Ведьма на Иордане - Шехтер Яков (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt, .fb2) 📗
— Стоп, стоп, стоп, — прервал ее Янкл. — Как же ты сидела в кофейнях, там же все некошерно?
— А я только пила кофе, — моментально ответила Мирьям. — Признаюсь честно, подружки заказывали пирожные: наполеон, такое слоистое, пышное, со сливочным кремом, или трубочки эклер, облитые шоколадом. — Мирьям сглотнула слюну. — Но я никогда не соблазнялась. Только кофе.
— Ой ли? — недоверчиво спросил Янкл. — Ты так расписываешь эти пирожные, будто съела не один десяток.
— Честное слово!
Он мог бы рассказать ей, что в своей юности провел немало времени со школьными приятелями в кондитерских Данцига и отлично помнил вкус наполеона и эклера, но Мирьям, похоже, совершенно не интересовали его воспоминания.
Как только околица польской деревни оказалась за спиной, Мирьям немедленно выпустила руку Янкла. Когда они подошли к Хрубешуву, уже начало темнеть. Короткий зимний день уползал за кромку леса, съеживаясь на глазах, уступая место фиолетовым сумеркам. В местечко они вошли уже в темноте.
Янкл поднялся вместе с Мирьям на крыльцо ее дома, она повернулась к нему и благодарно прошептала:
— Спасибо за сегодняшний день. Это было так чудесно, так чудесно!
Янкл хотел пробормотать что-нибудь вежливое, но вместо этого заглянул в широко распахнутые глаза Мирьям, наклонился к ее лицу и…
Да, законы повествования требуют осветить и этот малоприглядный момент в жизни наших героев. Говорить правду, всю правду и ничего кроме правды: вот правило, которым должен руководствоваться уважающий читателей автор. И пусть эта правда не имеет ничего общего с историческими фактами, пусть она вовсе отсутствует в большой истории, которой нет никакого дела до маленьких жителей Хрубешува, но у каждого рассказа существует своя внутренняя истина, придерживаться которой обязан повествователь.
Итак, возможно, следующий эпизод покажется кому-то нескромным, а кому-то даже вопиюще невозможным для бывшего ученика ешивы, но что произошло, то произошло. Наклонившись к лицу Мирьям, Янкл зажмурился и осторожно прикоснулся своими губами к ее губкам. Самым удивительным, невозможным и сладким было то, что Мирьям ответила на его поцелуй.
У Янкла голова пошла кругом. Он еще никогда не целовался с девушкой. Правда, в его жизни уже случалось нечто подобное, но от этого воспоминания он хотел бы избавиться. Слюнявые чмоки данцигской девицы оставили в памяти лишь брезгливую дрожь отвращения.
Губы Мирьям источали едва заметный аромат клубники, ее глаза сияли в темноте, словно две маленькие луны, спустившиеся с неба в Хрубешув, а от рук, обвивших шею Янкла, исходила сладостная истома.
С трудом оторвавшись от ее губ, Янкл отступил на шаг и спросил:
— Э-э-э, — язык не хотел повиноваться. — Я хотел узнать… мы говорили с тобой днем насчет… э-э-э. Ну, когда ты взяла меня под руку…
— Да, — бодро подхватила Мирьям. — Я сказала, что раз уж ты назвался моим женихом, то…
— Вот именно, — перебил ее Янкл. Почему «вот именно», он сам не понимал. По словам Мирьям получалось, будто он сам назвался ее женихом, хотя, насколько он помнил, это она так представила его хозяйке магазина. Нужные фразы никак не приходили на ум. Мирьям терпеливо смотрела на него, поощрительно улыбаясь. Янкл набрал полную грудь воздуха и стал говорить без разбора, не подыскивая правильные и красивые слова, а произнося крутившееся в его голове.
— В общем, я хотел сказать, что если ты не пошутила, если ты относишься ко мне серьезно, если предложение руки в твоих глазах не просто помощь, поддержка против гололеда…
Воздух в груди кончился, и Янкл несколько раз глубоко вздохнул. Он все еще лихорадочно соображал, что сказать дальше, когда Мирьям пришла к нему на помощь:
— Иными словами, сейчас ты делаешь мне предложение? — Она замолчала на секунду, а затем продолжила игривым голоском: — Да, ты прав, ступеньки моего крыльца тоже порядочно обледенели, и мужская рука может…
— Нет! — он испугался, что она опять обратит все в шутку. — Речь идет не о ступеньках.
Он снова замер, не решаясь сказать все до конца.
— Тогда о чем? — подбодрила его Мирьям.
Ему было так просто и легко с этой девушкой. Нужно было только дать ей возможность говорить и подсказывать ему, что и когда делать. Ее поддержка придала Янклу силы, он зажмурился и выпалил:
— Я предлагаю тебе руку не только для гололеда. А вообще… Ну, ты же понимаешь.
— Что понимаю? — снова притворилась Мирьям, и Янкл чуть разозлился от этой нескончаемой игры.
— Я хочу сказать, выходи за меня замуж. Да!
— Я подумаю, — ответила Мирьям. — Я должна все взвесить.
— Как? — удивился Янкл. — Разве…
— Успокойся, — она положила руку ему на плечо. — У тебя большие шансы на успех, милый.
Ее пальцы, затянутые в желтую кожу, скользнули по его щеке, мгновение — и Мирьям скрылась за дверью. Янкл постоял немного на крыльце, вдыхая воздух, еще наполненный слабым ароматом клубники, а затем, чуть пошатываясь от нахлынувшего счастья, побрел домой.
Через день он привел Мирьям к тете Эльке и дяде Лейзеру и представил как свою невесту. Тетя округлившимися от счастья глазами смотрела на блаженное лицо Янкла и что-то шептала, прикрывая губы платочком. Дядя был настроен более конкретно.
— Ворт, помолвку, сделаем у нас в доме — предложил он. — Позовем только родственников. А свадьбу справим летом, после Девятого ава. Столы поставим прямо во дворе, да и с продуктами будет куда проще, правда, Элька?
— Правда, правда, — закивала тетя. — А твои родители приедут? — спросила она Мирьям.
— На свадьбу мама приедет, — уверенно произнесла она. — А на помолвку не выберется.
— Ну ничего, — успокоил дядя Лейзер. — У нас родственников хватит на две семьи.
Помолвка получилась веселой. Народу набилось — не протолкнуться, и все родственники. Позвали клезмеров: скрипача и флейтиста, и в жарком воздухе радостно и томно переливалась музыка.
Из дома вынесли все, оставив только столы и лавки. Женщины сидели за столом в одной комнате, мужчины в другой. Янкл взял в руку гартл, молитвенный пояс, и, когда Мирьям показалась в дверях женской комнаты, прочитал вслух обещание взять ее замуж и в знак подтверждения высоко поднял руку с зажатым в кулаке гартлом.
Закончив трапезу, принялись танцевать. Мужчины — в своей комнате, женщины — в своей. Мужчины, положив руку на плечо стоящего впереди товарища и шепотом повторяя слова псалма, на которые была сочинена песня, медленно ходили по кругу, притоптывая и чуть подпрыгивая.
У женщин было веселее. Из-за полуприкрытой двери доносилось задорное топанье каблучков. Похоже, там отплясывали во всю мочь. Проходя мимо двери, Янкл чуть толкнул ее и в образовавшуюся щель увидел, как Мирьям кружилась с тетей Элькой.
— Затанцую, затанцую, затанцую! — радостно выкрикивала Мирьям. Судя по лицу тети Эльки, ей приходилось туго. Мирьям вихрем носилась вокруг, не давая ей ни секунды отдохновения. И в эту секунду Янкл вдруг понял, что женится на молодой, полной запала и энергии пороховой бочке.
«Нет, нет, — он отбросил в сторону это предположение. — Помолвка, радость — как не поплясать, как не порадоваться. Энергии у Мирьям действительно хоть отбавляй, но все-таки не настолько. До пороховой бочки ей далеко».
Но с каждым днем, прошедшим после помолвки, Янкл сначала с удивлением, а потом со страхом убеждался в точности своего предположения. Мирьям заполняла все пространство жизни, полностью, до последнего сантиметра. Не было вопроса, по которому бы она — теперь уже с полным правом и основанием — не высказывала свое мнение. И не просто высказывала, а требовала полного согласия с ее точкой зрения.
На третий день после помолвки она пришла к Янклу рано утром. Он только вернулся из синагоги и готовил завтрак. Стук в дверь, резкий и требовательный, удивил Янкла. Так к нему никто не стучал.
Открыв дверь, он с удивлением увидел на пороге Мирьям.
— Доброе утро, милый, — пропела она, проходя в комнату.
