Сарафанное радио и другие рассказы от первого лица - Нестерова Наталья Владимировна (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt) 📗
Я поняла, что могу отправляться домой. Утешать мужа, который не подозревал, какие страшные пороки заложены в наших детях, какие бандитские наклонности уже сейчас в них проявляются, какие бездны порока могут открыться у шести — и трехлетнего мальчиков. И самое главное выяснить — как выглядит каленое железо, которым он собирается выжигать дурные наклонности наших детей?
Развитие событий, отношения Нади и Никиты после судьбоносного объяснения я предсказала верно. Могу изложить все в деталях, потому что выучила их после многократных пересказав Нади наизусть. Только эти подробности, как правило, бывают дороги самому человеку, его близким, а для посторонних они — типичная любовь-морковь и марш Мендельсона в ЗАГСе.
Мои сыновья однажды спросили:
— Почему дядя Никита очевидную глупость, несуразицу называет «трусы доярки»?
— Это у них семейное идиоматическое выражение, — ушла я от ответа.
— Ваша мама, — встрял муж, — столько идиом своим подругам набросала, что не успевала расхлебывать.
— Идиома — это устойчивое словосочетание, — пояснила я мальчикам, далеким от филологии. — Вот еще примеры: козел отпущения, встать на дыбы, яблоко раздора…
Но в голову мальчикам запало именно «трусы доярки», вошло прочно в речь, пошло гулять. Если вы когда-нибудь услышите это выражение, не упомянутое ни в одном фразеологическом словаре, знайте, откуда оно взялось.
Потерять сознание
С Русланом мы дружим пятнадцать лет, со школы. Сидели за одной партой. В девятом классе он был несчастливо влюблен в Таньку Спицыну, а я безответно сохла по Ванечке Бурмакову. Утешали друг друга, как умели. Главным был вопрос: что ты в нем (в ней) нашла (нашел)? Руслан называл Ванечку дундуком и козлом, а я утверждала, что Танька — кривляка и воображала. Иными словами, никакого сочувствия к переживаниям и ярая критика объекта воздыханий. Помогло. К моменту окончания школы благополучно избавились от своих любовей и пришли к полному согласию: Ванечка дундук, а Танька кривляка. Стоило мучиться и страдать!
Когда мне говорят, что дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, что это природой не предусмотрено, нонсенс, абсурд или глубоко замаскированные (Фрейд не отдыхает) чувства одной из сторон, я только пожимаю плечами. Нам с Русланом на Фрейда, извините, начихать. Мы свою дружбу отстояли в боях: Руслан — с женой, я — с мужем. Наши половинки смирились, поверили в чистоту и непорочность давней дружбы. Теперь у нас полная гармония. Я могу часами болтать с женой Руслана о тряпках и болезнях детей, Руслан с моим мужем говорят о политике и футболе. Но в дружбе двух семей все-таки главным остается, что Руслан и я скучаем друг без друга. А для скептиков хочу привести пример из наших с Русланом отношений тех времен, когда мы еще не обзавелись семьями.
Договорились встретиться в метро. И я немножко… на сорок минут опоздала. Причина была не совсем уважительная: по дороге заскочила в магазин. Там было такое симпатичное платьице! Пока мерила, выбирала расцветку, стояла в очереди в кассу…
Вышла я из вагона, подошла к Руслану, изображая раскаяние, извиняясь и оправдываясь. Но Руслан остался глух к моему покаянию и слеп к моей просительно-извинительной физиономии.
Попутно, в скобках, как большой специалист по опаздываниям могу поделиться опытом. Если вы опаздываете к мужу или другу (поклонники, ухажеры — другая статья), то лучше промариновать их часок-два. Явитесь через полчаса — получите по полной программе. А через два часа они думают: только бы осталась жива, только бы с ней ничего не случилось! Могу подвести под свое наблюдение научную базу. Адреналин в крови не вечно бушует, за два часа полностью растворяется-рассасывается.
Но в тот период я была еще малоопытной опаздывальщицей, а у Руслана адреналина выработалось под завязку. Он, злой, взбешенный, принялся на меня орать:
— Ты что себе позволяешь? Я целый час слушаю грохот поездов (всего сорок минут!
ну, может, пятьдесят). Ты мне кто? Девушка? У нас с тобой что? Любовное свидание?..
И так далее в таком духе. Пока он распалялся, я сменила выражение лица с покаянного на обиженное и оскорбленное. В свою очередь повысила голос (надо было перекрикивать стук поездов) и выдвинула контрдоводы:
— Я тебе не девушка! И свидание не любовное! Но я с тобой дружу десять лет! Сколько у нас за это время девушек перебывало? Где твои девушки? А я на месте и, тебя терплю! Выходит, каким-то промежуточным девушкам позволено то, что мне, верной подруге, возбраняется? Так-то ты ко мне относишься? Мало того, что сравниваешь, но я еще и проигрываю! Друг называется! Двадцать минут тебе для меня жалко…
И так далее, в таком же стиле. Пока не увидела на лице Руслана знакомое: в общем ты права, но в частностях я тебе никогда не уступлю.
Наша дружба — это вечный спор. Говоря высоким стилем, спор мужского и женского видового отличия. Мы спорим обо всем на свете: о человеческих отношениях и половых инстинктах у животных, о пользе и вреде разгона дождевых туч в праздники над столицей, о необходимости и недопустимости применения ремня в воспитании детей, о литературе серьезной и легкой, о преимуществах паркета перед ламинатным покрытием, о не прошедших через бухгалтерию гонорарах врачей и учителей (не путать с чиновниками!), о религии как универсальном этическом учении, о цветах кабачков, которые якобы не хуже роз, и пусть на даче цветут кабачки с огурцами, а не бесполезные розы.
Естественно, что в наших спорах я бываю права в девяносто девяти процентах случаев! Свидетельство тому — упаднические аргументы Руслана. Когда он доходит до точки, то неизбежно восклицает:
— Это женская логика! Это бабский взгляд на вещи!
Хорошенькое дело! — не спускаю, не забываю упрекнуть. — Я у тебя все время человек, человек, человек, подруга и умница. Но стоит тебе почувствовать бессилие перед моими доводами, как я мгновенно превращаюсь в женщину! С абсурдной логикой и примитивными взглядами!
— Но ты не понимаешь очевидных вещей!
— Кто? Я не понимаю? Да ты сам скворца от дрозда отличить не можешь, а берешься судить!
— Причем тут птицы, если мы говорили о рок-музыке?
— Птицы тоже поют!
Не припомню случая, чтобы Руслан когда-либо отказался от своего мнения, внял моим доводам и поменял точку зрения. Даже когда он полностью повержен, уложен на две лопатки, пресловутая мужская фанаберия не дает ему признать поражения. Выкручивается, мямлит что-нибудь вроде: в исключениях и в частностях ты, возможно, права, но не в целом.
Таком образом, наши споры можно было бы назвать пустым сотрясанием воздуха, бесполезным занятием, вредной привычкой. Но все вредное, как правило, бывает очень вкусным (шоколад, копченая колбаса, маринованные огурчики). Самые лучшие детективы — бесполезны (в отличие от книги кулинарных рецептов), а пустым сотрясанием воздуха тугой на ухо человек может назвать и божественное пение Елены Образцовой. Поэтому мы с Русланом будем, наверное, спорить пока живы или, точнее, пока один из нас еще будет способен раскрывать рот. Во всяком случае в больнице, где мой друг лежал со сломанной, загипсованной, подвешенной в воздухе ногой, у нас состоялась активная дискуссия с привлечением медперсонала и пациентов.
Прихожу в больницу проведать друга. Вывалила на тумбочку соки, фрукты и салаты в баночках. Загипсованная нога Руслана показалось мне такой скорбной и печальной, что я решила ее приукрасить. В сумке у меня оказался фломастер, поверх гипса я написала: «Мы еще побегаем!»
Села на стул рядом с кроватью и стала расспрашивать Руслана о перспективах его выздоровления и регулярно ли ему, обезноженному, подают «утку». Про «утку» он велел заткнуться. И бюллетень здоровья озвучивать отказался. Потому что у него сегодня уже побывали жена, сестра и мама — каждой приходилось говорить одно и то же, надоело работать заезженной пластинкой.
— И хоть бы кто-нибудь принес хорошую книгу! — возмущался Руслан. — Вот ты, например, не догадалась захватить мне детектив!
