Рассказы - Лимонов Эдуард Вениаминович (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .TXT) 📗
«Эксцесс», куда мы вскоре приехали, хотя бы помещался на достаточно освещенной стрит. У входа, озаряемого нарочито неистовыми неоновыми огнями, – стилизация под начало шестидесятых годов, – время нейлоновых рубашек, узких брюк, набриллиантиненных волос и неона, – болтались без дела, стояли группками стилизованные под начало шестидесятых годов юноши и девушки. Я и Эвелин, показалось мне, были в сравнении с ними несколько более зрелыми, чем необходимо. В неоновом свете входа и полутьме внутренностей «Эксцесса», куда мы отважно шагнули, – Эвелин впереди, я – сзади, я легко утерял десять лет возраста, боюсь, однако, что Эвелин свои лишние десять не утеряла.
Маленький Эдвард и Ричард были уже там, но Жигулина уже не было. Он, усевшись за руль, отправился за «френд-герлс», плюс по дороге он собирался захватить модель «с очень самоубийственными тенденциями», сочувственно сообщил мне Ричард.
Внутри «Эксцесс» был плотно начинен такими же юношами и девушками, как и те, кто стояли снаружи. Многие из них напоминали известных киноактеров или ту или иную звезду рок-энд-ролла. Промелькнул, испуская вокруг себя сияние, или сам Билли «Зэ Идол», со тщательно ухоженной золотой шевелюрой, или его удачный подражатель. «Это Билли Идол?» – спросил я Ричарда. «Очень может быть, – заметил Ричард и добавил: – Никогда не знаешь».
Мы как будто бы собирались ужинать. Или обедать. Что мы собирались делать, в действительности было известно одному только Жигулину – нашему вождю и организатору всех наших передвижений. Маленький Эдвард сообщил, что Жигулин уже заказал для нас столик, но что все места заняты, и мы на очереди, и столик освободится только через сорок минут минимум, а вернее всего, через час. «Почему бы нам не поехать в другое место? – предложил я.
– У нас же есть машина». – Все посмотрели на меня, как на сумасшедшего.
«Ты хочешь уйти из „Эксцесса“? – спросил Ричард, пораженный. – Но мы должны дождаться Сашу?..» – быстро добавил он, увидев, что я с критической усмешкой разглядываю внутренности «Эксцесса» и их содержимое.
Уйти из «Эксцесса»? Какой ужас!.. Небольшое пространство вокруг бара было битком набито телами, и несчастные посетители должны были прижимать свои дринки крепко к груди, чтобы не разлить их в момент, когда очередной пришелец протискивал свое тело между другими телами. Дальний край толпы терся спинами и боками о первые столики и стулья ресторана и о спины и локти поздно обедающих других «претендэрс»-выпендрежников. Метрдотель – мордастый парень в черном жилете и черных брюках выкрикнул «Лейбовиц!» и тотчас убежал в кухню. Толпа засуетилась, и сразу несколько человек ринулось к столикам из толпы. Метрдотель опять появился и растерянно уставился на сразу нескольких Лейбовицев, нагло глядящих на него. «Столик на двоих? – переспросил мордатый, заглянув в книжку. – А вас? – Он пересчитал столпившихся перед ним лейбовицев. – Пять». Оказалось, что один Лейбовиц был фальшивый, и с ним были двое друзей. Настоящий Лейбовиц показал мордатому мэтру свои водительские права, и ненастоящий Лейбовиц был изгнан, хитрец, обратно в толпу.
«Полным полно претендэрс», – обратился я к Ричарду, вздохнув. Ричард кивнул, но, разумеется, и речи не могло быть о том, чтобы покинуть модный в этом сезоне «Эксцесс».
«Хочешь квайлюд?» – прошептала Эвелин, вернувшаяся из туалета.
«Хочу», – заявил я, и она горячей рукой сунула мне в руку квайлюд. Я бросил квайлюд в рот и, с трудом протиснув руку вниз, толпа сдавила нас еще сильнее, пожал благодарно горячую руку драг-дилера.
«Выпьем?» – предложил я команде.
«Выпьем», – согласился Ричард, записывая что-то в записную книжку. Книжку он небрежно положил на плечо маленького Эдварда, который затих, очевидно, с нетерпением ожидая обещанных «френд-герлс». Я заглянул в книжку. Ричард писал стихи!
Мы протиснулись к бару и заняли единственно доступное более или менее место – у входа в бар. Доступным оно было потому, что официанты все время сновали в бар и из бара и, очевидно, привыкнув к жесточайшим условиям труда в «Эксцессе», не всегда оповещали стоящих на их дороге посетителей о своем приближении. В результате пиво маленького Эдварда, за которое после некоторого всеобщего замешательства заплатил я, выплеснулось ему на тишот. Эвелин тоже пригубила пиво, я и Ричард пили джин-энд-тоник, становилось душно. Все более душно, говоря точнее, потому что вначале тоже было плохо. Ричард, взяв джин-энд-тоник, протискался постепенно, поскребывая ручкой голову, к входной двери «Эксцесса», и мне от бара было видно, что он уселся там в нише окна за дверью и продолжил сочинение поэмы. Может быть, поэма была об «Эксцессе». Эвелин, таща за собой сквозь толпу свою сумку, опять отправилась в сторону туалета. Мы с маленьким Эдвардом остались вдвоем, прижатые друг к другу животами.
«По-моему, она ходит в туалет колоться, – сказал маленький Эдвард. – Героином, я думаю, или героином с кокаином. Прошлый раз, когда она вернулась из туалета, рукав ее рубашки был в мокрых пятнах на сгибе, как кровь… Темные пятна…»
«Может быть, – сказал я, философски пожав плечами. Наблюдательность маленького Эдварда меня раздражала. – Что мы можем сделать в любом случае?» – добавил я, так как маленький Эдвард все еще вопросительно глядел мне в глаза. – «Может, она бегает в туалет отлить, может, у нее слабый мочевой пузырь…» – закончил я зло. Маленький Эдвард в Нью-Йорке не в первый раз, но ему все еще мерещатся наркоманы-джанки в каждом мирно глотающем квайлюды драг-дилере. Когда вернулся злой и одинокий Жигулин, мы с Эвелин откланялись. Я понял, что далее меня ожидает бессмысленное таскание по ночи в компании нервных, желающих поебаться молодых людей, и только.
«Слушай… – обратился я к Эвелин, – поедем к тебе. – И добавил: – Если ты не возражаешь».
«Поедем, – согласилась Эвелин. – У меня есть четыреста квайлюдов, пол-паунда кокаина, и если ты любишь мескалин…» – Она засмеялась, она счастлива была поразить меня изобилием наркотиков, имеющихся в нашем распоряжении. «А трава есть?» – спросил я.
«Есть, – заверила она. – Хорошая, для гостей… Я не курю. Только дурь от нее в голове. Лоу-класс драг».
Мы попрощались с ребятами. Ребята каждый криво улыбнулись. У Жигулина уже была какая-то новая идея по поводу того, как с наибольшей пользой провести остаток ночи, и они тоже покинули «Эксцесс», устремившись к своему «конвертабл». Маленький Эдвард, выпивший еще пару скотчей, платил уже Ричард, скользнул по нам с Эвелин пьяными глазами, покачал головой и расхохотался.
«Дурак, – подумал я снисходительно. – Я еду туда, где есть полпаунда кокаина, мескалин, четыреста квайлюдов, трава… и пизда. А ты, маленький Эдвард, куда едешь ты?»
В «бьюике» Эвелин дала мне еще один квайлюд.
Она жила теперь в Бруклине. До этого она жила в Манхэттане, но теперь она купила «бьюик» и живет в Бруклине.
«Это недалеко», – сказала она заискивающе. «Не имеет значения», – заверил ее я. После всех квайлюдов и чего там еще того, что она принимала в себя в туалете, ее слегка пошатывало, и она стала шепелявить. Но, сев за руль, повела машину резко и уверенно.
Через пятнадцать минут мы уже были в тихом провинциальном городке, вдалеке от новой волны, эксцессов и Билли Идола.
В квартире (путь туда был обычный, – заплывший от множества слоев краски холл, две несвежие пальмы, колонны, элевейтор с якобы сделанными из нержавеющей стали дверьми, три крепких с бронзовыми язычками замка) она плюхнулась на кровать, перевернулась на спину и выдохнула облегченно: «Уф – ф!» Я подошел и как мог нежно поцеловал ее, склонившись над нею. Закрыв при этом глаза. Я знаю, что молодых женщин следует целовать страстно, женщин же ее возраста следует целовать нежно, жалея их за их усталость.
«Понюхаем? – предложила она. – Я нуждаюсь в энергии». – Разумеется, я согласился. Сколько себя помню, я не отказывался от драгс никогда.
Кокаин у нее был действительно розовый – самый лучший, какой только существует. Она взяла кусок из стеклянной банки (в таких хранят сахар или соль или зародыши в формалине) и бритвочкой в черепаховой оправе быстро и ловко стала рассекать кусок на черном зеркале, эпохи, по-моему, арт-нуво. Или, может, это копченое зеркало было подделкой, ибо как может такое зеркало прожить 50 – 60 лет? «В обычном кокаине в два раза меньше чистого кока, чем в этом», – сообщила мне Эвелин, продолжая рассекать розовый кусок.
