Большой футбол Господень - Чулаки Михаил (книги хорошего качества TXT) 📗
А потом пошёл и нажрался сам, ни с кем не делясь. Жрал и думал: «Как просто и удобно, не надо мне больше бегать, охотиться, попадать быкам на рога. Скажу, что мяса больше нет, а потом пойду и наемся!»
Это был этап в истории, вроде изобретения огня: слова отделились от правды, стали существовать сами по себе.
Гения звали Сур и произнесена была первая ложь на берегах теплого южного моря, где теперь вечномерзлый полуостров Таймыр. Впрочем, земная ось перевернулась, поменяв местами юг и север, вовсе не от подрыва основ нравственности, а по причинам чисто астрофизическим. И не Дьявол, якобы, Отец Лжи, подучил бойкого Сура – просто Сур был трусоват и ленив, потому и старался сообразить, как можно поесть, отлынив от охоты. Оскорбительно думать, что Господствующее Божество допустило бы существование какого-то Дьявола, равного Ему по силам, но взявшегося постоянно портить Божественные начинания. Какое же тогда осталось бы у Него всесилие?! Дьявол людям не понадобился, они прекрасно справились сами, а «Отца лжи», потом нафантазировали так же, как прочих героев фильмов ужасов – для самооправдания.
Озарение Сура, понявшего, что слова не прикреплены неразрывно к предметам, но могут порхать сами по себе, имело и плюсы, и минусы. Плюсы – творческое воображение, сочинение романов, любовные клятвы в «верности до гроба», удобный способ отделаться от неприятных посетителей. Минусы – в том духовном развращении, которое ведет к дальнейшим порокам и преступлениям – ложь действительно всем порокам мать. Примеры известны. Быть может, минусов больше.
Интересно, что некоторые разумные существа на других планетах так и не научились лгать себе подобным. Правдивость у них – физиологическая. Как при попадании перышка в нос возникает рефлекс чихания, так при попадании в слух вопроса, возникает рефлекс произнести слова, точно передающие мысли.
Эти планетяне не представляют, что слова могут не соответствовать мыслям. Поэтому на таких планетах отсутствует юмор – ведь у юмора отношения с правдой сложные.
Господствующее Божество, пока Оно остается единым и неделимым, Само Себе лгать, естественно, не может и не желает.
Но если бы и произошло разделение на Господа и Госпожу, Они всегда были бы абсолютно правдивы Друг перед Другом, просто потому, что обладали бы взаимным всеведением, и следовательно, знали бы насквозь каждую мысль Своего Любимого Друга и Супруга. Супруги же земные постоянно обманывают друг друга – что создает массу забавных коллизий. Значит, между Ними такие комедийные ситуации окажутся в принципе невозможны. Да, наверное, и недостойно Их Божественного Достоинства разыгрывать между Собой банальный водевиль.
Денису на новом месте жилось очень хорошо. Он здесь был самый главный, вот что продолжало радовать его каждый день и почти каждую минуту. Его все любили и ему все поклонялись – ни того, ни другого Он не переживал прежде. И Он в ответ любил всех – благо, это ему ничего не стоило. А любить, оказывается, так приятно.
Он не задумывался, откуда берется ежедневная еда. Ясно же, что Сын Божий должен находить пропитание как птица небесная. Нищий достает – ну и счастлив должен быть, что у него такой необычный гость. Правда, и сам нищий немного необычный: и тем, что смеется, и тем, что зовут его редкостно – Орест Пантелеймонович. Короче говоря – Оркестр.
В этот раз все уселись за пшенную кашу, но истинные слова полезно повторять и за кашей.
– Супруги Небесные меня хорошо знают лично, – сообщил Денис буднично. – Сегодня опять беседовали во сне. Говорили, что больше и чаще надо передавать людям, что Создатель явился в двух равных ипостасях: Бог-Отец и Богиня-Мать или совокупно Божественные Супруги. Больше и чаще.
Мавра ела тут же из рук Дениса: она признала его главным хозяином и к Онисимову больше на колени не прыгала. Ну ясно, тоже чувствовала, откуда течет неиссякаемая благодать.
Онисимов машинально кивал, слушая знакомую проповедь своего гостя, но думал о том, что только вчера показывали по телевизору какого-то зека, не то вора, не то убийцу, который слышит божественный голос, подробно объясняющий, как этот вор или убийца должен спасти мир – журналист его расспрашивал и очень восхищался. Такая несправедливость! Вот юный Отрок, школьник, рассказывает гораздо интереснее, а никакое телевидение пока сюда не приходило. Надо найти выходы на рекламу, выходы надо найти!
И тут сипло задребезжал звонок.
Онисимов подумал, мысли его сбылись, корреспонденты гуртом повалили! Он, было, вскочил, но сосед Валёк уже открыл.
– Орик дома? – жеманясь спросила вошедшая.
Вовсе не корреспондентка, а Зоя Баева, наркоманка из нижней квартиры.
– Мне бы Орика… Ой, какой мальчик красивенький!
Зоя вообще питает слабость к мальчикам – но такого красивенького, такого златокудрого она ещё не встречала.
– Это Денис, возлюбленный Сын Божий, – строго сказала первозванная Нина.
– Возлюбленный? Ой! Конечно – возлюбленный! Ещё бы – не возлюбленный. А меня Зоей звать.
И Зоя без приглашения присела к столу.
У Зои совсем слабый мозжечок, поэтому она нетверда в движениях. мозжечок у нее получился слабый с рождения, а от многих наркотиков сделался ещё слабее. Поэтому она всегда легче садится чем встает. Легче ложится, чем садится.
– Каши дадите? Так жрать хочется – страсть!
– Бог велел делиться, – изрек Денис.
Эту фразу у них в школе часто повторяли старшеклассники, вытряхивая деньги из ребят поменьше, но в данных обстоятельствах та же мудрость прозвучала совсем иначе.
Зоя смотрела на мальчика, важно восседавшего за грязным столом в нищенской комнате – и желала, чтобы Бог послал ей – его. Желала почти также, как очередной дозы самопального варева, которое так хорошо умеет схимичить один землячок из соседнего подъезда – Зорик. Да и тот восхитительный предмет, который есть у каждого мальчика, так напоминает своим устройством шприц! Боян, как говорят жаждущие хорошего прихода посвященные. А бояны бывают разные – и размером, и мягкостью хода поршня. Также и предметы у мальчиков.
Зоя дружески положила руку на колено мальчику:
– Мне Орик говорил, Светлый Отрок к нему пришел. Это ты, да?
Зоя погладила отрока по колену, скользнула выше по бедру.
Денису было приятно. Никогда его так не гладили. Наверное, потому, что он был влюблен в Галочку и не проводил время с такими девочками, которые бы и погладили охотно.
А Галочка была уже у дверей, о чём Он не подозревал.
Как раз и задребезжал звонок снова.
Валёк уже ушёл в свое обиталище и не откликнулся – открыл Онисимов.
Перед ним стоял мужчина именно такого облика, о котором Онисимов и мечтал с тех пор, как приютил этого Сынка Божия.
Девочка при нем Онисимова не заинтересовала.
Но заговорила девочка:
– А у вас здесь находится Денис Мезенцев?
– У нас, у нас, – с готовностью закивал Онисимов.
Пришелец уверенно двинулся в глубь открывшейся квартиры. Интерьер Пустынцева нисколько не смутил: пророк очень вписывается в трущобу. Онисимов едва успевал показывать ему дорогу. А Галочка морщилась презрительно и брезгливо: никогда бы она не могла минуты задержаться в такой грязи и вони!
Денис посмотрел на вошедших – и первым узнал того мужика, с которым встретился однажды в мороженице – в последние дни прошлой жизни, ещё до ухода.
Уход – великий этап, значащий лично для него ничуть не меньше, чем для Мухаммеда бегство из Мекки в Медину. Не только для него – когда-нибудь весь мир будет отмечать День Ухода Сына Божия!
Первым узнал мужика, чем-то, значит, запомнившегося, хотя Денис и не помнил, что напророчил ему чего-то по внезапному наитию.
А следом заметил и Галочку. Но вовсе не поспешил снять руку Зои со своего колена.
– Здравствуйте, – непринужденно заговорил Пустынцев. – меня зовут Сергей.
– Здравствуй, Серёжа, – ответил Денис, не вставая. – Садись с нами.
