ВИЧ-положительная - Гарретт Кэмрин (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗
— Что-о-о? — Джек вскидывает брови и округляет глаза. Бри лишь снова пожимает плечами, но я вижу, как уголки ее губ ползут вверх. Пугать парней историями о краже — отличный способ пофлиртовать, отрицать не стану.
— Это как бы не было наказанием, — с конфетой за щекой выговариваю я. — Не знаю. Они у меня спросили, хочу ли я туда ходить. Отец сказал, что ему это очень важно, и я согласилась. Они же меня не заставляли.
— Ну хорошо. — Бри закатывает глаза. — И ты хочешь сказать, что все было нормально? Что ты типа отучилась там все средние классы, и никто не узнал о твоих родителях?
Я закусываю губу. В школе Матери Божией Лурдской о моих родителях не узнали, зато узнали о ВИЧ. И еще неизвестно, что хуже. Не зная, как лучше ответить, я просто начинаю разворачивать следующую конфету.
— И даже не только средние классы. — Вместо Бри я решаю смотреть на Джека. У него открытое и доброе лицо. Бри не злая, до Ральфа ей далеко, конечно, но и сочувствия от нее вряд ли дождешься. — На самом деле я только в прошлом году сменила школу. Теперь я хожу в другую.
— А, — говорит Джек.
Одновременно с ним Бри спрашивает:
— Почему?
Они встречаются взглядами. Не могу понять, то ли это такой романтический момент, то ли молчаливая перепалка. А может, и то и другое.
— Ну, я… — Я затихаю. Потому что, ну правда, что тут скажешь?
Конечно, я могла бы соврать, и они бы скорее всего поверили. Но просто я так устала от всех этих секретов. Устала в одиночку выбираться из полнейшей задницы.
— У вас когда-нибудь были проблемы в школе? — Я прочищаю горло. Вообще-то я не собиралась так близко подходить к теме, с которой начала сегодня Джули. Но, похоже, подошла. — Когда кто-то узнал, что у вас ВИЧ, или типа того?
На лице Бри появляется выражение жалости. Такого я еще не видела.
— Пипец, — говорит Джек. — Мне очень жаль.
Джек выругался. Такого я еще не слышала.
— Это просто… — Мое горло сжимается, и я хрипло выдавливаю: — Полный отстой.
Бри придвигает стул так близко, что мы касаемся плечами. Джек встает и возвращается с мешком конфет. Теперь я еле сдерживаю слезы. Как можно быть такими хорошими?
— Обо мне никто и никогда не узнавал, — говорит Бри, пока я хватаю мини-«Сникерс». — Но я могу себе представить, как это стремно. Тут на биологии нас учитель целый урок парил про то, как ВИЧ опустошает Африку и как он опасен для жизни. И, знаешь, ни слова о таблетках, с которыми можно выжить, или о том, как врачи могут предотвратить распространение вируса.
Я киваю, но мне больше не хочется говорить. Может быть, потому что я не люблю копаться в том, что случилось в школе Матери Божией Лурдской или происходит сейчас. Довольно того, что я окружена людьми, которые действительно понимают.
— Меня это так бесит, — качает головой Джек. — Всегда стараюсь поправлять учителей, когда они несут что-то не то. Только почему мы-то должны этим заниматься? Если они не собираются полностью освещать проблему, то не надо тогда вообще рассказывать про ВИЧ.
— Подожди, а представь, если бы с этим учителем поговорила доктор Хан, — выпаливает Бри. — Божечки, вот бы она надрала ему зад! Своими двенадцатью дипломами.
Я покатываюсь со смеху и чуть не давлюсь шоколадкой.
— Эй! — произносит Джек между смешками. — Не говори так при Симоне. Она же католичка. Это невежливо.
— Мне все равно. — Я трясу головой. — Серьезно.
— Да на хрен эту вежливость, — отрезает Бри. — Симоне все равно, вежливая я или нет.
— Точно. Ты, Джек, не переживай. — Я засовываю в рот еще один «Старберст». — Я с вами просто ради сладостей.
Щеки Джека покраснели от смеха. Бри пихает меня в бок своим острым локтем. Я все равно хохочу. Может быть, в группе не так уж и плохо.
25
На следующий день после уроков я решаю, что буду просто ходить на обед с Майлзом и перестану пытаться угодить Клавдии. Мы стоим возле его дома, прямо посреди тротуара. У меня в руке тает клубничный рожок, а в груди разливается приятное тепло.
— Эй. — Майлз подталкивает меня локтем — легонько, чтобы самому не обляпаться. — Смотри, у тебя течет.
Если слизывать с руки растаявшее мороженое, пожалуй, вся будешь в липких пятнах, но я все равно это делаю. Майлз качает головой. Вообще, встречаться — это круто по многим причинам. Например, Майлз всегда платит по счету, даже если я прикидываюсь, что против. Может, из-за этого я не настоящая феминистка, ну и ладно. Платить на наших свиданиях — для Майлза как вариант «налога на розовое» [8]. Так наши отношения автоматически более равноправны.
Но, помимо денег, самое лучшее — просто иметь возможность смотреть на него в такие моменты: живот трясется от смеха, лицо сморщилось, глаза закрыты.
Я знаю, что оттого, что я забила на обеды с подругами, становится только хуже, но что мне еще остается делать? Клавдия вообще не отвечает на мои сообщения, а Лидия отвечает так поздно, что между эсэмэсками проходит несколько часов. Может быть, ссорой это и нельзя назвать, но впервые между нами не все гладко.
— Пойдем, — говорит Майлз и тянет меня за локоть. — У меня дома руки помоешь.
А мы как раз собирались к нему зайти. Майлз вызвался прихватить сегодня на репетицию какие-то инструменты из своего гаража. Конечно, он мог управиться и без сопровождающих, но я увязалась за ним.
Я до сих пор не знаю, мы здесь, только чтобы взять инструменты или… В конце концов, «прихватить инструмент» может быть и эвфемизмом. Судя по невероятно надежному источнику — порнухе из интернета, — сексом заканчиваются самые разные ситуации: приготовление салата, репетиторство, игра в футбол… варианты бесконечны. Вопрос даже не в том, смотрит ли Майлз порно, вопрос — смотрим ли мы с ним одни и те же видео.
Его дом совсем близко, но с каждым шагом я только и делаю, что оглядываюсь. Не уверена, что я ожидаю увидеть — Эрика, снимающего нас на телефон, или кого-то из его друзей. А может, он оставляет записки, ориентируясь только на сплетни. Не знаю, что там у него в голове.
Я хочу проводить время с Майлзом, есть мороженое, смотреть мюзиклы и вместе ездить из школы домой. Но разве это важнее, чем сохранить мой секрет?
— Господи, Симона, — говорит Майлз, открывая дверь. — Ну мороженое же надо есть, а не хлебать.
На вид дом Майлза такой большой, что в нем может поместиться целая семья, — у них и гараж есть, и все такое. По сравнению с их жилищем наше больше напоминает дачный домик. Похоже, бизнесом заниматься не так уж и плохо.
— Ой, кто бы говорил. — Может, я и хлебаю растаявшее мороженое из рожка, но у самого Майлза по руке текут просто ванильные ручьи. — И почему у нас так плохо получается?
— У нас? — Он трясет головой. — Я специально, чтобы тебе было не так обидно.
Я иду следом за ним на кухню. Она вся из нержавеющей стали, как по телику. И такая чистая, мой отец бы обзавидовался. Нас в доме всего трое, но с кулинарными экспериментами отца и любовью папы к шопингу мы быстро загромождаем весь дом. Майлз кивает мне и показывает на бумажные полотенца на столе. Я дожевываю вафельный рожок и тянусь к рулону своими липкими руками.
— Когда я тебя встретил, — говорит он, слизывая стекающие по рожку капли, — я бы никогда не подумал, что ты ешь мороженое как четырехлетка.
Словно подтверждая свой возраст, я показываю ему язык. Он наклоняется вперед, чтобы меня поцеловать, но так неуклюже, что один из шариков мороженого соскальзывает с его рожка и плюхается мне прямо на бедро.
Вместо извинений он начинает хохотать во весь голос. Его счастливый заливистый смех еще долго звучит у меня в ушах. Не присоединиться к нему невозможно. Я снова тянусь к рулону на столе, но Майлз оказывается быстрее меня — он отрывает кучу салфеток и выбрасывает рожок в мусорку.
— Угробил мороженое, — говорю я.
Он нагибается, чтобы вытереть мне ногу. Даже сквозь салфетку его рука обжигает. Я что-то еще собиралась сказать, но слова замирают на губах. Все, что мне удается, это тихое:
