Ежевичная зима - Джио Сара (прочитать книгу .txt) 📗

– Можем мы кое о чем поговорить?

– Конечно. – Я встала рядом, наши руки соприкоснулись.

– Ты рассказала мне о том, что случилось, – начал он. – О ребенке.

Я посмотрела на него.

– Мне кажется, – Доминик провел рукой по волосам, пытаясь подобрать нужные слова, – это неправильно, что твоего мужа сейчас нет рядом с тобой после всего того, что ты пережила.

Доминик был прав, по крайней мере, в одном. Внешне поведение Этана выглядело неподобающим. Жена теряет ребенка, муж переживает кризис среднего возраста, возвращается к своей бывшей подружке. Но в душе я понимала, что моя вина в этом тоже есть. Я сама отдалилась от него. Я застыла в своем горе, закрылась, оставив его снаружи, за пределами своей раковины. А когда мое сердце начало оттаивать, было уже слишком поздно.

– Я просто хочу сказать, – продолжал Доминик, – что ему следовало бы быть здесь, с тобой. – Он помолчал и повернулся ко мне. – Я бы был с тобой.

Он меня обнял. А я не отстранилась.

Глава 15

Вера

Когда я открыла глаза, в окно уже лился солнечный свет. Мне было неприятно прикосновение шелковых простыней к обнаженной коже, а прикосновение грубой ноги Лона к моей ноге было просто омерзительно. Я отодвинулась от его горячего потного тела и села, завернувшись в простыню. Он храпел так громко, что подушка содрогалась при каждом звуке.

Мое платье и белье лежали на полу рядом с кроватью. Каждый раз, когда Лон снимал с меня тот или иной предмет одежды, я как будто немного умирала внутри. Я поморщилась, вспоминая тяжесть его рук, пытавшихся расстегнуть пуговицу и в конце концов оторвавших ее в досаде и нетерпении. Я приглушила боль шампанским. Шампанского было слишком много. И теперь у меня кружилась голова. Я заперла дверь в ванную, и меня вырвало – желудок освобождался от вчерашних возлияний. Мне вдруг отчаянно захотелось вымыться, смыть с себя дыхание и прикосновения Лона. Я повернула кран и стала смотреть, как вода дождевыми струями падает вниз и рикошетом отлетает от мраморных плит. В номерах отеля я отмыла сотни душевых кабин, возможно, мыла и эту, отскребая грязь из всех швов. Эстелла очень за этим следила.

Я намылилась, но, даже когда все тело уже было покрыто густым слоем пены, все равно чувствовала себя грязной. Запятнанной. Я терла все сильнее, пока у меня не заболела рука и я не уронила кусок мыла. Губы задрожали, из глаз потекли слезы. Я не могла их унять. Я молилась, чтобы Лон не услышал, как я плачу. Вода текла и текла, и через какое-то время я перестала различать, где струи воды и где мои слезы.

Я закрыла глаза, и передо мной снова появилось лицо Дэниела, зовя меня, успокаивая. Я вспомнила, почему я здесь. Выключила воду и начала вытираться пушистым полотенцем, которое висело на крючке. Я выбрала платье в шкафу и надела его. Дожидаясь, когда Лон проснется, я села у окна и погрузилась в воспоминания о Дэниеле и о его отце.

Чарльз поцеловал меня в шею, и я, улыбаясь, повернулась к нему.

– Доброе утро, красавица, – сказал он, нежно проводя пальцем по моему лицу.

Я застенчиво отвернулась. Может быть, прошлая ночь была сном? В этот момент в дверь спальни постучали, и мы оба повернулись к двери.

– Завтрак подан, сэр, – раздался приглушенный мужской голос, похожий на голос вчерашнего стюарда.

– Благодарю, – ответил Чарльз и сел. Он зашел в ванную комнату и вернулся с пушистым белым халатом. – Тебе будет удобно в этом?

Я кивнула и ответила:

– Если только мы не ждем к завтраку гостей.

– Будем только мы вдвоем, – пообещал Чарльз.

Я просияла, завернулась в халат и вышла следом за ним в гостиную.

– Не желаете ли позавтракать на террасе, сэр?

Я опустила глаза. Мне не хотелось встречаться взглядом со стюардом. Что он обо мне думает?

– Нет, – сказал Чарльз, – утро ветреное. Мы позавтракаем за столом.

– Как пожелаете. – Мужчина принялся расставлять на столе то, что принесли на двух серебряных подносах. Я посмотрела на стаканы с апельсиновым соком. В Сиэтле можно было купить апельсины, а вот с грейпфрутами было сложнее. В прошлом году я целую неделю откладывала чаевые и купила всего один грейпфрут. Он стоил целое состояние, но я чувствовала себя невероятно значительной, разрезая плотную кожу, пока не обнаружила, что плод внутри гнилой.

Стюард поклонился и вышел. Я немного расслабилась.

– Я хочу делать это каждый день, – Чарльз улыбнулся мне через стол.

– Я тоже, – ответила я.

Я отпила глоток апельсинового сока, смакуя его чуть резковатую сладость. Мне бы хотелось угостить этим соком Кэролайн и других девушек. Я даже подумала сунуть в карман круассан для Джорджии. Ей всегда хотелось попробовать круассан.

– Я тут подумал, – произнес Чарльз, делая паузу между двумя кусками омлета, – а что ты делаешь сегодня вечером?

– Боюсь, мне нужно работать.

– Работать?

– Да. Это такой пустяк, который делают люди, чтобы было на что жить, – с сарказмом ответила я.

– Очень смешно, – игриво заметил Чарльз. Он посмотрел на меня долгим взглядом. – А что, если тебе никогда больше не придется работать?

– О чем ты говоришь?

Он взял мою руку.

– Что, если…

Скрипнула дверь. В апартаменты кто-то вошел. Мне захотелось втянуть голову в плечи и спрятаться под столом, особенно когда я увидела посетительницу. Это была Джози, сестра Чарльза. За ней следовала горничная, нагруженная десятком пакетов с покупками.

– Чарльз? – Брови Джози удивленно взлетели вверх. – Ты? Здесь? Что ты здесь делаешь?

– Это ты что здесь делаешь? – резко ответил Чарльз. – Я думал, что ты вместе с мамой поехала в Ванкувер за покупками.

– Мы вернулись вчера, – пояснила Джози, подходя к нам. – Я взяла кое-какие вещи в городе и подумала, что заеду…

Джози вдруг замолчала, она меня узнала. В ее глазах я увидела изумление.

– Джози, ты помнишь Веру? – Чарльз произнес это с такой легкостью, словно не было ничего неловкого в том, что он заново представляет меня своей сестре, когда я одета в банный халат. – Веру Рэй?

– Разумеется, – Джози презрительно усмехнулась, глядя на меня чуть дольше, чем требовали приличия. В утреннем свете я заметила в ней сходство с Чарльзом, которого не заметила на танцевальном марафоне. – Конечно же, это Вера из танцзала.

– Здравствуйте, – сумела выдавить я. Лучше бы я оделась до завтрака. Халат был чудовищной ошибкой.

– Что ж, – фыркнула Джози, – я определенно помешала интимной встрече, поэтому я ухожу.

Тут ее взгляд упал на конверт с деньгами на столике у окна, тот самый, который Чарльз передал мне накануне для вдовы из моего дома. Что она об этом подумала? Я молилась, чтобы Чарльз ей все объяснил, но тот проигнорировал реакцию сестры и продолжал есть.

– Пока, – просто попрощался он с Джози.

Джози вышла, за ней направилась горничная с покупками. Дверь захлопнулась.

Я провела еще восемь удивительных недель с Чарльзом, а потом волшебная сказка резко закончилась. Было все: подарки (однажды вечером за ужином Чарльз надел мне на запястье браслет с сапфирами), цветы, поездки, телефонные звонки. Этого было достаточно, чтобы мои соседки по квартире позеленели от зависти.

Но я все равно не спешила рассказать ему о ребенке. Я знала о своей беременности уже почти две недели, но хотела еще немного подождать. Я знала, что Чарльз будет очень рад. У нас будет общий ребенок. Малыш, зачатый в любви. И все-таки я волновалась. Все было идеально, но я все-таки побаивалась, что новость что-то изменит.

Однажды вечером в апартаментах отеля Чарльз опустился на одно колено и предложил мне выйти за него замуж. Я ответила согласием. Он мог быть просто мальчишкой с фабрики, я бы все равно вышла за него. Я полюбила его доброту, его сердце, а не его деньги. И когда он заглянул мне в глаза, я едва не сказала ему о малыше. Через некоторое время я испугалась, что с моей беременностью что-то не так, потому что меня вдруг перестало тошнить по утрам. Я не в силах была бы сказать Чарльзу, что потеряла его дитя. Поэтому я решила подождать.