Вкус страха - Бейтс Джерими (книги онлайн полные версии бесплатно txt, fb2) 📗
— Вода проточная, так что проблем быть не должно, — ответил он. — Если только выше по течению не гниет туша какого-нибудь животного.
— Я бы рискнула.
Яхья услышал их разговор и объявил:
— Да, кто хочет пить — пожалуйста. Только не слишком много — можете заболеть. А в этих местах болеть очень нежелательно.
— Он что, был личным тренером, пока не променял свисток на автомат? — вполголоса спросил Гром у Скарлетт.
Она и сама не ожидала, что громко рассмеется.
Яхья нахмурился:
— Вы находите меня забавным, мисс Кокс?
Не обращая на него внимания, Скарлетт начала переходить реку вброд следом за Гаденышем, державшим автомат обеими руками высоко над головой. На середине реки она остановилась и ладонями зачерпнула немного воды. Утолив жажду, она окунулась, чтобы немного охладиться… и оступилась. Быстрое течение тут же подхватило ее, будто перышко, и понесло вниз по реке. Скарлетт открыла рот, чтобы закричать, но в рот хлынула вода. Она била руками, цеплялась за поросшие водорослями камни на дне, пытаясь хоть как-то удержаться, но все ее усилия были напрасны…
Вдруг кто-то схватил ее за запястье и рывком поднял на поверхность. Она выплюнула воду изо рта и откашливалась до тех пор, пока не заболело горло и живот не свело судорогой. Скарлетт проморгалась, разгоняя воду и слезы, застилавшие глаза, и осмотрелась. Рядом стоял Гром и держал ее за плечо. Он промок до нитки и тяжело дышал — видимо, ему пришлось нырнуть за ней. Скарлетт посмотрела вверх по течению. Яхья, Сэл и остальные стояли на левом берегу. Усатый и Борода направили автоматы на них с Громом. Она заметила, что Гаденыш, стоявший на дальнем берегу, тоже поднял оружие. Мелкие черные обезьяны галдели и суетились в ветвях над головой, словно их забавлял устроенный людьми спектакль.
— Захотела поплавать? — с улыбкой спросил Гром.
— С… спасибо, — пробормотала она.
Он подмигнул:
— Все что угодно ради девы в беде.
Те же самые слова он произнес, когда подобрал ее на дороге на окраине Аруши, и Скарлетт вдруг почувствовала себя виноватой. Если бы она не остановила его, Гром сейчас был бы в Брисбене. В плену у «АльКаиды» он оказался только из-за нее. Но он ни разу не обвинил ее в этом и ничем не показал обиды. Напротив, Гром был надежен, на удивление добродушен и всегда готов помочь. Скарлетт безумно захотелось поцеловать его, и она, возможно, поддалась бы искушению, но Яхья крикнул, чтобы они возвращались.
— Хоть бы он поскользнулся и утонул, — шепнула она.
— Согласен, — тихонько ответил Гром.
Он взял ее за руку и повел по диагонали к дальнему берегу. Выбираясь из воды, Скарлетт оглянулась через плечо и увидела, как Сэл, дошедший до середины реки, сердито смотрит на нее. Она выпустила руку Грома.
— Вам следует быть осторожнее, мисс Кокс, — сказал Яхья, когда группа снова была в сборе. — Как я уже говорил, джунгли полны опасностей.
— Я первая за то, чтобы вернуться обратно, — поддела его Скарлетт. — Только прикажите.
— Забавно. Рад, что вы сохраняете присутствие духа.
Гаденыш произнес что-то по-арабски, и четверо террористов рассмеялись.
— Что он сказал? — спросила она.
— Это не предназначено для женских ушей, мисс Кокс, — ответил Яхья. — Уж можете мне поверить.
Она гневно посмотрела на Гаденыша. Тот улыбнулся в ответ, и его зубы блеснули удивительной белизной на смуглом лице. Она отвернулась. Теперь он пугал ее еще больше.
Они снова построились в колонну, и Гаденыш пошел впереди. Постепенно заросшие вырубки сменились девственным тропическим лесом. Рядом с высокими, древними деревьями Скарлетт казалась себе крошечной и ничтожной. Некоторые стволы поднимались вверх метров на шестьдесят и имели такую толщину, что сквозь них можно было проложить туннель. Листва создавала плотную завесу, почти полностью скрывая солнечный свет. Бромелин, орхидеи и лишайники выделялись яркими цветными пятнышками на общем мрачном фоне подлеска. Лианы и ползучие растения вились и змеились по ветвям и вокруг стволов деревьев, напоминая кишки. Множество подобных эпифитов вели вековую борьбу со своими деревьями-хозяевами, удушая их медленно и незаметно для человеческого глаза.
И все же в усеянном опавшей листвой лесу было на удивление просторно и свежо, так что Гаденышу почти не приходилось пускать в ход мачете, прокладывая путь среди молодых деревьев, папоротников, пальм и высоких трав. Однако камни и поваленные деревья были сплошь покрыты мхом и лишайником, поэтому любые препятствия становились скользкими и коварными. Скарлетт шагала очень осторожно. Меньше всего ей хотелось подвернуть или сломать ногу. Как тогда поступит Яхья? Снова пошутит об опасных джунглях? Или пристрелит ее, как захромавшую лошадь? Бросит на съедение какому-нибудь питону? Или придумает что-нибудь похуже?
Чем дальше они углублялись в джунгли, тем меньше очаровательного находила в них для себя Скарлетт, и тем больше ей хотелось поскорее выбраться отсюда. Клаустрофобия накрывала удушливым одеялом, глушившим любые звуки. Никаких больше криков птиц, верещания обезьян. Ничего, лишь вездесущие звуки капающей воды. Окружающий мир казался ей мрачным и примитивным. Чужим. Здесь не было места людям — во всяком случае, современным людям, для которых кондиционеры, холодильники и асфальтированные дороги стали уже скорее необходимостью, чем роскошью.
Неожиданно Яхья объявил пятиминутный привал, и в мертвенной тишине его голос разнесло жуткое эхо. Скарлетт плюхнулась на землю.
— На твоем месте я бы оставался на ногах, — сказал ей Гром. — Никогда не знаешь, какие твари там ползают.
— Я уже давно никого не видела.
— Они хорошо умеют прятаться. Или услышали и почуяли нас за километр и разбежались.
Скарлетт встала и отряхнулась. Потом отряхнулась еще раз. На всякий случай.
— Мне нужно в туалет, — сказала она. — Скажи Лицу со шрамом и его головорезам, что я только за этим, если будут спрашивать.
Она отошла за дерево, ствол которого мог бы заслонить собой и минифургон. Приподняв подол платья «под зебру» и спустив трусики, Скарлетт присела. Темный цвет мочи встревожил ее. Это из-за обезвоживания? Или первый признак чего-нибудь похуже? Истощение или тепловой удар? Господи, и то, и другое могло привести к отказу органов, нарушению работы мозга, даже смерти. Едва ли это так уж заботит великого и цивилизованного Яхью. Для него и она, и остальные заложники — всего лишь реквизит в тщательно продуманной пьесе. Что будет, когда занавес опустится? Об этом она старалась не думать.
Скарлетт вышла из-за дерева, оправляя тонкий кожаный ремешок платья, и заметила Гаденыша, сидящего неподалеку на камне и наблюдающего за ней, поигрывая обоймой своего пистолета — то доставая ее из рукоятки, то снова заправляя обратно. Скарлетт окинула его злым взглядом и поспешила вернуться к остальным. Им выдали на всех бутылку воды, на которую она смотрела жадными глазами. Хоть Скарлетт и успела попить из реки, в горле снова пересохло. Бутылка дошла по кругу до нее, и она выпила ровно столько, сколько посчитала честным по отношению к остальным, прежде чем передать воду дальше.
— Кто-нибудь заметил, в каком направлении мы шли? — тихо спросила Джоанна.
— От берега реки мы двигались строго на север, — сказал Гром. — Но когда вошли в джунгли… — он покачал головой. — Не видно ни солнца, ни других ориентиров.
— Вокруг все одинаковое, — сказала Миранда; ее волосы спутались и засалились, губы потрескались. — Я вижу вперед метров на пятнадцать, не больше.
«Так и есть», — подумала Скарлетт. Растительность, кусты и низкие ветки больше не мешали им идти, но сама стена высоченных деревьев стала плотнее. Видимость была ограничена, и это сбивало с толку. Словно одна из тех картинок с оптическими иллюзиями. Если достаточно долго и пристально всматриваться, серовато-зеленая вуаль листвы приходила в движение или в ней начинали появляться разрывы и проходы, которых на самом деле не было.
Она вспомнила, как в детстве читала книжку-приключение «Опасные джунгли», в которой нужно было найти верную дорогу через загадочный и смертоносный лесной лабиринт. Если ты делал неправильный выбор, то тебя ожидала незавидная участь или возвращение к началу; верный выбор на один шаг приближал читателя к пирамиде Ораза и затерянному сокровищу. Вот и теперь Скарлетт посетило беспокойное чувство, что рано или поздно придется принимать важные, возможно даже судьбоносные решения, если она хочет обрести неуловимое сокровище — свободу.
