Фабрика офицеров - Кирст Ганс Гельмут (библиотека электронных книг TXT) 📗
10. Эти методы неправильны
Три учебных отделения 6-го учебного потока — «Г», «X», «И» — были выстроены на строевом плацу казармы. Капитан Ратсхельм, начальник потока, кружил вокруг них, как овчарка вокруг стада. Согласно расписанию сейчас должна была состояться двухчасовая строевая подготовка.
Обер-лейтенант Крафт принял рапорт командира учебного отделения «X». Фенрих Крамер показал себя, как и следовало ожидать, хорошим командиром. Его голос без труда заполнял двор казармы и громким эхом отражался от стен гаражей. Но он был не единственным, кто обладал таким громким голосом, — весь двор казармы заполнял шум.
Этот несущийся со всех сторон шум был инспирирован Крафтом. Он использовал его в качестве повода, чтобы выяснить один принципиальный вопрос. Он хотел знать, важно ли иметь звонкий, пронзительный командирский голос.
— Так точно, господин обер-лейтенант! — прокричали курсанты, быстро справившись с первым удивлением. Они считали подобный вопрос не только излишним, но и абсолютно глупым — чего, конечно, открыто не показывали. Но об этом свидетельствовало наметившееся веселье.
— Почему? — спросил Крафт.
Этот вопрос озадачил их. Да, почему все-таки звонкий, пронзительный командирский голос так важен? Глупый вопрос! Это ведь само собой разумеется и не требует никакого объяснения. Однако он хотел непременно получить объяснение! Ну и хорошо, пусть он его получит — но какое?
Они гадали довольно-таки долго. Перебивали друг друга, пытались понять и выдали наконец утверждение: «Так уж принято!» С этой сомнительной формулировкой начало соглашаться большинство фенрихов. Развернулась сдержанная дискуссия, которая грозила превратиться в непринужденную беседу. Командир отделения Крамер был в ужасе. Даже капитан Ратсхельм, находившийся на другом конце двора, обратил внимание на безудержную болтовню в отделении «X» и с беспокойством подошел ближе.
— Господа! — прокричал вдруг обер-лейтенант Крафт. Ему тоже стало ясно, что следует основательно нажать на тормоза. Чтобы с самого начала не попасть под колеса своего собственного подразделения, следует переключить рычаг на дисциплину. — Давайте сойдемся на следующем методе: я спрашиваю — вы отвечаете. Но вы отвечаете лишь тогда, когда вопрос коснется непосредственно вас. Мы понимаем друг друга?
— Так точно, господин обер-лейтенант! — пробормотали фенрихи с кажущейся готовностью. В действительности же их наполняла тайная радость, ибо их новый воспитатель оказался далеко не светилом. Такой спокойной строевой подготовки у них до сих пор никогда не было. Даже при капитане Ратсхельме, который был своего рода другом человека. А при лейтенанте Баркове подавно: тот обращался с ними очень строго. Этот же обер-лейтенант Крафт, кажется, придерживается больше теории — он устроил урок болтовни. А это им было очень даже на руку.
— Фенрих Хохбауэр, — сказал Крафт, так как заметил, что Хохбауэр был единственным, кто не участвовал в общей болтовне.
— Слушаю, господин обер-лейтенант!
Хохбауэр вопросительно посмотрел на Крафта, делая вид, будто не понимает, чего хочет от него офицер. Он притворился столь же вежливым, как и любопытным, свысока посматривая на обер-лейтенанта, и не только потому, что был выше его ростом. Однако делал он это с некоторой осторожностью, ибо легкомысленным Хохбауэр не был.
— Отвечайте на мой вопрос, Хохбауэр.
— Ну, — сказал фенрих с чувством собственного превосходства, — офицер должен уметь отдавать приказы, и приказы должны быть сформулированы четко, кратко и ясно. Некоторые из этих приказов отдаются в форме команд как в закрытых помещениях, так и на плацу и на открытой местности. Эти команды должны быть услышаны на фоне команд соседних участков, на фоне посторонних шумов, таких, как шум моторов, и конечно же на фоне всевозможных шумов на поле боя. По этой причине для офицера громкий, звучный голос является само собой разумеющейся предпосылкой.
— Очень хорошо, Хохбауэр! — воскликнул капитан Ратсхельм, оказавшийся в это время рядом. Затем начальник потока сразу же обратился к обер-лейтенанту Крафту и сказал ему на этот раз почти доверительно: — Пожалуйста, мой дорогой, начинайте практические занятия. Другие учебные отделения уже давно делают это. Вы ведь знаете, что времени у нас в обрез.
— Так точно, господин капитан! — небрежно бросил обер-лейтенант Крафт.
— Я ни в коем случае не хочу вам мешать, Крафт, я сейчас исчезну. Чувствуйте себя абсолютно свободно. Не сочтите, пожалуйста, мои указания за исправление ошибок — это, скорее, совет старшего товарища.
— Так точно, господин капитан! — повторил Крафт, всем своим видом выказывая удивление, что Ратсхельм, который якобы не хотел мешать, все еще здесь.
— Привыкайте спокойно, Крафт. Не спешите, не допускайте сумасбродства — это старый, солидный метод.
— Так точно, старый, солидный метод!
— Да вы и так, кажется, уже на правильном пути — не считая этой теоретической болтовни. Вы, я вижу, уже догадываетесь, кто составляет особую ценность в вашем взводе. Тот факт, что вы уже занимаетесь великолепным Хохбауэром, хороший знак.
После этого недвусмысленного указания Ратсхельм наконец удалился. Обер-лейтенант Крафт между тем уже понял, в чем заключается его подлинная задача. Он был офицером, который воспитывал. Ему не нужно было самому отдавать приказы и команды, он должен был следить за тем, как это делают фенрихи. Его служба заключалась в том, чтобы заставлять других нести службу. Сначала, стало быть, следовало выбрать фенриха, который бы взял на себя проведение строевой подготовки. Его выбор пал на Эгона Вебера. Можно было безбоязненно полагать, что он без всяких осложнений справится с примитивной маршировкой. Эгон Вебер вполне удовлетворительно владел премудростями унтер-офицерской грамоты. Он стал перед строем курсантов и крикнул:
— Отделение «Хайнрих», слушай мою команду!
Затем он разделил отделение на четыре группы и назначил четырех командиров. Те в свою очередь назначили четырех помощников. Вебер кричал:
— Одиночная подготовка в составе отделения! Основная стойка и повороты! Разомкнуться! Приступить к занятиям!
И тотчас же началась более или менее нормальная казарменная жизнь.
Крафт посмотрел через пустынный, голый строевой плац на казармы. Они, казалось, уныло и преданно смотрели перед собой узкими тусклыми рядами окон. Февральский день был прозрачным и морозным. Только на невытоптанных газонах лежало немного снега, бледно-серого и грязного. Солнца на небе не было. Обер-лейтенант Крафт бросил взгляд на два других отделения. Он хотел посмотреть, какими методами работали их офицеры. И то, что он увидел, привело его в удивление.
Обер-лейтенант Веберман, низкорослый жилистый офицер с хриплым, но пронзительным голосом, похожим на лай терьера, все время держал свое подразделение в движении. Фенрихи больше бегали, чем ходили. Остановки выпадали на их долю весьма редко.
А у лейтенанта Дитриха, высокого и широкоплечего, с небрежными движениями, фенрихи, наоборот, стояли на месте на большом расстоянии друг от друга, с соответствующими интервалами, и покрывали записями свои блокноты. «Что они могут писать? — спрашивал себя Крафт. — И почему другие бегают, как свора собак?» И в душу его закралось неприятное чувство, что он действительно здесь новичок. Капитан Ратсхельм уединился в уборной, относящейся к строевому плацу и гаражам. Но даже это не удерживало его от наблюдения за своим подразделением. Он смотрел сквозь поперечную щель, находящуюся на уровне глаз.
Учебное отделение обер-лейтенанта Крафта начало отрабатывать отдание чести. Эгон Вебер, будучи командиром отделения, гордо ходил взад и вперед между отдельно занимающимися группами, ни во что не вмешиваясь. Ему достаточно было чувства, что он может вмешаться, когда захочет. Фенрихи сами делали все, как положено, хотя и не особенно рьяно. Назначенные командиры групп беспрерывно командовали и исправляли ошибки, как это было принято с давних времен, однако едва ли кто слушался их. Фенрихи облегчали себе жизнь. Кроме того, их что-то отвлекало — Крафт это сразу заметил. Да это было и понятно: на скромном спортивном поле, находившемся рядом со строевым плацем, появилась целая орда особей женского пола. Там резвились женщины и девушки из гражданских служащих, которые жили в казармах. Ими командовала опытный член союза немецких девушек, которая работала помощницей у врача. И эти существа прыгали, пританцовывали, скакали, тряся бюстами.
