От заката до обеда - Великина Екатерина (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Нелирическая сноска: в стене ванной вырезается дыра. В дыру засовывается стиральная машина. Со стороны детской комнаты машина обкладывается кирпичом или еще какой-нибудь строительной дрянью. В результате имеем шестьдесят квадратных сантиметров свободной площади в помывочной и немереный короб в комнате ребенка. Диагноз – гидроцефалия, лечение – кувалда.
Честно вам скажу, я от креатива настолько охренела, что даже не нашлась что и сказать. Зато Дима проявил себя молниеносно.
– Отличная идея, – сказал супруг, недобро сверкая глазами. – Я давным-давно мечтал машинку из ванной вынести.
– А унитаз в гостиную ты вынести не мечтал? – взвизгнула я. – Ты, дорогой, как знаешь, а мой ребенок в одной комнате с коробом спать не будет. Скорее я тебя вынесу, вместе с котами.
– Кстати, и тут неожиданная идея. – Эклер отошел на безопасное расстояние и продолжал вещать оттуда. – Сейчас ведь столько мебели продается – и детские, и встройки всякие. По современным временам обыграть какую-то там коробочку – плевое дело.
– Безусловно, обыграем, – пообещал супруг, закрывая за Леней дверь.
И понеслась.
Вообще, когда вам предлагают что-то обыграть – сразу бейте сволоту по морде. Хорошие вещи обыгрывать не надо – ну, не требуют они этого. Так, разве что кактус поставить или постелить салфетку какую…
В нашей ситуации салфетки не спасали. И задекорировать короб кактусом возможным не представлялось. Поэтому супруг придумал стенной шкаф, в нижней секции которого и будет спрятана наша стиралка. Идея гениальная, за исключением того, что здоровый шкаф в детской на хрен никому не нужен.
– Не позволю превращать детскую в гардеробную, – вопила я и бросалась в супруга чашками.
– Зато у всех твоих шмоток наконец-то будет Одно место, – верещал супруг, тыча в меня рекламками «Стенли».
– Ага. И это Место конечно же должно быть в изголовье у ребенка, – не сдавалась я.
– А почему бы ему там не быть? – разводил руками супруг.
Спустя два дня мы окончательно позабыли родную речь и, по рассказам родственников, обходились всего двумя словами. Первое – «шкаф», второе – непечатное.
До развода не дошло.
Непечатное слово победило «шкаф» на третьи сутки. Но, к сожалению, на четвертые невесть откуда выплыла «встроенная детская мебель». Потом открытый стеллаж. Потом полки для книг. Потом кроватка.
Процесс остановился только на чуланчике.
– А мы построим вторую стену, между стенами сделаем дверь, и вот пожалуйста – прекрасный чуланчик для вещей, – сообщил мне Дима в четверг.
– Ты знаешь, пожалуй, если вас с Леней между стенами засунуть, то можно дверь-то и не делать, – мрачно сказала я.
К тому моменту в моей голове уже окончательно сформировалась идея смертоубийства, и вопрос стоял только об утилизации тела.
На пятые сутки я поняла, что от чуланчика меня спасет только чудо. И оно произошло.
Как раз когда я лишала супруга последних перьев, в квартиру позвонили.
На пороге стоял Эклер.
– Деретесь? – ехидно поинтересовался он.
– Ага, – хором ответили мы.
– А напрасно, – укорил он. – В чем дело-то?
Перебивая друг друга, мы изложили суть вопроса.
– А чего ты не хочешь встроить шкаф? Сейчас у всех шкафы.
– Ага, а у моей тети – язва! – рявкнула я. – Во-первых, шкаф отъест жилую площадь, а во-вторых, кроватку будет некуда поставить.
– Неожиданная идея. – Леня поднял палец кверху и засиял, точно лампочка. – Сейчас есть такие кроватки – к стене на цепях пристегиваются. Неужели не видели?
– Видели, – сказала я. – В позапрошлом году в Петропавловской крепости три десятка таких видели.
– Там еще столики были железные, кажется, – добавил супруг.
В воздухе повисла нехорошая пауза. Ленин авторитет падал на глазах, и поэтому он пошел ва-банк.
– Ну… Раз не нравится на цепях – нечего выносить машинку из ванной. Живите как все – в тесноте.
Но метаться было поздно. Потому что к тому моменту Дима уже представил себе Фасольца, спящего на полке у Очень Нужного Чуланчика, и дурнина стала испаряться.
– Кстати, по поводу входа тоже есть идея, – совсем расстроенно сказал Леня.
– Конечно же неожиданная? – съехидничала я.
– Не знаю, – заскромничал он. – Я вот тут подумал, а что если вам бельевой шкаф из комнаты развернуть в прихожую?
– Это чтобы трусы на половичке переодевать? – устало спросила я.
– Ну как хотите, – грустно прошамкал Леня и отправился восвояси.
Если вы считаете, что на этом с неожиданными идеями было покончено, то глубоко заблуждаетесь. У нас что ни день – то открытие. Пожалуй, единственный плюс – семейство наше как-то поостыло, и, когда нам в очередной раз предлагается какое-то радикальное решение, мы вспоминаем кроватку на цепях и успокаиваемся.
О зимней одежде
Признаюсь как на духу – я никогда не завидовала мужчинам. Мне не требуется главенствующей роли в семье: во-первых, лишняя ответственность, а во-вторых, я так насобачилась вещать с галерки, что переору даже судовой дизель без глушителя (отдельная благодарность бабушке). И какого-то особенного равноправия мне тоже не треба – как большой любитель полентяйствовать, я крайне трепетно отношусь к разделению труда. В том смысле, что, будь у меня возможность сидеть дома, шкварить котлетки, писать рассказки и терроризировать Фасолия, я бы так всю жизнь и просидела. Ну, может, добавила бы к Фасолию Горонтия и состряпала какой-нить нудный роман к тридцатнику… Но это максимум. Короче, Богу Богово, а Дементию – попутного ветра и лишнюю дырку на ремне.
Так о чем бишь я? О мужиках?
Так вот, я дядькам никогда и ни в чем не завидовала, кроме одного.
Одежды, мать ее ети.
Господи, как же это невыразимо прекрасно начинать утро с поиска носков, один из которых рваный, а другой – левый. Какое же это большое человеческое чудо засунуть ноги в удобные растоптанные кроссовки! А уж про возможность выбирать джемпер не по цвету, а по запаху из-под мышек я вообще умалчиваю.
Ну скажите мне, разве может быть несчастливо создание, у которого всего две пары джинсов – «стиратые» и «нестиратые»?
Апогей моей зависти – ванная комната. Для того чтобы завершить утренний туалет, супругу требуется десять секунд – именно столько времени уходит на то, чтобы пару раз плеснуть себе в харю холодной водицей. И все. Все-е!
Про собственную рожу даже рассказывать не хочется. Минут десять висишь на зеркале и размышляешь, чьи гены подгуляли. Опосля умываешься и еще десять минут расстраиваешься из-за того, что гены смыть не удалось. Четыре минуты выбираешь крем «по случаю». Так как кремов «от трупности» не придумали, мажешь наследственность тем, что имеется. Масляным блинчиком – в комнату за косметичкой – не удовольствия ради, а токмо чтобы «добавить жизни». Задача фактически неразрешимая. Попробуйте нарисовать жизнь там, где ее нет и до тринадцати не будет, и вы меня поймете. Более или менее удовлетворительный результат – это когда на лице появляются глаза и губы. Так как без глаз на улицу не выходят, на мейк уходит еще двадцать минут.
(Тут, кстати, очень хорошо иметь Ученого мужа, потому что Неученые мужья уже давным-давно стучат копытами в прихожей и переходят на фальцет.)
Дальше – шмотки.
Выбор гардероба, безусловно, зависит от женщины. Так, если бы кто-то увидел мое барахло в мое отсутствие, он мучился бы догадками до конца своих дней. Исходя из ассортимента, выходит, что я всю жизнь шастаю по театрам, а в оставшееся время подрабатываю проституцией у шоферов дальних рейсов. Как оно могло так получиться – понятия не имею. С учетом того, что в театре я не была лет, наверное, семь, ни одного знакомого дальнобойщика у меня нет, а все присутственные места сводятся к магазину детского питания и местной песошне.
Нет, я с этим своим гардеропчиком вполне себе прекрасно жила. Насобачилась как-то. Например, если наступать на мысочки, то шпильки в песок не проваливаются. А если не слишком нагибаться – под куртку и не задувает. Без шапки тоже – говно-вопрос – до минус пятнадцать ходим так, а после минус пятнадцать – нехрен и ходить. Шо? В тонких джинсах мерзнет жопка? А жопкой надо быстрее, в противном случае – зацокает не хуже шпилек.
