Успеть. Поэма о живых душах - Слаповский Алексей Иванович (читать книги без регистрации полные txt, fb2) 📗
Попутная тема: отчитался ли Согдеев о разговоре? Наверняка уже позвонил Насте. Смеялся, ехидничал. Но сказал ли, чем и как грозил? Вряд ли. Что ж, Антон сам скажет. В конце концов, он защищает не себя, а свои отношения с дочерью, свое право на общение с ней, и если этот престарелый обмылок девяностых начал откровенно гнуть пальцы, то и Антон может кое-что загнуть. То есть загнуть он ничего такого не может, зато может открыть Насте глаза. Для начала спросит:
«Он сказал тебе, что обещал меня засадить в тюрьму и вообще убить?»
«Нет, — ответит Настя. — Наверно, ты его не так понял. Или он пошутил. Или просто разнервничался».
«Знаешь, что меня удивляет, — скажет Антон. — Меня удивляет твой выбор. Ему сколько, под шестьдесят? Тебе известно, что он тупое хамло? На что ты повелась? На деньги?»
«Неправда, он интеллигентный человек, и он мне человеческими качествами понравился!» — будет защищаться Настя.
Возможно, не такими словами, но по смыслу — так. А он скажет:
«Этот интеллигентный человек на меня телохранителя натравил, тот напал сзади, удушить хотел!»
«Ты сам в него водой плеснул!»
«Ну и ответил бы сам, пусть бы в морду дал, а я ему, повеселились бы, как мужик с мужиком!»
И Антон немедленно увидел картинку: Согдеев пытается достать его кулаком через стол, Антон хватает его руку, ловко выкручивает, Согдеев сгибается, Антон пинает его в толстый зад, Согдеев врезается башкой в полки, книги сыплются на него, телохранитель нападает сбоку, Антон, наподобие мастера боевых искусств из какого-нибудь фильма, наносит ему удары ногой в колено, в живот, в голову, три резких метких удара, телохранитель рушится на колени, мыча от боли, выхватывает пистолет, Антон выбивает его, пистолет взлетает вверх и опускается в руку Антона, Антон одним щелчком высвобождает обойму, она падает на пол, он пустым пистолетом бьет телохранителя в темя. Так сильно, чтобы вырубить, но не так сильно, чтобы убить. Согдеев копошится в книгах, не может встать, Антон берет один из фолиантов, это «Библия», сразу же находит нужную страницу и цитирует:
«Не пожелай жены ближнего, тебе это известно, дядя? Нет? Тогда изучай! — и вручает Согдееву книгу. — Смотри, завтра спрошу!»
Все это так понравилось Антону, что он даже рассмеялся.
И заметил, что из соседней машины, ехавшей, вернее, стоявшей слева, на него с симпатией, с вопросительной улыбкой смотрит красивая девушка-брюнетка. Машина двухдверная, купе, судя по контуру, «ауди». Девушка проехала вперед, Антон увидел кольца на руле — точно, «Ауди». Теперь сдвинулся и Антон, они опять оказались вровень. Девушка продолжала улыбаться. Показала себе на ухо, утвердительно кивнула. Вроде того — что-то смешное слушаешь? И сама посмеялась, показывая, как смеялся Антон. Антон отрицательно покачал головой и повертел пальцем у виска. Вроде того, над своими мыслями смеюсь. Девушка уважительно развела руками: надо же! И, опустив стекло, крикнула:
— Приятно видеть веселого человека! А то мрачные все!
— Я такой! — подтвердил Антон. — Меня Антон зовут, значит — анти, чувствуешь? Все так, а я анти. Антистресс типа.
— Правда? А я антистресс ищу как раз.
— Уже нашла. Записывай телефон.
— Фигасе! Другие у меня спрашивают.
— Я же анти, у меня все по-своему. Записываешь?
— Диктуй!
Антон продиктовал свой номер. Меж тем ряд, в котором была девушка, двинулся вперед, ей гудели, она не обращала на это внимание, записывала. Записав, сказала:
— Сейчас позвоню, увидишь мой номер. И имя.
Она проехала вперед, а ряд Антона не двигался. Он хотел перестроиться в левый ряд, не пустили. Хотя лучше в своем, если он поедет, а то так и будешь тащиться за девушкой на расстоянии нескольких машин без возможности догнать. Ряд встал намертво. Антон посмотрел вперед и понял, что в задумчивости оказался на полосе, которая сворачивает направо по боковой стрелке светофора. Стрелка сейчас красная, а центральный кружок зеленый, девушка наверняка уже далеко. Пришлось перестроиться под раздраженный гудеж сзади, влезть в левый ряд, а звонка от девушки все не было.
Минут через десять не позвонила, а прислала сообщение с номером телефона и именем: «Настя».
И это кольнуло Антона. Совпадение показалось нехорошим, грешным. Будто он своей Насте слегка изменил с чужой Настей. Шило на мыло, как говорится. Да, но шило свое, а мыло — чужое.
Минуточку, когда Настя стала опять для тебя своя? — спросил в голове чей-то голос, это послышалось ясно, будто было произнесено кем-то вслух, не Антоном.
И этот же голос продолжил: пора признаться, что ты никак не хочешь и не можешь принять то, что Настя теперь — не своя. Не твоя. Навсегда не твоя. Неисправимо не твоя. И едешь ты сейчас домой не ради Алисы, а для того, чтобы Настя как-то отреагировала, появилась, чтобы увидеть ее и говорить с ней. Неважно о чем. Скандалить, ругаться, кричать, но — видеть и слышать. Потому что ты, Антон, до безумия ее любишь, любишь больше и сильнее, чем тогда, когда впервые подумал, что любишь ее. Тогда ты только подумал, что любишь, а теперь, после стольких лет, любишь окончательно, любишь так, что готов на все, лишь бы ее сохранить.
Антон хотел появиться сюрпризом: тихо открыть дверь своим ключом, прокрасться к комнате Алисы, неожиданно войти. Другие дети в таких случаях пугаются, кричат, визжат, смеются, Алиса же удивительно выдержанная, только посмотрит вопросительно и скажет: «Ты чего?» То есть раньше бы так и было, а сейчас обрадуется, не может не обрадоваться. Вскочит, бросится, обнимет.
Сюрприза не получилось: дверь оказалась заперта на задвижку. Он позвонил, открыла Людмила Васильевна, очень сухая, бодрая старуха, которая давным-давно приехала в Москву из деревни, была всегда, догоняя город, церемонно вежливой и старалась говорить грамотно, но интонации так и остались деревенскими, а еще у нее так был устроен рот, что слюна при разговоре не удерживалась и подтекала с одной стороны, и она то и дело с коротким шумом велосипедного насоса втягивала ее обратно.
— Здрасьте, здрасьте, — поприветствовала она Антона.
Всегда была с ним на вы. Может, сказалась долголетняя работа в домоуправлении, а потом в МФЦ на мелкой должности, там же всем выкают. Но с Настей вот на ты, да и Настя с ней тоже, хоть и по имени-отчеству.
Алиса вышла на звонок, встала в двери зала:
— Привет.
И смотрела, как отец раздевается и разувается.
— Спасибо вам, Людмила Васильевна, до свидания, — сказал Антон.
— Идти, что ли? — уточнила она.
— Ну да, я же дома.
— Но потом-то уедете или как?
— Останусь.
— Мне Настя сказала ее дождаться.
— Она не знала, что я приеду. Я приехал, дожидаться не надо.
— Нехорошо получится. Я ей тогда позвоню.
— Зачем?
Людмила Васильевна, не ответив, достала из кармана цветастого байкового халата телефон.
— Настюш, тут Антон приехал, мне как, дождаться или что?
Выслушала ответ, сказала:
— Поняла, хорошо.
И сообщила Антону:
— Просит подождать.
— Послушайте, Людмила Васильевна… — начал было Антон, но тут же — звонок Насти.
— Что за дела? — спросила она. — Ты зачем там?
— К дочери приехал.
Алиса в двери шевельнулась и хмыкнула: ей было смешно, что о ней говорят в третьем лице.
— Зачем?
— Повидаться.
— Митя рассказал, как у вас все прошло, если ты что-то задумал, предупреждаю: даже не пробуй.
— Ну да, ну да. В тюрьму посадить, убить.
— Алиса там? Слышит тебя?
— Да, но не думаю, что поняла.
— Все она понимает, и ты это знаешь. Ты мужик или нет, ты можешь пока ничего не обсуждать при ней? Я скоро буду.
— Не волнуйся, ничего лишнего. И у тебя осведомительница тут, если что, доложит.
— Вот именно!
Антон, закончив разговор, с улыбкой посмотрел на Алису и развел руками: извини, что при тебе пришлось вести такие разговоры.
А Людмила Васильевна обиделась:
