Туарег - Васкес-Фигероа Альберто (читаемые книги читать txt) 📗
– Гасель не со своей семьей.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что вы его ищете в «пустой земле» Тикдабре.
– А может, мы ошибаемся? И если мы его не найдем, рано или поздно он должен будет вернуться к своим. – Тон его голоса изменился, зазвучав примирительно, убеждая. – Мы не хотим причинять вреда его семье. Мы не имеем ничего против его жены или детей. Нам нужен только он, и мы просто его подождем… Рано или поздно он должен появиться.
Старик отрицательно покачал головой.
– Не появится, – возразил он. – Если вы будете поблизости, он никогда не появится, потому что знает пустыню лучше, чем кто бы то ни было. – Он помолчал. – И не пристало воинам или солдатам вмешивать женщин и детей в войны мужчин. Таков обычай и закон, столь же древний, как мир.
– Послушай, старик! – Голос вновь зазвучал сурово, резко и угрожающе. – Я здесь не для того, чтобы ты учил меня морали. Эта свинья, да пристыдит его Аллах, прикончил капитана у меня под носом, похитил губернатора, перерезал горло бедным парням, когда те спали, и уверен, что может глумиться над всей страной. Как бы не так! Клянусь тебе, что это не так. Так что выбирай.
Старик встал и медленно удалился от края колодца, не сказав ни слова. Он не успел сделать и пяти шагов, когда Малик крикнул:
– И помни, что моим людям нужно есть! Каждый день мы будем забивать одного из твоих верблюдов, а счет можешь отправить новому губернатору в Эль-Акаб!
Старик на мгновение остановился, но не обернулся и, тяжело ступая, продолжил свой путь к тому месту, где его ждали дети и животные.
Малик подозвал солдата-негра:
– Али!
Тот поспешно приблизился:
– Да, мой сержант?
– Ты негр, как и рабы этого недоумка. Он ничего не скажет, потому что он – туарег и считает, что его честь окажется навсегда запятнанной, зато акли болтливы: им нравится рассказывать о том, что им известно, и какой-нибудь наверняка захочет заработать несколько монет и выручить хозяина. – Он сделал паузу. – Сегодня ночью отнеси им немного воды и еды, как будто от себя. Солидарность между братьями по крови, ты же понимаешь… Постарайся вернуться с необходимыми мне сведениями.
– Если они заподозрят, что я выступаю в роли шпиона, эти туареги перережут мне горло.
– Зато, если они этого не сделают, станешь капралом. – Малик сунул ему в руку ком мятых банкнот: – Убеди их этим.
Старший сержант Малик эль-Хайдери хорошо знал туарегов и их рабов. Он только-только начал засыпать, когда услышал шаги перед своей палаткой.
– Сержант!
Он высунул голову и не удивился, столкнувшись с черной улыбающейся физиономией.
– Гвельта гор Хуэйлы. Рядом с могилой Ахмада эль-Айнина, отшельника.
– Ты знаешь, где это?
– Сам я там не бывал, но мне объяснили, как добраться.
– Это далеко?
– Полтора дня.
– Предупреди капрала. Выступаем на рассвете.
Улыбка негра стала еще шире, и он лукаво заметил:
– Теперь я капрал… Первый капрал.
Малик улыбнулся в ответ:
– Ты прав. Отныне ты первый капрал. Позаботься о том, чтобы все было готово, как только взойдет солнце… И принеси мне чай за пятнадцать минут до этого.
Пилот вновь отказался.
– Послушайте, лейтенант… – повторил он. – Мы пролетели над этими барханами на высоте меньше ста метров. Мы бы сумели разглядеть даже крысу, если бы в этом проклятом месте водились крысы, но там ничего не было. Ничего! – убежденно заявил он. – Вы представляете себе, какой след оставляют на песке четыре верблюда? Если бы они прошли, мы бы что-нибудь заметили.
– Нет, если этих верблюдов ведет туарег, – возразил Разман, уверенный в своих словах. – И тем более если это как раз тот туарег, которого мы ищем. Наверняка он не позволяет верблюдам идти друг за другом – в этом случае они протопчут тропинку, которую можно разглядеть, – только в ряд по четыре, так что их ноги не слишком глубоко погружаются в плотный песок здешних барханов. А если песок мягкий, то ветер стирает следы меньше чем за час. – Он сделал паузу, во время которой летчики выжидательно на него смотрели. – Туареги путешествуют ночью и останавливаются с рассветом. Вы же никогда не взлетаете раньше восьми утра, а следовательно, вы долетели до эрга уже ближе к полудню… За эти четыре часа на песке не остается ни одного следа верблюда.
– А они? Четыре верблюда и два человека… Они-то куда деваются?
– Да будет вам, капитан! – воскликнул Разман, разводя руками. – Вы облетаете каждый день эти барханы. Сотни, тысячи – может, миллионы! – барханов. И вы хотите заставить меня поверить в то, что там не смогла бы замаскироваться целая армия? Какое-нибудь углубление, светлая ткань, немного присыпанная песком, – и порядок…
– Ладно… – сдался пилот, который говорил первым. – Я полностью с вами согласен… Чего вы в таком случае хотите? Чтобы мы летали, продолжая терять время и тратить топливо? Мы их не найдем, – упорствовал он. – Никогда не найдем!
Лейтенант Разман отрицательно покачал головой, успокаивая их, и подошел к большой карте района, висевшей на стене ангара.
– Нет… – сказал он. – Я не хочу, чтобы вы не вернулись в эрг, я хочу, чтобы доставили меня в настоящую «пустую землю». Если мои расчеты верны, они уже добрались до равнины. Вы могли бы там приземлиться?
Пилоты переглянулись, и было ясно, что предложение пришлось им не по душе.
– А вы имеете представление о том, какова температура на этой равнине?
– Конечно… – ответил лейтенант. – В полдень песок может нагреться до восьмидесяти градусов.
– А знаете ли вы, что это означает для таких старых самолетов в скверном состоянии, как наши? Проблемы охлаждения мотора, турбулентности, непредвиденных воздушных ям и, самое главное, зажигания… Конечно, приземлиться-то мы бы еще смогли, но рискуем уже больше не взлететь. Или же взорваться, когда вновь запустим двигатель… – Пилот рубанул воздух рукой в знак того, что его решение окончательное. – Я отказываюсь.
Было ясно, что напарник разделяет его точку зрения. И все-таки Разман продолжал настаивать:
– Даже если приказ последует сверху? – Он инстинктивно понизил голос. – Вам известно, кого мы ищем?
– Да, – ответил тот, у которого был певучий голос. – До нас доходили слухи, однако это проблемы политиков, в которые не следует вмешивать нас, военных. – Он сделал паузу и широким жестом обвел карту: – Если мне прикажут приземлиться в любой точке этой пустыни, потому что мы ведем войну или к нам вторгся неприятель, я приземлюсь, не колеблясь ни секунды. Но я не стану этого делать ради охоты на Абдуля эль-Кебира, потому что знаю, что он никогда бы меня о чем-то подобном не попросил.
Лейтенант Разман замер и невольно украдкой бросил взгляд на механиков, которые копошились в противоположном конце просторного ангара, готовя аппараты к полету. Снова понизив голос, он предупредил:
– Вы только что высказали опасную мысль.
– Знаю, – ответил пилот. – Но, по-моему, после стольких лет уже пора бы выразить, что мы чувствуем. Если вы не схватите его в Тикдабре, что, на мой взгляд, весьма проблематично, Абдуль эль-Кебир очень скоро вернется, и к тому времени каждому следует определить свою позицию.
– Похоже, вас радует, что мы его не нашли.
– У меня было задание – искать, и я искал его, как только мог. Я же не виноват, что мы его не нашли. В глубине души мне страшно подумать о том, что может произойти. Абдуль на свободе, а значит, возможно разделение страны, столкновения, а то и гражданская война. Такого своему собственному народу не пожелаешь.
Когда лейтенант Разман покинул ангар, направляясь к себе, он все еще обдумывал слова пилота, поскольку впервые было высказано предположение, которое пугало всех: гражданская война, столкновение двух лагерей одного народа, между которыми стоял один-единственный человек – Абдуль эль-Кебир.
После столетнего периода колониализма его народ не был поделен на четко определенные социальные классы: очень богатых и очень бедных. Они не укладывались в классические схемы развитых стран, согласно которым капиталисты, с одной стороны, а пролетариат – с другой, сталкиваются в смертельной схватке, отстаивая превосходство своих идеалов. Для них же, с семьюдесятью процентами неграмотного населения и распространенной традицией подчинения, по-прежнему оставалась важной харизма человека, его способность увлекать за собой и то, какой отзвук его слова находят в глубине их сердец.
