтальон. Все твердил себе, что никакого подарка не будет, но услыхал шаги на дорожке и тут же бросился в дом. На коврик шлепнулись несколько писем. От мамы — ничего. И вдруг в дверь постучали. Я так поспешно ее распахнул, что почтальон отскочил в сторону.
— Посылка для Джеймса Мэттьюза, — сказал он.
У меня даже руки дрожали, когда я брал посылку.
— Распишитесь здесь, — пробормотал почтальон таким скучным голосом, будто не понимал, какое чудо великое происходит.
А я чувствовал себя прямо как Уэйн Руни и украсил свою подпись всякими загогулинами, чтоб походило на автограф. И почтальон повернулся и пошел прочь, к моему большому облегчению. Потому что на какое-то мгновение я испугался — если желания вправду исполняются, он же мог надорваться.
Посылку я отнес к себе наверх, но еще целых десять минут не открывал. Адрес был написан четкими большими буквами. Я обвел пальцем каждую букву на коричневой бумаге, представляя, как мама старательно выводит мое имя. Вдруг терпение у меня лопнуло, я больше не мог ждать ни секунды. Я сорвал оберточную бумагу, скомкал и швырнул на пол. Внутри оказалась обыкновенная коробка, которая ни о чем мне не говорила. Роза обожала коробки, как-то раз сказал мне папа, она делала из них ракеты, замки, тоннели. Он сказал, что когда она была маленькой, то любила коробки больше, чем сами подарки.
Но я-то не Роза, поэтому я обрадовался, когда потряс коробку и в ней что-то зашуршало. Сердце у меня вело себя как дикий кролик на дороге в свете автомобильных фар. Поначалу оно вроде как застыло и боялось шевельнуться, а потом как сорвется с места! И помчалось вскачь как бешеное. В коробке лежало что-то из красно-синей материи. Я вытряхнул это на кровать, а у самого улыбка расползлась от уха до уха, как гамак между пальмами. Материя была мягкой, а вышитый паук — огромным, черным и зловещим. Я натянул через голову футболку Человека-паука и посмотрелся в зеркало. Джейми Мэттьюз исчез. Вместо него стоял супергерой. Вместо него стоял сам Человек-паук!
