Планета шампуня - Коупленд Дуглас (бесплатные серии книг TXT) 📗

— Людям необходимо стать совершенными во всех смыслах, чтобы их душам не грозила следующая реинкарнация. Очень, очень многие сейчас подошли к концу реинкарнационного цикла. Вот почему Земля так перенаселена. Это очевидно. Людям до смерти надоело снова и снова проживать свою личную историю. Хочется с ней покончить.

— Да что вы знаете про историю! — отмахивается Стефани. — И это трагично.

Слово снова берет Гармоник:

— Единственная трагедия, которую я могу себе в связи с этим вообразить, это если бы в Голливуде взялись снимать историческую картину и допустили бы какой-нибудь жуткий ляп — ну там пилигримы на «Мейфлауэре» [28] сидят и подкрепляются киви или, скажем, бурритос.

Стефани, потрясенная до глубины души таким кощунством, слезает с тренажера и, едва обретя равновесие и почуяв под собой подгибающиеся ноги, опрометью кидается в раздевалку.

— Ну и характер, — замечает Гармоник. — Пошутить нельзя.

— У бедняг европейцев школа хуже каторги, их там лупцуют почем зря, — говорю я. — Их так истязают учебой, что знания, за которые они заплатили такими муками, воспринимаются ими как абсолют. И если кто-то в их знаниях сомневается, они не могут с этим смириться.

— Кстати, об истории, — я тут такое услыхал, закачаешься. Знаешь старикана, верхнего соседа Анны-Луизы?

— «Человек, у которого 100 зверей и ни одного телевизора»?

— Точно — человек, у которого нет ПИН-кода. Так вот Ланкастер назван в его честь, оказывается.

— В его?…

— Ну, в честь его семьи. У него фамилия Ланкастер. Это его семья придумала основать здесь город. Мне мама рассказывала.

Интересно, знает ли Анна-Луиза. К сожалению, теперь уже этого не выяснишь.

— У него в квартире штук тридцать собак и кошек. Еще птички и рыбки. Сам видел на прошлой неделе.

— Старикан с приветом. По-моему, спроси его: «Как бы вам хотелось провести свободное время, если помечтать?» — и выяснится, что он взял бы напрокат металлоискатель и пошел бы на Галечный пляж искать потерянные обручальные кольца.

— Сдается мне, что он давно утратил всякое понятие о свободном времени.

— Тебе надо рассказать о нем своей маме. Она же у тебя теперь распространяет «Китти-крем».

Гениально!

— Гармоник, ты прирожденный менеджер среднего звена.

— Спасибо.

«Китти-крем»® раскручивается со страшной силой.

Из окна Модернариума я наблюдаю, как в запаркованную возле дома «Бетти» то и дело влетают, а потом из нее вылетают ланкастерцы всех видов и подвидов, и так с утра до вечера, — носятся, как наркоманы, которым срочно понадобилась доза метадана. Когда все эти, считай, что уже штатные торговые распространители — аж пена на губах при мысли о доходах за просто так — выходят из «Бетти», они смотрятся гораздо бойчее, чем когда они туда входили, и у каждого в руках лохматые пучки рекламных брошюрок, а под мышками коробки с «Киттипомпой»®. Джим и Лоррейн Джарвис определенно вернулись к жизни. Эдди Вудмен тоже.

Джасмин и та превратила обеденный стол в канцелярию по учету своих торговых операций. С ее неполной, но все же занятостью на Заводе и бурной деятельностью по рекламированию «Китти-крема»® ей, возможно, не хватает времени — которого при других обстоятельствах у нее было бы хоть отбавляй — вникать в подробности моей жизни, и это хорошо. Но Дэн теперь постоянно названивает, и Джасмин говорит с ним за закрытыми дверьми, и это не хорошо. Что-то будет.

Стефани выходит из раздевалки и садится на соседний от меня велотренажер.

— Давай слезай и переодевайся, — командует она. — Поедем навестим твою «Свалку токсичных отходов». У меня идея.

38

Возле «Свалки» сегодня нескучно. Я вижу целую флотилию джинов, пикапов и внедорожников, которые устроили настоящее галогеновое светопреставление, плюс Салунмобиль Скай (проржавевший «матадор» ее мамаши, производства компании «Американ моторс», аляповато разукрашенный ромашками, победными V-символами и соснами и в довершение картины — номерным знаком ЖИВЕМ 05) и «селика» ССП, на которой Гармоник опередил нас по дороге из спортзала (ССП — «служба спасения принцесс»; номерной знак A3 ХАКЕР).

— Сдается мне, Гармоник все же взялся за Скай, — делюсь я своими предположениями со Стефани, — Иначе каким бы ветром занесло его сюда в погожий солнечный денек? Поехал бы прямо домой и засел бы в своей темнице, в подвале то есть, взламывать секретные коды пусковых ракетных установок.

— Любовь — это прекрасно, — вздыхает Стефани.

Зайдя внутрь, я вижу, что Скай и Гармоник, скорчившись, сидят под столом и что-то малюют фломастером на измазанном жвачкой и слюной деревянном подбрюшье стола.

— Мы все загадали, в каком году на Земле вымрут панды, — объясняет Пони, двигаясь нам навстречу по пути к телефону-автомату у двери, чтобы прослушать сообщения, оставленные для него на его домашнем автоответчике. — Когда через двадцать пять лет мы снова здесь соберемся, тогда и проверим, кто оказался прав. Я загадал 2011-й.

— А я 2013-й, — говорит Гея, вставая из-за стола.

— 2007-й, — доносится снизу голос Гармоника. Мы со Стефани двигаемся дальше мимо экранов с видеоиграми, и тепло наших тел активизирует картинки-приманки — запускает прокрутку чудес компьютерной пиротехники (у клиента сразу слюнки текут — что ни сюжет, то новая потеха): красотки в буквальном смысле слова «лопаются» от чувств, «порше» совокупляется с «порше», НЛО выпускают денежные лучи — и под конец мужественный призыв «Нет наркотикам!» под соответствующим видеосоусом. Один автомат, новый, раньше я его не видел, называется «Инфекция», выглядит просто обалденно, и его заставки-приманки показывают, как народец какого-то обитаемого астероида отважно борется со всякими напастями — пчелами-убийцами, ползучим виноградом, туристами, юристами.

— Супер! — кричу я. — Стефани, мне срочно нужны четвертаки. У тебя есть?

— Не сейчас, Тайлер. Потом. — Мы садимся.

— Господи, ну почему в женском туалете нет писсуаров! — говорит Гея, когда мы усаживаемся за стол. — Так бы хорошо — на уровне груди. На случай, если кому надо сделать раз-два-три: блевани!, а то коленями в колготках прямо на кафельный пол.

Стефани смотрит на нее во все глаза.

— Привет, Стеф. Ну что ты уставилась на меня, будто я выродок какой-то. Постоянно я этим не занимаюсь, только если иначе никак, — признается Гея. — Сегодня и съела-то всего-навсего какое-то красное ягодное желе и половинку лукового бублика. Что со мной будет в День Благодарения — зрелище не для слабонервных. Пойдем-ка. Я как раз туда. Там на месте все тебе в деталях и разложу.

Стефани на всех парах летит за ней в «Планету очищения», попросту в женский туалет, так ей не терпится обсудить с подругой по несчастью разные подробности булимии. Мы, все остальные, сидим запелёнутые в кокон молчания.

— Сэр Пони имел сегодня беседу с социальным работником, его опекающим, — объявляет Гармоник. — Великолепно, не правда ли?

А вот и Пони — вернулся от телефона: на автоответчике пусто.

— Постой-ка, Пони, — говорю я, совершенно сбитый с толку, — ты же богатый. При чем тут социальный работник?

— Маме каким-то образом удалось раздобыть официальное заключение, что наше семейство страдает эмоциональной дисфункцией. Теперь каждый из нас должен пройти собеседование. Если повезет, я получу право на бесплатные консультации у психолога, пока мне не исполнится двадцать один. А мама пошла на бесплатные курсы переквалификации и осваивает компьютер. Изучает DOS. Самое время.

Скейтборд-мальцы с лязгом и грохотом вламываются в ресторан и, пританцовывая на досках, проносятся по проходу — славные, в общем, ребятки, только они как щенки ротвейлера: умение внушать страх у них генетическое.

— Придумывать новый танец — все равно что придумывать новый способ сексуального удовлетворения, — говорит Скай, и Гармоник заливается краской. Они украдкой обмениваются понимающими взглядами. Скай пойдет на пользу общаться с кем-то кроме риэлтеров, а Гармонику пойдет на пользу общаться — точка. Я беспокоюсь о последствиях, когда думаю, что он постоянно читает в разделе частных компьютерных объявлений дрянную порнушку, состряпанную пятнадцатилетними сосунками, которые слова без ошибки написать не умеют.