Посмертное проклятие - Хусейн Саддам (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
– Иезекиль просил повременить с решением его судьбы, хотя преступлений за ним числится достаточно, и причина здесь вовсе не та, о которой он говорил на собрании. Если завтра Иезекиль проиграет на разбирательстве и перед народом нашего племени откроются все его злодеяния, получится, что он вверит нам свою судьбу вместе с жизнью. А на такое никогда не пойдет ни он, ни шейх племени румов. Поэтому я позвал вас, чтобы поделиться своими мыслями и догадками. Нам нужно как следует подготовиться, так что давайте обсудим сейчас, как нам лучше всего поступать и чего следует ожидать.
Когда Салим замолчат, заговорила Нахва:
– То, что говорит Салим, замечено верно, лучше не скажешь. Если мы истолкуем намерения Иезекиля, а вместе с ним и румийской собаки как-то по-другому, то лишь потому, что недооцениваем его или совсем заблуждаемся. Так можно и проиграть, да не позволит такому случиться Аллах. У наших врагов никаких обязательств перед нами нет, и мысли их вовсе не о том, чтобы поступить в отношении нас честно. Напротив, наши враги только и думают, как бы нас обмануть, а Иезекиль с румами известны тем, что могут нарушить любые обещания. Исходя из этого, нам и следует быть в готовности и как следует все спланировать.
За ней стали говорить другие, но никто против того, о чем уже сказали Салим с Нахвой.
– Я предложил бы устроить за ним слежку, – сказал один, – но сделать это будет непросто. Всех стражников и прислужников, за исключением одного человека, Иезекиль понабирал из румов, когда перестал доверять тем, кто его окружает.
– Что же сложного в том, чтобы следить за ним? – спросил другой.
– То, что единственный наш человек, который присутствует в его окружении, не может покинуть свое место, разве что сбежит верхом на коне. Мы не можем поставить новых соглядатаев прямо сейчас: как только Иезекиль заметит их, он тут же их схватит, дознается, что это мы их послали, и тогда у него появится козырь, который позволит ему не явиться на разбирательство.
После продолжительного совещания решено было ограничиться наблюдением из дома, хозяевам которого они полностью доверяли и который располагался ближе всего к шатру Иезекиля. Поставленный там человек должен был предупредить, если Иезекиль предпримет попытку к бегству, но Иезекиль до последнего момента, предшествовавшего встрече в доме отца Салима, из шатра своего не выходил.
В доме отца Салима помимо Салима с Нахвой было еще шесть человек – пять мужчин и одна женщина.
– Чтобы спутать планы Иезекиля, – сказал Салим, – нам следует действовать скрытно, а он наверняка уже готовит для нас какой-нибудь трюк. Поэтому пятьдесят человек из наших людей не явятся на собрание, а соберутся на лошадях в лощине за этим домом, метрах в двухстах отсюда. Оружие наше сложим на семейной половине. Если на нас вдруг вероломно нападут, всадники придут нам на помощь раньше пеших. Думаю, что, нападая, Иезекиль будет уверен, что мы безоружны. Так что когда мы возьмемся за оружие, для Иезекиля с его союзником это будет большим сюрпризом. А когда еще пятьдесят наших всадников, разбившись на две половины, атакуют их, они окажутся в очень незавидном положении. Всадники зайдут противнику с флангов и с тыла и устроят рубку. Мы с Нахвой верхом на конях будем держаться рядом, и я попрошу Хазима, Омара и Самана привести своих лошадей и привязать их у соседнего дома, чтобы в нужный момент они оказались под рукой. И еще велю двоим из них оберегать Нахву с двух сторон, а третьему быть впереди.
– Ты полагаешь, Салим, – заметила Нахва, – что сама я не справлюсь?
– Вовсе нет, но осторожность здесь не помешает.
– Разве, чтобы защитить меня, не хватит Хазима и кого-то еще? Пусть третий будет с тобой.
– За меня не волнуйся, тем более что я буду рядом с вами. И даже если необходимость заставит меня выдвинуться вперед, вы станете защищать меня после Аллаха.
Все улыбнулись.
– Господи, в твоих руках наша победа, и на тебя одного уповаем, – проговорила Нахва, и все подхватили:
– Да будет так!
После этого все поднялись, и каждый отправился по своим делам до наступления дня грядущего.
Нахва и Салим размышляли о возможном развитии событий и планировали, как и что им предпринять, а сам Иезекиль, едва вернувшись домой, сразу же связался с шейхом племени румов. Он отправил к шейху румов своего человека, чтобы тот рассказал ему об обвинениях, которые довелось ему сегодня выслушать, о том, что его шейхство собираются приостановить, о том, что завтра в полдень он приглашен на собрание племени, на котором решится его судьба как шейха племени, а, может, и вопрос о самой его жизни, и наставлял его так:
– Скажи шейху племени румов, что я буду ждать его вместе с его всадниками у моста, у которого мы разбивали шатры прошлой осенью во время охоты. Там я поясню ему подробности моего плана, а заодно послушаю, что шейх пожелает добавить к нему. Передай глубокоуважаемому шейху, что ждать я буду за час до полудня. Еще скажи, что, если он опоздает, мой план может провалиться, потому что когда Салим со своими людьми и все их племя увидят, что в назначенный час я не явился, они призадумаются и наверняка примут меры предосторожности. Но если мы атакуем их до этого, победа будет за нами, потому что они не вооружены.
Посланный Иезекилем человек сел на коня и низинами и пересохшими руслами пробрался в лагерь шейха племени румов, где все ему рассказал.
Шейх румов сказал, обращаясь к посланнику:
– Скажи Иезекилю, чтобы он был спокоен. Клинков у нас хватит и на более многочисленное племя, чем племя Салима. Поскольку прежде нам сталкиваться с ними не приходилось и мы мало что о них знаем, сражение всадников против невооруженных людей должно стать самой обычной прогулкой.
К тому же Иезекиль говорит, что многие шейхи, да и молодые тоже, как только начнется сражение, отколются от Салима и его людей, и это хорошо. Когда противник увидит, как наши всадники летят на него, его войско расколется на две половины, а когда оно расколется и они займутся друг другом, я прикажу своему войску не атаковать, чтобы не заставить их объединиться. Мы будем внимательно следить за тем, как качаются чаши весов, и как только одна из них начнет перевешивать, тут же поддержим другую, чтобы вернуть их в прежнее равновесие, чтобы сражение между ними не прекращалось и не прекращались их потери с той и другой стороны. А если, выбившись из сил, они соберутся пойти на примирение, мы уж найдем способ, как снова их рассорить и разрушить спокойствие и безмятежность, чтобы снова началась резня. Тогда они снова ослабнут. Если же после этого они придут к нам, чтобы мы их рассудили, мы поставим свои условия, и они покорятся и не посмеют больше восставать против нашей власти, власти нашего прочного союза. Скажи Иезекилю, что мы не отвернемся от него, если ничто не станет угрожать нашим интересам, а поскольку наши интересы гарантированы тем, что он сидит шейхом над аль-Мудтарра, мы от него не откажемся. Я буду со своими всадниками у моста. Соберу всех, кого смогу, а таких у меня немало.
Посланник сел в седло и уже собрался гнать свою лошадь назад, но шейх румов его остановил.
– Ты говоришь, они не будут вооружены?
– Да, шейх. Иезекиль поставил условием, что с собой нельзя принести не только оружие, но даже палку.
– Это хорошо, – ответил шейх румов. – Я буду в назначенном месте завтра за час до полудня, как он пожелал. Отправляйся и будь осторожен.
Сказав это, шейх посмотрел в сторону башни, которую он построил рядом с башней Иезекиля. Обе башни стояли на его территории, но совсем недалеко от полосы, разграничивающей территории двух племен.
Шейх румов собрал шейхов и воинов своего племени и поведал им о предстоящем. Ночь они провели в лагере, но как только солнце поднялось над горизонтом, шейх со своим войском, рассчитав протяженность пути, направился в сторону моста. Ехал он в окружении всадников, под лязг оружия и доспехов. Шлемы знатных воинов были украшены страусовыми и фазаньими перьями и козлиными рогами, как будто эта процессия направлялась на свадебные торжества или на парад.
