Атлант расправил плечи. Трилогия. - Рэнд Айн (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Нью-Йорк остался далеко позади, когда они услышали, как Даннескьолд ответил на запрос по радио:
— Да, не спит. Вряд ли он сегодня будет спать… Да, думаю, сможет, — и оглянулся: — Джон, с тобой хочет поговорить доктор Экстон.
— Как? Он следует в самолете за нами?
— Конечно.
Голт поспешил вперед и схватил микрофон.
— Привет, доктор Экстон.
Голос его был негромким; в нем чувствовалась теплая улыбка.
— Привет, Джон, — твердость в голосе Хью Экстона выдала, чего ему стоило мучительное ожидание этих двух коротких слов. — Я только хотел услышать твой голос… узнать, что все в порядке.
Голт усмехнулся и тоном студента, излагающего хорошо усвоенный урок, ответил:
— Конечно, все в порядке, профессор. Иначе быть не могло. А есть А.
* * *
Тепловоз, тянущий на восток «Комету», сломался посреди Аризонской пустыни. Состав остановился внезапно, безо всякой видимой причины, будто человек, не позволявший себе даже думать о том, что он перенес слишком много, словно что-то внутри него надорвалось.
Эдди Уиллерс вызвал бригадира, а после продолжительного ожидания смирился с выражением его лица.
— Машинист пытается устранить неполадки, мистер Уиллерс, — негромко и безнадежно ответил бригадир.
— Он не знает, в чем дело?
— Выясняет, — мужчина выждал полминуты и пошел к выходу, но остановился и попытался объяснить, гоня от себя ужас: — Наши тепловозы непригодны, мистер Уиллерс. Их давным-давно нет смысла ремонтировать.
— Знаю, — спокойно ответил Эдди.
Бригадир понял, что лучше не вдаваться в объяснения: они порождали только ужас. Покачал головой и вышел.
Эдди Уиллерс сидел, вглядываясь в темную пустоту за окном.
Это была первая «Комета», вышедшая из Сан-Франциско на восток за последние дни, чтобы восстановить прежний график движения. Эдди не смог бы объяснить, что ему пришлось перенести в последние дни и что он сделал во имя спасения терминала от слепого хаоса гражданской войны, которая шла неизвестно за что; все, о чем раньше договорились, было забыто. Он знал лишь, что терминал недоступен для трех воюющих сторон, что поставил на должность управляющего человека, который не готов сдавать позиции, и что отправил на восток очередную таггертовскую «Комету» с лучшим тепловозом и лучшей бригадой, какие только можно найти, чтобы вернуться в Нью-Йорк.
Эдди никогда еще не приходилось работать так усердно; он делал свое дело добросовестно, как всегда, но казалось, что он пребывает в каком-то вакууме, словно все его силы уходят в песок… какой-то пустыни, вроде той, что теперь простиралась за окном «Кометы». Он содрогнулся: некоторое время спустя Эдди снова вызвал бригадира поезда.
— Как идут дела?
Бригадир пожал плечами и покачал головой.
— Отправь помощника машиниста к дорожному телефону. Пусть сообщит в управление отделения дороги, чтобы прислали лучшего механика.
— Хорошо, сэр.
За окном не было ничего видно; выключив свет, Эдди смог разглядеть бесконечную серую равнину с черными точками кактусов. Подумал, как только люди отваживались пересекать эту пустыню в те дни, когда не было поездов, и какую цену платили за то. Затем резко отвернулся от окна и снова включил свет.
Он подумал: сам факт, что «Комета» находится на чужой дороге, уже способен лишить хладнокровия. Эти пути принадлежали компании «Атлантик», «Таггерт Трансконтинентал» пользовалась ими бесплатно. «Нужно выбираться отсюда, — твердил он себе. — Когда вернемся на свою ветку, будет спокойней». Внезапно ему показалось, что пути обрываются где-то у берегов Миссисипи, около моста Таггерта.
«Нет, — подумал Эдди, — здесь что-то не так. Видения, не дающие мне покоя, невозможно ни осмыслить, ни отогнать». Одним из них был полустанок, который они проехали больше двух часов назад: он обратил внимание на пустую платформу и ярко светящиеся окна маленького станционного здания; свет шел из пустых комнат; он не заметил ни единого человека как в здании, так и на железнодорожных путях. Другим видением был второй полустанок: платформу заполнила взволнованная толпа, но на сей раз станция была погружена в полную темноту.
«Нужно вывести отсюда “Комету”», — подумал Эдди. Он удивился, почему его это так волнует, почему кажется так важно вновь привести поезд в движение. В пустых вагонах сидела лишь горстка пассажиров; они ехали, куда глаза глядят, безо всякой цели. Вряд ли он трудился ради них, хотя и не смог бы сказать, ради кого именно. Ему на ум пришли две фразы, неопределенные, как молитва или заклятие.
Первая звучала так: «От океана до океана, во веки веков», а вторая: «Господи, не дай ей погибнуть!..»
Бригадир поезда вернулся через час с помощником машиниста, чье лицо было подозрительно мрачно.
— Мистер Уиллерс, — неторопливо сказал помощник, — управление не отвечает.
Эдди выпрямился, и хотя разум отказывался верить в происходящее, он внезапно понял, что по какой-то необъяснимой причине ожидал именно такого поворота событий.
— Это невозможно! — негромко произнес он. Помощник машиниста смотрел на него, не шевелясь. — Должно быть, телефонная линия не в порядке.
— Нет, мистер Уиллерс. Она в порядке. Работает. А управление нет. Либо там некому отвечать, либо никто не хочет.
— Но ты знаешь, что это невозможно!
Помощник пожал плечами; люди теперь считали возможной любую беду.
Эдди вскочил.
— Пройди по поезду, — приказал он бригадиру. — Стучись во все купе, где только есть пассажиры, узнай, нет ли среди них инженера-электрика.
— Хорошо, сэр.
Эдди, как и все присутствующие, прекрасно понимал, что среди вялых, опустившихся пассажиров, им не найти такого человека.
— Пошли, — приказал он, обращаясь к помощнику.
Они вместе забрались в кабину тепловоза. Седой машинист сидел на своем месте, глядя на кактусы. Прожектор продолжал гореть, луч света пронзал ночь, выхватывая из темноты лишь сливающиеся вдали шпалы.
— Давай попробуем найти неисправность, — сказал Эдди, снимая пиджак, голос его был полукомандным-полупросящим. — Сделаем еще попытку.
— Хорошо, сэр, — ответил машинист безо всякой надежды.
Машинист исчерпал свой скудный запас познаний; проверил каждый узел, каждый проводок, прополз по всему тепловозу и под ним, откручивал детали и прикручивал снова, разбирал моторы наобум, как ребенок часы, с той лишь разницей, что ребенок верит в возможность познания.
Помощник машиниста высунулся из окна кабины, поглядел на черную пустоту и передернулся, словно его охватил ночной холод.
— Не беспокойся, — заговорил Эдди Уиллерс, принимая уверенный тон. — Мы должны сделать все, что сможем, но если у нас ничего не получится, помощь рано или поздно придет. Поезда не бросают невесть где.
— Не бросали, — уточнил помощник.
Машинист время от времени поднимал вымазанное сажей лицо и смотрел на перепачканные лицо и рубашку Эдди Уиллерса.
— Никакого толку, мистер Уиллерс? — спросил он.
— Мы не можем дать ей погибнуть! — пылко ответил Эдди, смутно сознавая, что имеет в виду не только «Комету»… и не только железную дорогу.
Продвигаясь от кабины вдоль трех блоков двигателей и обратно, с кровоточащими руками, мокрый от пота, Эдди Уиллерс старался припомнить все, что знал о моторах, все, что узнал в колледже и до него, все, чего поднахватался в те дни, когда диспетчеры в Рокдейле сгоняли его со ступенек громыхавших маневровых тепловозов.
Из обрывочных сведений ничего не складывалось; мозг, казалось, утратил способность действовать; Эдди понимал, что моторы не его специальность, что он ничего в них не смыслит, не знает их, и что разобраться в них именно сейчас — вопрос жизни и смерти. Глядя на цилиндры, лопасти вентиляторов, провода, контрольные панели, все еще мигающие огоньками, он старался гнать от себя не мысли, а всплывшую откуда-то из глубин сознания фразу: «Каковы наши шансы, и сколько займет времени — по элементарной теории вероятности — у нескольких дилетантов, работающих вслепую, найти нужную комбинацию и снова запустить двигатель?»
