С неба упали три яблока - Абгарян Наринэ Юрьевна (книги бесплатно без TXT) 📗
Василий выглянул в прихожую, но никого не обнаружил – двери в другие комнаты были плотно прикрыты. Застеснявшись беспокоить людей, решил уйти, не попрощавшись. Вернувшаяся через минуту с чашкой чая и бутербродами Мария никого уже не застала, зато обнаружила на журнальном столике баночку со шпротами, пачку печенья, конверт и клочок бумаги с корявой инструкцией «ПИСМО ДЛИЯ АНАТОЛЬИ А ЕДА ВАМ».
Василий шел сквозь сумрачный ноябрьский вечер и плакал от счастья. Наконец-то он поверил, что Анатолия лежит в больнице не по причине тяжелого заболевания, а потому, что носит под сердцем его ребенка. Странное дело, но убедить его в беременности жены удалось не ее письмам и не взгляду врача скорой помощи, когда тот, аккуратно надавливая Анатолии на живот коротковатыми толстыми пальцами, внезапно вскинул на нее удивленные глаза и произнес неуверенным шепотом: «не может этого быть!» – и даже не справкам, которые в день скандала разложил перед ним веером молодой главный врач больницы. Убедила его в этом скудная обстановка его дома – человек, руководящий большой клиникой и живущий в таких стесненных условиях, не мог обмануть, думал Василий и, конечно же, был прав: имеющий множество возможностей своровать и не поддавшийся соблазну, по определению, не может лгать.
Ровно через семь дней, завернув в обрывок газеты баночку с сайрой и пачку печенья, он снова засобирался с визитом к врачу. Последнюю неделю он провел в тягостных раздумьях – как только схлынула первая радость, душу сковал тягучий, сумрачный страх. Они с Анатолией давно уже не молоды и скоро покинут этот мир. На кого они оставят ребенка? Да и Маран не годится для его проживания, маленькому ведь много чего нужно – школа, игры, общение со сверстниками. Кем он вырастет среди стариков, провожая их одного за другим на тот свет?
Василий поделился своими страхами с заглянувшими в гости Мамиконом и тером Азарией. Извечно придерживающиеся диаметрально противоположного мнения по любому вопросу, в этот раз они были на удивление едины, хотя высказали суждение в неизменной своей взаимоисключающей манере:
– В унынии нет Бога… – многозначительно изрек тер Азария.
Мамикон перебил его, не дав договорить:
– В кои веки петух в твоем курятнике снес яйцо, а ты печалишься. Радоваться надо!
Тер Азария глянул на него искоса и возвел к потолку глаза. Мамикон подмигнул Василию и расплылся в щербатой улыбке:
– Никак я тебя смутил, святой отец?
– Можно подумать, я тебя первый день знаю!
– Вот с того дня, как ты меня узнал, твоя жизнь и приобрела истинный смысл!
Тер Азария хмыкнул, но промолчал. Пошуршал камнями четок, потом убрал их в карман.
– Я тебе так скажу, Васо, – кашлянул он. – Без ведома и желания Бога миг человеческого счастья в дни и недели не превратится. Он так и останется мигом – мимолетным и скоротечным. Раз тебе даровали счастье, прими его с благодарностью. Не оскорбляй благих намерений небес недоверием, будь достоин дара, которым они тебя наградили.
– У меня уже был такой дар. Целых три дара, три сына, – сипло возразил Василий. – Бог мне их подарил, а потом забрал…
– Значит, так тому суждено было быть.
– Тер Азария, разве такие слова могут утешить? – обиделся Василий.
– Он дальше своего Священного Писания не видит, потому и утешает так, что хочется запереть его в погребе и закопать в земле ключ, чтоб не выбрался, – хмыкнул Мамикон.
– Вот охламон! – беззлобно огрызнулся священник.
– Васо, я тебе простыми словами объясню, – отмахнулся от него Мамикон. – Скажу честно – если бы я попал в такую ситуацию, тоже бы себе места не находил. Но мужик на то и мужик, чтобы сомневаться, но не отступать. Я дело говорю?
– Дело, – согласился Василий.
– Ну, раз дело говорю, значит, справишься. Так что бросай сомневаться. И убери это кислое выражение с лица. Люди подумают, что у тебя зуб болит, – подытожил Мамикон.
Василий криво улыбнулся. Не сказать что разговор снял с его души камень, но он определенно помог ему смириться с неожиданными переменами в жизни и настроиться на добрый лад.
Во второй его визит доктор оказался дома. Он сам открыл дверь, посторонился, пропуская Василия в крошечный холл. Слева от входа стоял деревянный стул, видно, для того, чтобы надевать обувь сидя. На сиденье лежали баночка шпрот и пачка печенья.
– Сегодня тоже не с пустыми руками? – полюбопытствовал доктор и забрал у Василия газетный сверток. – О, сайра. И еще печенье. Оставьте тут, заберете потом с собой.
– Я от чистого сердца… Вы не подумайте… – заоправдывался Василий.
– Я тоже от чистого сердца. Спасибо большое, но приносить нам ничего не надо. Проходите в гостиную, располагайтесь. Нужно поговорить.
Едва они опустились в кресла, как в комнату вошла, неся перед собой поднос с угощением, Мария. Василий смущенно встал, затоптался но месте.
– Сидите-сидите, – улыбнулась она ему и поставила поднос на стол. – Вы сами за собой поухаживайте, а я пойду, не буду вам мешать.
Доктор разлил по чашкам чай, положил Василию пирога, придвинул сахарницу. Василий поблагодарил и вопросительно уставился на него.
– Ешьте, пирог очень вкусный, Мария его сама пекла.
– Кусок в горло не лезет.
– Ну ничего, поговорим, а потом поедите.
Разговор с доктором выдался недолгим, но тревожным. Первым делом тот рассказал о состоянии здоровья Анатолии. Василий мало чего понимал в его объяснениях, но, судя по озабоченному тону, дела обстояли не очень хорошо. И низкое давление Анатолии доктора смущало, и какой-то белок в моче, и общая слабость, с которой никак не могли справиться.
– Продержаться осталось месяц. Но, если состояние ее не улучшится, придется делать операцию раньше срока. – Он сцепил пальцы на колене и сразу же расцепил их. Видно было, что волнуется. – В любом случае приоритетной для нас остается жизнь Анатолии, так что мы сделаем все от себя зависящее, чтобы спасти ее.
– Что означает прирори… тетным?
– Важным. Если перед нами будет стоять выбор, кого спасать, мы выберем мать. Но я вас уверяю, что мы из кожи будем лезть, чтобы вытянуть обоих.
Василий несколько раз сжал и разжал свои огромные, искалеченные тяжелым кузнечным трудом кулаки. Глаз не поднимал, чтобы не выдать отчаяния и боли.
Доктор перегнулся через столик, осторожно коснулся его руки:
– Все будет хорошо, я вам обещаю.
– Чем я могу отплатить за вашу доброту? – совладав с собой, наконец выговорил Василий.
– Ничем. Буду с вами предельно откровенен – случай у вас уникальный. И если все пройдет хорошо, это поднимет престиж нашей клиники, понимаете? Это выгодная история для всех нас – мы обеспечиваем вашу жену отличным и, что немаловажно, бесплатным уходом и лечением, а взамен, когда все закончится, получаем дополнительные бонусы в виде финансирования из казны, возможности открыть исследовательскую лабораторию и увеличившегося количества пациентов, которые захотят лечиться именно у нас.
Василий внимательно слушал, стараясь вникнуть в ход мысли доктора, обходя вниманием непонятные слова, которыми тот, увлекшись, сыпал сверх меры, не щадя собеседника.
– То есть вам самим важно спасти ребенка? – осторожно уточнил он.
– Да.
– И вы все для этого сделаете?
– Да.
– И мы вам за это ничего не должны?
Доктор замялся.
– Единственное, о чем я бы хотел вас попросить, – это о согласии на интервью. Хорошей, серьезной газете. Когда все закончится, мы проведем встречу, где подробно расскажем о вашем случае. А вы все подтвердите. Заодно мы соберем научный совет, ознакомим коллег с методами лечения, которые применяли. Мы ведь поддерживали состояние вашей супруги новыми способами, можно сказать, разрабатывали их по ходу наблюдения. И, если все пройдет хорошо, это даст нам право теми же методами лечить других женщин. Так что вы уже помогли нам выше меры, и спасибо вам за это большое.
Василий слушал, не перебивая. Ободренный его молчанием, доктор продолжал:
