Вернон Господи Литтл. Комедия XXI века в присутствии смерти - Пьер Ди Би Си (бесплатные версии книг txt) 📗
– Что случилось, ма?
– Шнфф, сквуссс…
– Ма, что стряслось?
Она хватает меня за руки и заглядывает в глаза, снизу вверх, как мультяшный котенок из календаря, которого переехал гусеничный трактор: вся такая изжеванная, и с капелькой слюны между губами.
– Ой, Вернон, мальчик мой, о господи…
Во мне возникает знакомое киселеобразное чувство, верный предвестник того, что надвигается трагедия и что это всерьез. Единственное, чего я не забываю принять во внимание: моей старушке иногда просто необходимо, чтобы кровь застыла у меня в жилах. Чем дольше я с ней знаком, тем убедительней она рыдает, потому что порог застывания крови в жилах у меня год от года тоже делается все выше и выше. Но сейчас она довела себя до такого пароксизма, что даже дыхание сбилось. И в жилах у меня – жидкий лед.
– Ой, Вернон, теперь нам с тобой действительно придется держаться друг за друга, как никогда раньше.
– Мама, успокойся – это насчет ружья? На секунду ее глаза проясняются.
– Ну, в общем, нет. Как выясняется, в субботу они нашли у Китера целых девять ружей – люди из «Барби Q» дисквалифицировали всех, кто получил приз. За то, что они сами же и подложили эти ружья, и вообще сегодня в городе такое творится.
– Так в чем же дело?
Она опять разражается рыданиями.
– Я сегодня утром пошла получать проценты по инвестиции, а компании больше не существует.
– Той, про которую тебе сказал Лалли?
– Я звонила Леоне все утро, но его там нет… Эту так называемую инвестицию она сделала в одну из тех финансовых компаний, у которых название состоит из цепочки фамилий, вроде «МакАнус, Гольджоппер, Лоббок & Мудильо». Если вы хотите познакомиться с настоящим психом, возьмите любого парня, который назвал собственный бизнес так, словно это юридическая контора, и при этом продолжает удивляться, если люди, встретив его на улице, не переходят на другую сторону.
– Завтра нам отрежут электричество, – говорит матушка. – Тебе дали аванс? Я так рассчитывала на твой аванс, я хочу сказать, что, боже ты мой, мы и должны-то всего пятьдесят девять долларов, но когда сюда пришли помощники шерифа…
– Ма, погоди – помощники шерифа приходили?
– А-га, примерно в половине пятого. Все в порядке, я не думаю, чтобы Лалли успел им что-то сказать.
– А ты им что сказала?
– Сказала, что ты у доктора Дуррикса. А они сказали, что проверят завтра, в клинике ты или нет.
Когда я открываю глаза на следующее утро, Лечугина плюшево-медвежья ферма выглядит несвежей и отклекшей. Еще одно утро, еще один вторник, с Того Дня прошло две недели. В тени у них под ивой пусто. Курт помалкивает, дверь у миссис Портер заперта. На Беула-драйв ни единого приезжего, в первый раз за две недели. Июль едва успел начаться, но впечатление такое, как будто весь летний пастой испарился, оставив после себя сухой осадок страха. Ровно в половине одиннадцатого звонит телефон.
– Вернон, это наверняка из электрической компании – когда тебе дадут аванс, чтобы я могла назвать им сроки выплаты?
– Ну, я не знаю.
– Давай я сама позвоню Лассинам и узнаю, почему такая задержка? Мне казалось, они обещали заплатить тебе в первый же день…
– Скажи им, что деньги я получу сегодня же вечером.
– Ты уверен? Если не до конца, то лучше не обещай, я всегда могу позвонить Тайри…
– Уверен.
Я вижу, как кожа у нее возле рта от стыда и замешательства собирается в складочки, когда она снимает трубку. В голове у меня веревочкой вьются те слова, которые сказала у Китера Элла. «Мистер Дойчман, он бы мне за это даже денег дал». Если я притворялся, будто мне это совсем не интересно, так это и есть главное доказательство, что я подсел на эту идею. И просто сменил тему. Вот так они и падают на благодатную почву, семена дьявола – возьмите себе на заметку.
– А, привет, Грейс, – говорит матушка. – Он говорит, что все получит сегодня же к вечеру. Нет-нет, просто сегодня ему выходить не с самого утра – он решил повнимательнее присмотреться к маркетинговой динамике на рынке рабочей силы. Да, прекрасно, просто замечательно. Тайри им очень доволен – уже начал поговаривать о продвижении по службе! А-га. А-га? Нет-нет, я сама говорила с Тайри, ему точно заплатят. Мы с Хильдегард старые подруги, так что проблем не будет никаких. Ты серьезно? Я и не знала, что вы с ней тоже знакомы. Ну что ж, передавай привет.
Глаза у матушки прячутся обратно в глазницы, лицо приобретает грязновато-красный оттенок.
– Что-что? Ну, если бы тебе удалось их задержать до после обеда, я была бы тебе так благодарна. Грузовик уже вышел? А-га. Но если я заплачу им наличными, когда они сюда приедут, ты как-нибудь сможешь их остановить из…
Кровь, густая, как паста, извергается из обеих оконечностей моего тела и застывает гротескными остроконечными кучками, что случается только с лжецами, и матушке от телефона все это видно как на ладони. В голове у меня пляшут мысли, которым там совсем не место. Спиздить «студебеккер», это просто чтобы вы имели представление. Матушка кладет трубку. Ее глаза распиливают меня на мелкие полешки.
– Бригада уже выехала, – говорит она.
Из полешков строят плот, но из глубин океанских выныривает рыба-бритва и шинкует чертов плот в труху. Матушкины брови съезжают на сторону: она ко мне присматривается.
– Позвоню-ка я Тайри.
Она принимается рыться в ящике телефонного столика в поисках адресной книжки. Я остаюсь лежать на животе у телевизора. Когда придется сдохнуть, по крайней мере, падать не придется.
Я кручу кусочки видеозаписей, а в промежутках попадаю на новости.
– События в Центральном Техасе отходят на задний план, – говорит репортер, – после того как официальные источники подтвердили информацию о том, что произошедшая сегодня утром трагедия в Калифорнии является беспрецедентной по масштабам за весь нынешний год. Охваченная горем община продолжает получать соболезнования и помощь со всех концов страны…
– Вернон, у тебя есть номер «Починки и начинки»?
– При себе – нет.
Глаз я не поднимаю. Я слышал, что можно получить офигенные бабки, если продать собственные почки, но у меня просто мозгов не хватит придумать, где их принимают. Может, на мясокомбинате. Хуй его знает. Мой единственный запасной вариант, план Б, это и вовсе вариант отчаянный. Я обращаюсь за советом к старым папашиным видеопленкам. Насчет пирога со сливками, если смотреть правде в глаза. «Застолби Свой Участок», можно сказать, его любимая. Была у моего папаши одна такая особенность: планов насчет того, как стать миллионером, у него всегда было выше крыши.
– Ага, вот оно – Хильди Лассин, – говорит матушка. Она шуршит танками обратно к телефону и снимает трубку. Под фанфары, поскольку по телику как раз переходят от мировых новостей к местным, и эти фанфары звучат многозначительней некуда.
– Миссис Лассин в мастерской не работает, – поясняю я. – Это их домашний телефон.
– Нет, вот здесь у меня записан еще и телефон «Починки и начинки».
Она начинает набирать номер. И слышен делается только звук работающего телевизора, на заднем плане.
– Хотя списывать со счетов Мученио, пожалуй, рано, – говорит репортер, – мы предлагаем вашему вниманию репортаж, отснятый командой, которая как раз в настоящее время занята созданием нового мультимедийного проекта, вдохновленного каждодневной борьбой наших мужественных сограждан. Руководитель проекта утверждает, что с его помощью благая весть о способности человека противостоять обрушившимся на него несчастьям разнесется по всему земному шару.
– Слово «Мученио» уже успело стать синонимом крепкого людского братства, – говорит Лалли. (Матушка издает тихий писк и швыряет трубку.)
– Жизненно важные уроки потерь, уроки веры, уроки справедливости все еще могут стать основой для взаимопонимания, истинным даром – даром надежды и сострадания нашему заблудшему во тьме миру.
