Десятые - Сенчин Роман Валерьевич (читать бесплатно полные книги .TXT, .FB2) 📗
Вошел в их с женой спальню. Лег на кровать, не раздеваясь. Собрал телефон, поставил будильник на без пятнадцати шесть… Уже засыпая, затревожился, не устроил бы Ясир чего… Четыре года в бегах, психика явно подорвана… Поднялся, замкнул дверь в комнату.
– Спокойной ночи, – пожелал себе.
Утром обнаружил Ясира на полу на кухне. Похрапывал жалобно, подложив под голову рюкзак… Трофим вспомнил его последние вчерашние слова, и так потянуло пнуть это тело, садануть со всей дури… Отвернулся, включил электрочайник…
Перекусили в молчании. Ясир отводил глаза, джиргал горячий чай, обхватив кружку обеими руками, словно мерз.
– Так, пора, – сказал Трофим, – выходим.
– Сейчас переоденусь…
– Оставь себе это, – Трофим кивнул на джинсы, футболку, которые дал Ясиру накануне. – А то в рюкзак убери. Нужна же смена белья.
– Спасибо…
Пока Ясир собирал вещи, наматывал на шею арафатку, Трофим сполоснул посуду. Проверил, всё ли рассовал по карманам. Бумажник с деньгами и картами, документы. Вот ключи.
– Выходим.
Спустились на улицу. Было еще темно, по-зимнему морозно. Трофим завел дистанционкой мотор машины. Закурил… Курил он теперь очень редко – по две-три сигареты в день… Не глядя на Ясира, спросил:
– Куда дальше?
– Так… не знаю… Может, в Устюжну двину. Там одноклассник живет, один в большом доме. Прошлое лето у него провел… Хорошо в Устюжне, тихо…
– Устюг, что ли?
– Устюжна… Городок такой, в Вологодской области.
– М-м, в первый раз слышу… А может, – внешне небрежно предложил Трофим, – с нами? На таможне проверяют так себе, риск минимальный. Посмотришь своими глазами, что там и как. – Коротко взглянул на Ясира.
– Нет, не поеду… Извини.
– Как хочешь. Илюха едет. Который Добрыня.
– А, помню… Привет ему.
Трофим покивал:
– Передам, передам… Денег-то дать?
– Не знаю… – но интонация сказала: «Не против».
Трофим достал бумажник, вынул две пятитысячные купюры.
– Держи… – И, не дожидаясь «спасибо», пошагал к машине, прыгнул в нее и резко сорвался с места. Вылетел из двора.
…Грузовики – «ЗИЛы-бычки» – были под парами, шоферы о чем-то беседовали и курили; тут же находился и Илюха – огромный парнище с густой черной бородой и детскими глазами. Позывной у него был – Добрыня.
Добрыня широко, обнажив белые зубы, заулыбался, увидев приближающуюся машину Трофима, и Трофим заулыбался в ответ.
– Здорово, товарищи! – Трофим пожал всем руки. – Что, выдвигаемся?
– Да надо бы, – сказал один из шоферов. – Скорей поедем – скорей доедем.
– Золотые слова… Илюх, ты ко мне сядешь?
Тот удивился:
– А ты на своей, что ли? Не жалко бить по дорогам?
– А что? Автомобиль должен служить… Давай, забирайся.
Уселись, Трофим включил песню Скляра.
Когда война на пороге, —
А мы знаем, что значит война, —
Пробуждаются древние боги
И герои встают ото сна.
О Ясире Илюхе рассказывать не стал. Да уже почти и не помнил о нем, о вчерашнем споре. Трофима Гущина ждало большое и важное дело. Он ехал для кого-то на Юго-Восток, для кого-то на Юго-Запад и вез нуждающимся помощь.
2014
Косьба
– …И закрючиваться не вздумай – всё переломаю… Слышь, Оль? Я просто поговорить хочу… лично. Глаза видеть… Через полтора часа буду, короче.
Понимая, что от Виктора не отвертеться, не спрятаться – все равно найдет, и продолжатся эти бесконечные выяснения отношений, просьбы снова быть вместе, угрозы, переходящие в нытье «не могу без тебя», – Ольга набрала подругу Татьяну. Та сразу начала обрадованно-возмущенной скороговоркой:
– Ой, хорошо, что позвонила, а то я тут изругалась вся в одиночестве… Представляешь, уже который раз – застебала дыру черными нитками, а постирала – нитки белые! И ведь не на рынке этот раз покупала, в магазине нормальном… Ур-роды! Тут Дашку в садик вести, а купальник для ритмики белыми нитками, получилось, зашит. И так я у них на последнем счету, так еще это…
– Что, – перебила Ольга, на время забыв о своих проблемах, – садик работает, что ли? Лето же.
– Ну, в этом году сделали дежурную группу. Куда их девать?.. А чего звонишь-то?
Ольга объяснила.
– Я-асненько, – вздох Татьяны в крошечной решетке мобильника, – никак не успокоится. И чего думаешь? Приходи ко мне, пересидишь.
– Да нет, наверное. Как? Он ведь ломиться тут будет, еще дверь выбьет… Лучше, знаешь, Тань, может, ты? При тебе он не будет так… К тому же… ну, умеешь ты их осаживать. А?
Подруга не отвечала; Ольга затревожилась – вдруг откажется. А встречаться с Виктором с глазу на глаз было страшно. И страшно, и противно, и… Опять сдастся, уступит, ляжет, а потом всё по-новому. А через месяц Сереже УДО могут дать. Надо сегодня все точки расставить.
К тому же, тайно от себя самой, у Ольги была надежда, что Виктор возьмет и переключится на Татьяну. Ну и что, что с ребенком… Татьяна красивая, горячая, сочная, не то что она. С чего он на ней вообще помешался…
– Та-ань, – жалобно протянула, – ну как, придешь?
– Да приду, что… Дашка только… Одну ее, что ли, оставлять? А возьмут – эти опять заявятся с проверкой…
Татьяну пасли работники соцзащиты или чего-то вроде этого. Проверяли, как она следит за дочкой, какая кроватка, трусики. Какой образ жизни Татьяна ведет. Говорили, что если что – будут подавать на лишение прав.
– Возьми с собой, – предложила Ольга.
– Аха, и ей сидеть ваш скандал слушать? И так нервная, дергается всё…
– Ну вот-вот, тем более! При ребенке-то он не станет орать, хапать… Приходи, Тань, – в голосе Ольге появились искренние слезы, – измучилась я с ним вообще. Надо так сделать, чтоб он забыл вообще… Что – всё, вообще…
– Ладно-ладно, не хлипай, прорвемся, – сказала Татьяна так, как Ольга любила – как сильная женщина. – Когда надо-то?
– Ну, он сказал, что где-то через час приедет. Приходи, да?
– Собираемся… У меня вафельный тортик остался. Взять?
Ольга испугалась:
– Да ну! Еще решит, что мы его угощать собрались… Не надо… Если Даше только…
– Ладно, разберемся.
В мобильнике стало тихо; Ольга с облегчением положила его на застеленный клеенкой стол. Новая клеенка, со сложными узорами-лабиринтами… Оглядела кухню. Не порядок, конечно, но и не разгром. И не будет она вылизывать – не дорогого гостя принимает… Витя, блин… Достал. Как бы, действительно, сделать, чтобы забыл дорогу сюда, о ней забыл… С ужасом представляла тот момент, когда вернется Сергей, и тут вваливается Виктор для очередного разговора…
Поднялась, вышла во двор. Маленький лохматый Тузик, почуяв хозяйку, пошлепал хвостом о землю и снова задремал. Жарко. Три дня подряд до плюс тридцати восьми поднималось, и ночи парные, душные…
Уже темнело; в нос ударил густой запах скошенной травы. Ольга неосознанно-жадно несколько раз всей грудью вдохнула. И словно сил прибавилось.
Ее изба стояла предпоследней на улице. За соседней объездная дорога, а дальше – поле. К концу июня трава там вымахивала в пояс, и жители окрестных домов выходили косить кто коровам, кто козам, овцам, у некоторых и лошади были. Вечно ругались, деля участки, дрались, бывало, дежурили по ночам, охраняя сохнущее сено.
Потом таскали в мешках или прямо на вилах, а некоторые и на телегах вывозили. После этого пили, гуляли. Молодежь безобразничала в ночь творилы… Как-то Ольге надо было рано утром в центр. Села на первый автобус – у них тут рядом пассажирские гаражи. Только поехали – и встали: улица была перегорожена всяким хламом – старыми покрышками, трубами, контейнером для мусора. Шофер распсиховался, стал грозиться, что обратно в гараж вернется, но тут кондукторша вспомнила, что вчера была ночь творилы, и шофер моментом успокоился, засмеялся даже и принялся терпеливо объезжать завал…
