Я буду рядом - Шин Кун-Суук (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
Миру на мгновение умолкла. Казалось, ей очень хотелось рассказать что-то еще, но при этом она опасалась зайти слишком далеко. И эти слова она просто не могла проглотить, острыми колючками они застревали у нее в горле и причиняли ей страдания. Я ободряюще коснулась ее ладони:
– Если тебе тяжело, не стоит больше ничего рассказывать. Мы можем поговорить об этом потом.
– Нет, я хочу все рассказать сейчас. Но только если ты не против.
Она снова умолкла, и в этот момент тишину вновь прорезал телефонный звонок.
– Как-то сестра позвонила рано утром. Она сказала, что ждет меня на улице и хочет пойти помыться, попросила меня прийти в баню. И я тогда подумала, что она навсегда возвращается домой. Я собрала для нее чистую одежду. Нижнее белье, зубную щетку, полотенце… и эту юбку. – Миру указала на цветастую юбку, которая была на ней.
– Это юбка твоей сестры?
– Да. Она носила ее дома. Я взяла ее банную корзинку и отправилась в баню, в которую мы с тобой ходили в прошлый раз. Она ждала меня внутри. Мы мылись вместе, как когда-то в детстве. Мы терли друг другу спину и ополаскивали друг друга водой. Лицо сестры, постоянно обеспокоенное и мрачное в последние дни, в тот день показалось мне умиротворенным. Я подумала, что, возможно, она нашла его. Она позвала меня: «Миру!» – и предложила вымыть мне волосы. Время от времени она делала это, когда мы были детьми. Мне нравилось, когда она мыла мне волосы. Сестра выливала на ладонь немного шампуня и принималась нежно массировать мою голову, затем она смывала мыльный раствор, снова и снова ополаскивая мою голову, пока вода не текла прозрачная. После она расчесывала мои волосы, а затем закрепляла локоны шпильками. Сестра ласково погладила меня по затылку и спросила, как дела в колледже. Слезы навернулись у меня на глаза. Я тогда подумала, что если она спрашивает про колледж, значит, начала постепенно приходить в себя. В тот день мы много времени мылись. Когда мы вернулись в раздевалку, наши ступни разбухли от горячей воды. Сестра насухо вытерла меня полотенцем. Она даже не поленилась и высушила мне волосы, а затем намазала мне спину лосьоном. Она натянула на себя одежду, которую я принесла, но юбку отказалась надевать, пообещала носить ее только дома. Я подумала, что ее джинсы все-таки грязные, чтобы идти в них после бани, но не стала заострять на этом внимание. Перед выходом из бани сестра достала из шкафа свою сумку. Это был большой рюкзак, которого я раньше у нее не видела. С такими рюкзаками обычно ходят в поход в лес или берут с собой в путешествие на велосипедах. Рюкзак показался мне тяжелым, и я хотела помочь донести его. Сестра ответила, что он не настолько тяжелый, как может показаться. Она предложила зайти куда-нибудь перекусить, хотя до обеда было еще далеко, но я безропотно последовала за ней. «Помнишь, ты как-то предлагала зайти сюда?» – спросила она. Сестра привела меня в новый ресторан на главной улице, где подавали суши. Она никогда не любила суши. Как-то раз я сказала, что они выглядят очень аппетитно, но сестра никогда не предлагала пойти в этот ресторан. Мы сели за столик друг против друга, заказали блюдо с разными видами суши и по миске лапши удон, принялись есть. К моему удивлению, она ела с большим аппетитом, хотя и продолжала настаивать, что никогда прежде ничего подобного не пробовала. У нее на лбу выступили капельки пота, но она съела все до последнего кусочка. Когда мы покончили с едой, сестра вытащила из рюкзака большой мятый конверт и попросила меня сохранить его. Я спросила, собирается ли она возвращаться домой, и она ответила, что сначала должна вернуть рюкзак, еще заявила, что я должна вернуться домой, а она придет немного позже. Ее слова прозвучали вполне правдоподобно. На выходе из ресторана она снова сказала, чтобы я отправлялась домой. Я опять спросила: «Обещаешь, что вернешься сегодня?» – и она кивнула в ответ. Когда она направилась в другую сторону, я в третий раз спросила: «Обещаешь?» И она тут же ответила: «Да». Сестра снова настойчиво попросила меня немедленно возвращаться домой. Я сказала, что подожду, когда она сядет в такси, но она резко потребовала, чтобы я уходила, и слегка подтолкнула меня. И вот я повернулась, собираясь уходить, но в этот момент она окликнула меня, подбежала и крепко обняла. Она пахла мылом из бани. «Миру, прости меня. Прости!» Она дважды произнесла эти слова. Я ответила: «Все будет хорошо, если ты вернешься домой». Она выпустила меня из объятий и пробормотала, чтобы я поскорее возвращалась домой. Я воскликнула: «Скоро увидимся, Юнни!» – и направилась в сторону дома. Я обернулась и увидела – она смотрит мне вслед. Тут она резко повернулась и пошла прочь. Вдруг что-то остановило меня, я поняла: нельзя вот так отпускать ее – и ринулась следом за ней. Она перешла улицу с этим тяжеленным рюкзаком на плечах и остановила такси. Я перебежала через дорогу, прыгнула в другое такси и попросила водителя следовать за машиной с сестрой.
Телефон на столе под кроватью снова зазвонил. На этот раз Миру умолкла и прислушалась к звонку. И кто только мог так настойчиво звонить в столь поздний час?
– Ты еще можешь слушать, Юн?
– Продолжай.
– Ты можешь об этом пожалеть. Пожалеть, что так много узнала обо мне.
– Все в порядке. Рассказывай.
Миру взяла мою руку в свои сморщенные ладони:
– Если будет трудно слушать дальше, скажи, и я остановлюсь. Просто скажи. Понимаешь?
– Да.
– Такси с сестрой направлялось в сторону колледжа, в котором учился ее друг. Близко к колледжу образовалась пробка. Загорелся зеленый свет, но машины не двигались с места. Сестра вышла из машины, и я последовала ее примеру. Улица перед колледжем была запружена людьми. Я решила, что студенты устроили митинг, протестуя против его исчезновения. Я увидела развевающийся на ветру транспарант, на котором были фотография и имя. Сестра остановилась и впилась глазами в фотографию. Я подумала: «Она присоединится к митингу, а мне пора возвращаться домой». Я по-прежнему держала в руках наши банные корзинки. Но сестра не присоединилась к толпе, а перешла на другую сторону улицы, остановилась перед десятиэтажным зданием и, подняв голову, некоторое время смотрела наверх. Я тоже подняла голову, но не смогла понять, чего там рассматривать. «Что она делает?» Сестра обошла здание с огромным рюкзаком на спине и неожиданно исчезла из вида. С банными корзинками в руках я поспешила к входу в здание, где она скрылась, и принялась оглядываться, куда она пропала. В здании не было ни кафе, ни ресторана. В нем располагалась телефонная компания. Там, где, по моим расчетам, сестра могла скрыться, оказалась лестница. Я принялась взбираться наверх – второй этаж, третий, четвертый и, наконец, десятый этаж. Дальше – крыша. Я подумала, что сестре незачем без причин подниматься на крышу телефонной компании, и уже собралась спуститься вниз, но вдруг через щель в двери, ведущей на крышу, заметила ее фигуру. Она стояла на краю и смотрела вниз на улицу, где противостояли друг другу демонстранты и полиция. Она выглядела совершенно отчаявшейся. До этого момента я и представить не могла, что с ней происходит. Откуда мне было знать, что она задумала столь ужасное и непоправимое. Сестра взглянула на людей внизу, опустила рюкзак, расстегнула его и некоторое время смотрела внутрь, словно собираясь с духом. И даже когда она вытащила из рюкзака белую пластиковую бутылку, я по-прежнему не понимала происходящего. Она вытащила пробку из бутылки и подняла ее над головой, а затем окатила себя с ног до головы какой-то жидкостью. «Что она делает?» – мелькнуло в моей голове, я распахнула дверь. И в этот момент до меня донесся ужасный запах. Это был запах бензина. «Этого не может быть, это невозможно!» И тут я догадалась, кинулась к ней, пытаясь закричать, но не смогла издать ни звука. Мой язык утратил чувствительность и бессильно ворочался во рту. Когда я наконец проскрипела: «Юнни, Юнни» — она обернулась. Ее лицо побелело от ужаса. Солнце у нас над головами нещадно палило. Шум и крики на улице внизу внезапно исчезли, и мир погрузился в безмолвие. Нас словно окутал вакуум, только нас двоих. «Миру! Не подходи ближе! Уйди отсюда! Иди домой!» Она умоляла меня, но даже не повышала голос: «Уходи! Убирайся отсюда! Миру, пожалуйста, уходи!» Я закрыла уши руками и завопила: «Ты с ума сошла! Немедленно прекрати! Ты не можешь это сделать! Он этого не стоит…» Время тянулось мучительно медленно. Мы стояли на крыше и кричали друг другу: «Пожалуйста!» и «Не смей!». Мне до сих пор кажутся вечностью те секунды на крыше. А потом я поняла – она больше не может ждать. Сестра наклонилась над рюкзаком и что-то вытащила оттуда. Бензин капал с ее одежды. Я кинулась к ней и схватила рюкзак, но она отпихнула меня. Вдруг силы оставили меня, я упала на спину. Она пыталась щелкнуть зажигалкой, но ее руки скользили. И тогда она достала коробок и чиркнула спичкой. Я завопила во весь голос и прыгнула к ней. В то мгновение, когда крохотное пламя спички коснулось ее кожи, я схватила ее за руки. Огонь обжег мои ладони. Я почувствовала – тысячи, десятки тысяч пылающих раскаленных иголок пронзили мои ладони.
