Портрет дамы с жемчугами - Кикути Кан (бесплатные книги онлайн без регистрации txt) 📗

Синъитиро впервые в жизни встретил женщину, с которой мог беседовать, как с равной, и невольно вспомнил свою жену. Она, несомненно, была мила, скромна, верна и послушна. Но во вкусах и мыслях между ними лежала глубокая пропасть. Она была прекрасной собеседницей, когда речь шла о погоде, нарядах, еде, но стоило Синъитиро заговорить с ней на более отвлеченную тему, как он тотчас же испытывал неудовлетворенность, словно перед ним была школьница. Если при восхождении на гору кто-нибудь отстанет на одно или два тё [35], ему можно крикнуть, подать знак рукой, если же на двадцать или тридцать те – сделать ничего нельзя. Так и Синъитиро ничего не мог сделать с Сидзуко, ибо чересчур велика была между ними разница и в духовном и в умственном отношении. Но Синъитиро старался нс думать об этом. Чего он мог требовать от жены, если все японские женщины находились в общем на одинаковом уровне развития. Это было одним из недостатков японского общества, японской культуры. Ио сегодня Синъитиро понял, что есть в Японии женщины, нисколько не уступающие мужчинам в интеллектуальном развитии. Короткий разговор с госпожой Рурико принес ему огромное удовлетворение. Он не заметил, как пролетели эти драгоценные минуты, – машина, замедлив скорость, уже ехала по мосту Мансэйбаси.

– Я глубоко признателен вам за внимание! – сказал Синъитиро, готовясь выйти из машины.

Но Рурико, будто вдруг вспомнив о чем-то, спросила:

– Скажите, пожалуйста, вы свободны сегодня вечером?

Поднявшийся было с места Синъитиро снова сел.

– Как следует понимать ваш вопрос?

– Я хотела узнать, не заняты ли вы сегодня чем-нибудь дома?

– Нет… не занят, – ответил Синъитиро, с любопытством ожидая, что она скажет дальше.

– Я хотела… – Она сделала паузу и продолжала: – Я пригласила пианистов, брата и сестру, в Императорский театр, а после театра поужинать. Я купила заранее ложу. Но они отказались, сославшись на какие-то неотложные дела. И вот мне приходится ехать в театр одной. Но я буду скучать там в одиночестве. Не составите ли мне компанию? Я была бы вам очень благодарна за это!

Рурико говорила таким тоном, что отказать ей было трудно, и сердце Синъитиро учащенно забилось от столь неожиданного предложения. Время, проведенное в ее обществе, наполнило его невыразимым блаженством. Ее мелодичный голос, пленительная улыбка, блестящий ум вызвали у Синъитиро неподдельное восхищение, обогатили его духовно. Провести с нею вечер казалось Синъитиро несбыточным счастьем. Он уже хотел ответить согласием, но вспомнил о жене. Ведь он сказал ей, что едет провожать распорядителя фирмы, а это могло занять самое большее два часа. Он очень огорчит ее, если задержится допоздна. Его размышления прервала Рурико:

– Долго же вы думаете! Могли бы и побыстрее ответить. – В ее голосе было столько высокомерия, что каждое слово больно ранило сердце Синъитиро.

Рурико пристально смотрела на Синъитиро, и ее тонкая, завораживающая красота вытеснила образ милой и скромной Сидзуко.

«У меня впереди целая вереница вечеров, которые я проведу с Сидзуко. Но, представится ли мне еще случай провести вечер с такой очаровательной женщиной? Если я упущу его…»

Сердце Синъитиро забилось, как у вырвавшейся из клетки птицы, и он наконец решился:

– Если только это не поставит вас в неловкое положение, то я охотно составлю вам компанию.

– А-а! Значит, вы согласны? Тогда едемте сейчас же в Маруноути.

Последние слова Рурико произнесла громко, чтобы их слышал шофер. Заглохший было мотор снова загудел, машина повернула и помчалась по Судатё, ловко пробираясь через толпу. Видимо, мостовая возле трамвайной линии была в неисправности, потому что машину то и дело подбрасывало. При каждом толчке сердце Синъитиро сладко замирало.

– Простите за нескромный вопрос, вы женаты?

– Да, женат.

– Надо бы предупредить вашу жену, что вы задержитесь, не то она будет волноваться.

– Нет, нисколько, – ответил Синъитиро, но в голосе его звучала тревога.

Войдя в южный подъезд Императорского театра и поднимаясь по лестнице, Синъитиро снова ощутил сильную робость при мысли о том, что вот сейчас он войдет в это великолепное здание, где собирается весь высший свет, да еще с такой очаровательной женщиной, привлекающей к себе всеобщее внимание. Но опасения его окапались напрасными. Спектакль уже начался, и в вестибюле им встретилось не то два, не то три опоздавших зрителя, которые спешили занять свои места. Очутившись в первом ряду пустой ложи рядом с госпожой Рурико, Синъитиро немного успокоился. Ему было приятно, что в зале полутемно, не то что на сцене, залитой ярким светом.

Несколько минут Рурико смотрела на сцену, потом вдруг, обращаясь к Синъитиро, сказала:

– Я привезла вас в театр, а вам, быть может, здесь совсем не интересно?

– Л Нет, отчего же, я очень люблю театр, только не нынешний Кабуки [36].

– Я тоже не люблю Кабуки, но часто его посещаю, потому что некуда больше ходить. Герои Кабуки мыслят совсем по-другому, чем мы. Женщины там какие-то неживые, настоящие куклы, они живут по правилам старой морали. Ни у одной из них нет собственного «я».

– Вполне согласен с вами, – откликнулся Синъитиро.

– По-моему, каждая женщина вправе распоряжаться своей судьбой, а не жить так, как ей велят муж или родители. Она должна быть свободна от старых традиций и старой морали. Героиня одной из современных английских пьес говорит, что если мужчина может забавляться со многими женщинами, отчего женщине не поступать точно так же. Я тоже порою так думаю…

Рурико говорила шепотом, наклонившись к самому уху Синъитиро, и он, ощущая на своем лице ее теплое ароматное дыхание, испытывал невыразимое блаженство.

– Но вам, вероятно, не нравятся такие женщины? – С этими словами Рурико слегка отодвинулась от Синъитиро и улыбнулась. В каждом ее движении сквозило кокетство, и держалась она так смело и откровенно, что у Синъитиро слегка помутилось в голове. Завороженный чудесным видением, он краснел, словно мальчик, и молчал, не находя слов.

Вдруг Рурико посерьезнела.

– Вы первый, с кем я так откровенна, – сказала она. – Ведь человек, ничего не смыслящий в литературе, мог бы превратно истолковать мои слова. Мне давно хотелось найти друга, с которым я могла бы говорить откровенно, который понимал бы меня. Почему-то считают, что между мужчиной и женщиной не может быть дружбы, что такая дружба непременно ведет к любви. Что вы на Это скажете? Я полагаю, что подобная мысль в корне неправильна. Если мужчина и женщина в интеллектуальном отношении высоко развиты, они вполне могут поддерживать дружеские отношения. Взять хоть нас с вами, мы могли бы служить отличным примером. – Говоря это, Рурико рассмеялась и так близко наклонилась к Синъитиро, что едва не коснулась губами его щеки.

У Синъитиро приятно кружилась голова, он весь отдался очарованию мелодичного голоса, чувствуя, как его яд постепенно отравляет душу.

Светская львица

Несколько часов, проведенных Синъитиро в обществе госпожи Рурико, показались ему каким-то волшебным оном. Он все больше и больше поддавался обаянию ее женственности.

После театра Рурико довезла Синъитиро до Хандзомона, где он пересел на трамвай, шедший в Синдзюку. На прощание Рурико высунулась из автомобиля – в темноте лицо ее казалось особенно белым – и сказала:

– Жду вас в следующее воскресенье!

От этих слов у Синъитиро сладко забилось сердце, и он еще долго не двигался с места, провожая взглядом блестевший во мраке зеленый огонек удалявшегося автомобиля. Он все еще чувствовал на лице ее горячее дыхание, в ушах звучал ее красивый, мелодичный голос. Сейчас Синъитиро был полон ею одной. Он забыл обо всем на свете – и о погибшем юноше, и о таинственных часах, он забыл даже о любимой жене.

Домой он вернулся за полночь. Но Сидзуко встретила его, как всегда, с радостью. Глядя на ее кроткую, наивную улыбку, Синъитиро почувствовал угрызения совести, но в то же время не мог не признаться себе, что жена, которую он до сих пор считал привлекательной, теперь казалась ему самой обычной, ничем не примечательной женщиной. Образ госпожи Рурико неотступно преследовал Синъитиро. И за обедом и за ужином он думал только о ней.