Лишенная детства - Вале Морган (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
«Машина останавливается».
Это ее последние слова, услышанные дежурным жандармом. Больше звонков с этого номера не поступало.
Вероятнее всего, Мари-Кристин говорила слишком громко.
Я представляю, что предполагает это молчание. Оно предполагает звук пощечин, крики, месть хищника, испугавшегося, что на него донесли. Потом — судорожные движения навалившегося сверху тела, крики удовольствия этого мерзавца и стоны боли его жертвы. Боль, невозможность дышать, железная хватка пальцев, сжимающих шею, тошнота — все это я испытала. Я пережила то, что, вне всяких сомнений, довелось испытать Мари-Кристин. Ненависть к насильнику, ненависть к себе, ощущение осквернения, протест, желание вырваться, инстинктивные попытки укусить, надежда на спасение, которая тает с каждой секундой, страх смерти, мольба о том, чтобы потерять сознание, желание жить — все это она пережила после того, как телефонный разговор прервался. Две минуты семнадцать секунд надежды, а потом — долгая пытка.
По номеру автомобиля «пежо» полиция быстро выходит на его владельца. Им оказывается начальник Да Круса. ДНК Мари-Кристин обнаружено под одним из ногтей Да Круса, камера видеонаблюдения супермаркета зафиксировала его за рулем «Пежо 106» серого цвета незадолго до того времени, когда, предположительно, было совершено похищение, однако это не мешает моему насильнику все отрицать. Он утверждает, что не имеет ни малейшего отношения к случившемуся. В это же время Мари-Кристин активно ищут, но безуспешно. Полторы сотни конных жандармов с собаками, вертолеты, добровольцы из гражданского населения — они, как «через мелкую гребенку» прочесывают Мийи-ла-Форе и окрестности. Безрезультатно.
В моей же голове начался обратный отсчет. Женщина, о похищении которой трубят все средства массовой информации, была не просто похищена. Сейчас она уже мертва, я это чувствую. Я только что узнала о похищении, мне ничего не известно о его жертве, но я догадываюсь, чьих рук это дело. Я подозреваю Да Круса. Такие, как он, хищные звери никогда не совершают дважды одну и ту же ошибку. Меня он в свое время отпустил, проявив минутную слабость, потому что я напомнила ему о его детях, и он поверил, что я никому не расскажу об изнасиловании. Я не знаю, что еще могло прийти ему в голову, но факт остается фактом: я оказалась на свободе. А он — в тюрьме. И уж если он решил повторить сценарий, то не для того, чтобы снова туда вернуться.
Я уверена, что через час, через день или через месяц тело этой женщины найдут. Ни моя мать, ни отец не хотят думать о самом страшном. Они убеждают меня и самих себя, что бедняжку обязательно обнаружат, наверняка избитую и замученную, но живую. Мои родители надеются. Жандармы продолжают поиски, следственный судья сомневается, вся Франция — ждет. Это похищение взволновало страну. Я же жду неизбежного. В Туре, когда рядом друзья, я пытаюсь вести себя так, словно ничего не произошло. Жизнерадостность Мари и других девочек отвлекают: я едва вслушиваюсь в их разговоры, но их хорошее настроение помогает мне сохранить способность рассуждать здраво. Кузина Лоранс тоже старается изо всех сил меня поддержать. Ее телефонные звонки для меня — словно спасательный круг для утопающего. Я с нетерпением жду, когда позвонит она и… ЛоИк. Я недавно познакомилась с этим парнем, который нравится мне и которому симпатична я; мы с ним виделись и сегодня, то бишь в понедельник, мы встретимся завтра, и я буду изо всех сил стараться вести себя как обычно. Я не хочу пугать его своим прошлым и этой новой драмой, в которую я успела погрузиться с головой. Улыбка Лоика, его взгляд — вот мои противоядия, которые помогают мне не сойти с ума. Когда он рядом, я перестаю нервничать, я словно бы складываю Да Круса, изнасилования и страх в черную коробку и закрываю ее на ключ. Однако стоит мне остаться в одиночестве, как она открывается сама собой, и жизнь превращается в кошмар, причем не важно, сплю я или бодрствую. Сон не приносит забвения, я не могу думать нормально. Я постоянно возвращаюсь в тот лес, на кусок брезента, и вижу себя словно бы со стороны — тринадцатилетнюю девочку, которую лапают, насилуют, бьют и душат под деревьями. Я вижу свое измученное обнаженное тело, тело девочки, но лицо у нее не мое. У нее лицо Мари-Кристин.
С дня ее похищения я словно распалась надвое. Часть меня хочет жить, а вторая — угасает, осознавая, что смерть неизбежна.
После трех дней лжи и уверток, в среду, находящийся под арестом Мануэль Да Крус признается в преступлении. Он рассказывает полицейским, что привязал Мари-Кристин к дереву электрическим кабелем. Потом съездил домой и вернулся. По его словам, добыча пыталась убежать, но он догнал ее, раздел и убил собственными руками, а одежду потом выбросил в ручей. Изнасилование? А изнасилования не было, Мануэль категорически это отрицает. Руководствуясь его указаниям, жандармы находят обнаженное тело Мари-Кристин в яме, прикрытое ветками, между полем и небольшим лесом.
Эти ужасные детали мне пересказывает по телефону мама. Она только что обо всем узнала из телепрограммы. С этого момента я постоянно срываюсь в истерику. Я задыхаюсь, потому что пережитый мной «день ужаса» повторился в худшем сценарии, и я переживаю его снова всем своим существом. Он убил на том же самом месте, где надругался надо мной. Если быть абсолютно точной, в Бют-о-Кай. В том же месте и практически день в день, только через девять лет. Как и меня, он бил свою жертву по лицу — у нее на виске остался след от удара. Как и в моем случае, он ей угрожал, он ее выкрал, связал, бил, душил. В пятницу 9 октября ДНК убийцы обнаружили в таких местах тела Мари-Кристин, что сомнений больше нет: она тоже была изнасилована в жестокой форме.
Проведя несколько лет в тюрьме, Да Крус воспроизвел и даже довел до логического конца свой прежний бесчеловечный сценарий. Его адвокат, тем не менее, придерживается иной версии: его клиент «поддался необъяснимому импульсу», «случайно» встретив Мари-Кристин, и не может объяснить свои «иррациональные» поступки. Следователи не верят ни единому слову подследственного. По их мнению, убийство вполне подходит под категорию «преднамеренное», а подозреваемый — с большой вероятностью может оказаться serial killer[21]. Они роются в архивах и извлекают на свет несколько старых досье. Каролин Марсель, жена и мать. Вышла из дома для пробежки в июне 2008 года. Обнаружена задушенной, тело нашли в речке рядом с городком Оливе, в шестидесяти километрах от Эшийёза. В то время Мануэль во второй раз был отпущен на свободу условно.
Сколько их было после меня? Почему сама я до сих пор жива? Я всегда считала и продолжаю считать, что была не первой и не последней добычей этого извращенца. Я уверена, что до случая со мной опыта у него уже было достаточно, и от того, что он делал, он получал огромное удовольствие. Узнав о смерти Мари-Кристин, я испытываю смятение. В глубине души я понимаю, что тоже в ответе за ее гибель. Мне кажется, что мое изнасилование и ее смерть — звенья одной цепи. Зная, на что способен Да Крус, я могла бы сделать так, чтобы этого убийства не было. По вечерам, когда Мари уходит к себе, а я остаюсь одна в своей квартирке в Туре, я ложусь на кровать, и в голове запускается все та же адская машина, генерирующая мучительные мысли, — в тишине ночи перед моим внутренним взором проносится вереница ранящих «если бы». Если бы Да Крус убил меня или если бы я не отправила его в тюрьму, вернулась бы Мари-Кристин домой живой и невредимой? А если бы я написала прокурору, моего насильника снова заперли бы в камере, и Мари-Кристин, вне всяких сомнений, могла бы и до сегодняшнего дня спокойно совершать пробежки недалеко от дома. Раскаяние меня терзает, угрызения совести — убивают.
А что, если бы я убила Да Круса?..
В последние годы я часто мечтала об этом. Когда, выйдя из тюрьмы, он снова поселился в моем городке, я не раз готова была схватиться за нож и всадить его в насильника. После убийства Мари-Кристин во мне проснулись прежние мечты о мести. Я просыпаюсь среди ночи вся в поту: ну почему у меня не хватило смелости пойти и перерезать горло тому, кто надругался надо мной, убить его, искромсать тело на части? Эти кровожадные фантазии исчезают так же быстро, как и появляются. А после убийства — что? Смертная казнь признана противоречащей конституции, значит, это — не решение. Всегда найдется еще один Да Крус, который будет убивать женщин, как домашнюю скотину, красть жизни и разрушать семьи. В Эшийёзе, как и всюду, живут свои волки. Уничтожив одного, стаю не переделаешь. Но зло уже свершилось. Сначала изнасилование, потом убийство. Зачем добавлять к ним еще одно преступление? Нужны средства и методы, которые позволят остановить преступника, пока он не успел совершить самое страшное. Остановить, наказать, лечить, защищать от него общество — в этом, по-моему, и заключается задача органов юстиции.
