Тиски - Маловичко Олег (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
– Они на дозняк работают! В десять торчать начинают, в четырнадцать подыхают! Это дети чьи-то! А Вернер твой на дорогу их толкает! Это ты их толкаешь, ради денег своих!
Я уже не смотрю на спидометр, но по реву мотора, по тому, как легко мы обгоняем редкие попутные машины, заключаю, что мы мчимся на ста шестидесяти, но мне мало этого, и я давлю и давлю на педаль, насилуя акселератор, и чувствую, что мы почти взлетаем, что мы входим в одинаковую фазу с Денисом, и вот он наступает, момент нашего единения:
– Почему вы не уберете их?!? Вы же знаете!!! Вы же все знаете!!!
– А я не могу ничего сделать, Денис! Я хотел бы, я все бы отдал, чтобы хоть одного вытащить, но это невозможно уже! Они конченые, Денис, конченые, им не поможет ничто! Пусть они здесь стоят, так они хоть не убивают никого!
Он дрожит. Закрыв лицо руками и прижав к коленям голову, дрожит. Я знаю, что он чувствует. Ему хочется покаяться. Я увожу машину вбок и торможу. Тормоза визжат, за нами вздымается длинное облако желтой пыли.
Я открываю дверь и помогаю Денису выбраться.
– Отмойся, сынок, – говорю я ему почти в самое ухо, – не перед законом. Перед пацанами этими, перед совестью своей – отмойся. Ну не такая же ты мразь, Денис.
Пока он ревет и рыгает в кювете, я достаю телефон и звоню Нарциссу.
Дениса колотит. А когда человека колотит, ему надо пожрать горячего.
И Нарцисс греет ему суп. Когда мы возвращаемся и я завожу Дениса в кафе, один из столов ждет нас. На нем – тарелка с дымящимся супом, ломти хлеба в плетеной корзинке – три белых и три черных – и две стекляшки специй. С другой стороны – пепельница, пачка «Мальборо» и спички. Это моя награда за вечер, мой поздний ужин.
Первую ложку Денис съедает под моим нажимом. А потом обнаруживает, что проголодался. Через минуту он уже не обращает внимания на то, что стучит ложкой по краям тарелки, что чавкает и пачкает супом рот, что капли падают на скатерть, – он просто наслаждается его вкусом. Я вдруг ловлю себя на зависти – к его аппетиту, к его молодости. А я уже и дышу-то только через сигарету.
– Теперь все, что ты делаешь, – правильно, – говорю я Денису, – теперь во всем появился смысл.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
I DON’T FLY AROUNDYOUR FIRE ANYMORE
ДЕНИС
Живу две секунды.
Только в тот момент, когда просыпаюсь. Две секунды, чтобы вспомнить, – и случившееся падает на меня и размазывает в лепешку.
Не хочется вставать. Не хочется проживать новый день.
В прихожей, в обувной коробке под комодом, лежит пистолет. Можно очень просто и быстро решить жизненные проблемы. Буквально за секунду. Подойти, достать, не давая себе времени обдумать, на утреннем нерве – приставить дуло к башке и нажать на курок.
Пуля – в стенку, мозги – на пол. Все счастливы.
Знаете, что пугает? Никогда не догадаетесь.
Убожество. Парень в трусах, с нечесаными волосами, слипшимися в колтун от крови, лежит на полу съемной квартиры.
То, что будут говорить.
То, с каким еле скрываемым любопытством будут выглядывать из приоткрытых дверей соседки, пока мой труп будут фотографировать криминалисты, а менты с подобающими случаю сурово-отсутствующими выражениями лиц будут скучать на лестничной площадке.
То, что станут считать неудачником.
То, как мне будет холодно. Лежать на полу, потом – в морге.
Ничего, я справлюсь. Я смогу со всем разобраться. Я разрулю ситуацию в свою пользу. Надо только грамотно оценить варианты.
Первый – я рассказываю обо всем Вернеру. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предсказать дальнейшее развитие событий, – какое-то время Игорь будет играть с Дудайтисом через меня, а потом сольет. Подставит на крупной партии или вгонит в вену «голубой экспресс» с овердозом.
При всей любви ко мне. При всем ко мне уважении.
Это бизнес, красавчик, наверняка скажет он, пожимая плечами. Если ты прокололся один раз – где гарантия, что не проколешься и второй, когда Дудайтису вздумается вновь для профилактики тебя попрессовать? Понимаешь, Денис, это как с изменившей и покаявшейся женой – все время чувствуешь себя, прости за каламбур, на измене, никогда не ощущаешь уверенности. К тому же плевать на меня – это не мое решение. Я ответственен за бизнес, Денис, а бизнес – это мои люди и их семьи. Я не могу подвергать их риску из-за наших с тобой отношений.
Игорю будет жалко, но он переступит через свою жалость и устранит меня, поскольку я стану элементом нестабильности системы. Риск – слишком большая роскошь для такого хитроумного и осторожного черта, как Вернер.
Вариант номер два – я исчезаю. Запакованные в целлофан деньги перекочевывают из тайника в стене в объемистую спортивную сумку, а дальше, как в видеоклипе какой-нибудь американской хард-группы восьмидесятых – затерянные в пустыне автостанции, заправки, старая машина, клубы пыли из-под колес – и убежавшая ото всех парочка влюбленных. Драные джинсы, стоптанные чопперы, клетчатые рубахи навыпуск.
В этом варианте есть проблема со второй половиной парочки. Учитывая, какого градуса достигли наши отношения в последнее время, Маша не согласится бежать, лишь бы досадить мне. А без нее я не поеду.
Третий вариант – попробовать выйти. Прямо сейчас. Пойти и тупо поставить Вернера перед фактом. Упереться рогом своего упрямства в его авторитет. Не будет же он меня убивать?
Маша уже второй день живет у своих, поэтому я избавлен от необходимости объяснять свое ночное отсутствие. Я долго отмокаю в ванной, бреюсь, а потом брожу по квартире, не зная, чем себя занять. Опрокидываю в себя две чашки кофе и, не давая себе шанса передумать, набираю Игоря и выпаливаю в трубку:
– Игорь, надо встретиться. Срочно, прямо сейчас. Нет, по телефону не могу.
Ну вот, сказано.
Остановив машину у ворот его дома, я долго не решаюсь выйти.
Если бы существовал какой-нибудь способ перемотки реальности, я с удовольствием бы прокрутил вперед ближайшие пару часов. Очень хочется выпить. Влить в себя разом двести грамм, почувствовать, как тело тяжелеет от прошедшей по нему теплой волны, избавиться от смущения и радостно смеяться в ответ на крики Игоря, а в том, что он начнет кричать и угрожать, я не сомневаюсь.
Взявшись за ручку, дверцу все равно не открываю. Ноги стали ватными – из них словно ушла вся сила. Но я должен идти, потому что правило «домика» не работает, к великому несчастью, а проблемы не имеют свойства к саморазрешению, сколько ни убеждай себя в обратном. Так я завожу себя, пока стук в окошко не возвращает меня к реальности. От неожиданности я дергаюсь.
– Я минут пять на тебя в окно смотрела. Подъехал и стоишь. Вышла спросить, что с тобой.
В глазах Таи щенячье обожание.
Мы идем в дом. Игорь, оказывается, спит. То есть я разбудил его звонком, он назначил мне встречу и лег досыпать. Тая уходит его будить, а я, не спросясь, лезу в бар, и через мгновение моя ладонь греет бокал, до половины наполненный коньяком.
– С утра пьем? – сквозь зевок бросает Вернер. – Это поступок. Растешь!
Игорь в халате и босиком, лицо помято, всклокоченные со сна волосы торчат в разные стороны, как рожки молодого чертенка. Он хлопает меня по спине и предлагает сесть на диван, посмотреть ТВ, почитать журналы, что угодно – ему нужно двадцать минут, чтобы привести себя в порядок.
– Или подожди на веранде. Точно, давай на воздух, смотри, погода какая.
В его доме очень уютно. Ничего лишнего. Скромная, учитывая доходы Вернера, обстановка. Минимум мебели. Все очень просто и функционально. Белые стены, окна от потолка до пола, балки темного дерева. Почему-то всякий раз, оказавшись в его доме, я успокаиваюсь. В такой дом приятно возвращаться после работы. Если случится чудо и Игорь меня отпустит, я буду скучать по этому дому, неожиданно понимаю я.
Игорь появляется через четверть часа. На его коротких волосах блестит влага – он не очень тщательно вытерся после душа.
