Повесть, которая сама себя описывает - Ильенков Андрей Игоревич (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗
Стива не собирался жрать немытые яблоки из помойного ведра. Но не стоять же столбом, он приказал хиппанам лежать и подсел к компании. Яблоки, которые охотно уплетали его недалекие спутники, были, как и все туземное, покрыты паршой и сифилисом, кроме того, даже у девки под ногтями было грязновато, бабкины же руки он из принципа не стал рассматривать, не ожидая от такого рассматривания ничего хорошего.
— Хочешь шоколадку американскую? — предложил он девке.
Та с достоинством отказалась, продолжая сосредоточенно жевать яблоко. Стива, как и Кирюша, не особенно ей понравились, потому что Олег был гораздо красивее. Предложение же американской шоколадки девушка восприняла как намек на ее продажность, а она была честная. Но все-таки при отказе она улыбнулась очень любезно, так как была восхищена Стивиным героизмом.
— Какать хотите, — сказал Стива.
Глава восьмая
РАЗЪЕЗД
Вагон стал притормаживать.
— Вот уж и Разъезд, — сообщила бабка. — Тут болото прямо в двух шагах, как раз пятна-то и замыть.
— В болоте, что ли?! — ужаснулся Стива.
— А оно ничего, доброе, из тут него ручеек вытекает, так совсем чистенький, пить можно, — заверила бабка.
«Это вам пить можно, а кроссовки белые!» — чуть не сказал Стива, но удержался.
— А трамвай нас дожидаться будет, да? — возразил Кирюша.
— Подожде-о-т, — нараспев ответила бабка и сказала: — Ты, Верка, иди там, помоги.
Верка! Вот имечко-то еще, прости господи!
Тут вагон зашипел, задергался и остановился.
— Все, Разъезд, — сказал Олег.
— Что еще за разъезд такой?
Пришлось объяснить тупицам, что это за разъезд такой. Что протянута однопутная узкоколейка и двум вагонам, идущим навстречу, чтобы разъехаться, нужен разъезд. Здесь дорога раздвояется, а потом обратно сдвояется. И вагон перед этим разъездом должен остановиться и стоять, дожидаясь встречного братца. Потом они разъезжаются, и все.
— А если он опоздает?
— Будем ждать, пока не приедет.
— И сколько прикажешь ждать?
— Я же сказал — пока не приедет.
— Охереть.
Ждать пришлось недолго, не дольше, чем зимой ждать весны. Однако ж и не меньше.
Сначала, приказав гегам лежать (они пытались канючить, что им надо выходить, но Стива легко их убедил, что не надо), пошли к болоту. Точнее, к ручейку, из него вытекающему. Ручеек представлял собой проходящую под рельсовым полотном огромную бетонную трубу, откуда с шумом выливалась вода и стекала дальше в пруд.
Стива оперся на товарищей и поднял ногу. Верка, черпая воду ладонями, ее помыла и сказала: «Вот и все, а ты боялась». Было уже темно, и разглядеть ногу как следует, было нельзя, но будем надеяться, что помыла чисто. Кирюша предложил за это выпить и вытащил свою фляжку. Верка отказалась и пошла обратно в вагон. Кашин взялся ее проводить и тоже пошел, причем придерживал ее за талию, и Верка никак на это не реагировала.
— Смотри-ка, Гайдар шагает впереди, — заметил Стива.
— А мы выпьем, — убито сказал Кирюша.
Стива не стал возражать, и они выпили по доброму глотку доброго коньяка.
— Не переживай, — похлопал Стива по плечу Кирюшу. — Хочешь, давай его отп…им.
— Нет, зачем же, — скорбно отозвался Кирюша. — Пусть живут… Плодят червей…
— Вот, золотые слова! — поддержал Стива. — А кстати, о червях: как там наши пародисты? Пойдем проведаем.
Вернулись в вагон. Пассажиров осталось всего ничего. На переднем сиденье, уронив голову на грудь, посапывала маленькая старушонка. Олежек ворковал со своими подружками. Пролетарии лежали смирно, но косили глазами во все стороны. Стива с Кирюшей подошли.
— Встать! — скомандовал Стива.
Пролетарии неуклюже поднялись на ноги. От них пахло незнамо чем, и сверх того клеши Джонни оказались мокрыми. Стива поморщился. Кирилл закрыл нос надушенным платочком.
— Смирно!
Пролетарии совершили неубедительную попытку вытянуться. Олежек оставил подружек и тоже подошел полюбопытствовать.
— Обоссавшиеся — шаг вперед!
Джонни шмыгнул носом и боязливо шагнул.
— Остальным лечь.
Гарри повиновался и снова неуклюже опустился на пол.
— Обоссавшиеся, из вагона бегом марш! Олежек, придай ему ускорение свободного падения.
Джонни побежал к дверям, но недостаточно проворно, так что сапог Олега без труда догнал его испачканную блевотиной задницу. Джонни взвыл, свободно упал с подножки вагона и взвыл паки. Затем послышались неуклюже, но поспешно удаляющиеся шаги.
— Ну что, Гарри, — вздохнул Стива. — Рассказывай.
Этому приему Стиву обучил вышеупомянутый один знакомый дембель. Нужно приказать человеку: «Рассказывай». Если он в курсе, то будет рассказывать что-нибудь про себя. Но если человек не в курсе, а таких большинство, он непременно спросит: «Что рассказывать?» Тут-то и начинается потеха: его бьют и повторяют требование, ну и так далее ad ifinitum.
Гарри явно был не в курсе, но не спросил, что рассказывать. Он сразу же сказал:
— Ну че вы, чуваки…
Олежек пнул его в бедро и поправил:
— Мы тебе не чуваки.
Гарри заскулил:
— Ну мужики, ну отпустите…
Такого обращения не стерпел Кирюша. Несмотря на весь свой гуманизм, он пнул Гарри в живот и пояснил:
— Мужики землю пашут.
Гарри всхлипнул, шмыгнул носом и плачущим голосом попросил:
— Извините, пожалуйста…
— Нот эт олл! — воскликнул Стива.
— Я больше не буду…
— Спик инглиш, плиз! — потребовал Кирюша, которому вдруг очень понравилось Стивино восклицание. В самом деле, что это за говно: хиппаны должны говорить по-английски.
— А? — не понял Гарри.
— Спик инглиш! — повторил ему включившийся в игру Кашин и слегка пнул для понятности.
— А?
— На! — объяснил Стива. — Они оба иностранцы, по-русски не понимают. Говори по-английски.
Гарри, хотя и слышал недавно от обоих иностранцев русскую речь, но то ли забыл, а то ли счел за лучшее не возражать.
— Это… — произнес он. — Хэлоу.
— Хай, Гарри! — весело ответил Олег. — Претти вэзе, изнт ит? Хау ду ю лайк ауа пати?
Гарри, хотя вытаращил на Олега глаза и открыл от усердия рот, не нашелся что ответить.
— Отвечай, козел, невежливо же! — пнул его Стива.
— Э… — сказал Гарри. — Э… Э… Монтана!
— Вот факен монтана?! — воскликнул Стива. — Тебя английским языком спрашивают: гомик ты?
— Ай… — промямлил Гарри. — Ну… Йес.
— Что йес? Ну что йес?! Ты с кем разговариваешь? С иностранцами? Ну так и отвечай: коротко, ясно, по-английски! Так, мол, и так — ай эм пидор гнойный! Давай, рожай быстрей, а то еще получишь.
— Ай эм пидор гнойный, — сообщил Гарри.
— Вот? — удивился Олег. — А ю гей? Фогив ми, бат ай кэнт билив. Индид э гей?
— Повтори, — перевел Стива.
— Пидор. Гнойный, — отрывисто подтвердил Гарри, не поднимая лица от пола.
— Индид э гей… Вот фак из ит!
Олег взвигнул, явно подражая ниггеру, высоко подпрыгнул и, приземлившись, пнул Гарри, в ответ молча содрогнувшегося.
Стива перевел:
— Он спрашивает: что это за фигня такая, почему хиппанов и гомиков в трамваи пускают? У них не пускают, чтобы сифилис не разносили. У них, говорит, всем гомикам положено нашивать на одежду специальные знаки, чтобы все вокруг видели. Жопу нарисованную. С этими знаками в трамвай нельзя, а в поездах для них прицепляют специальный такой голубой вагон.
— О, йес, — заулыбался Олег. — Тел хим, плиз, эбаут гей-клабз.
— Чего? — не понял Стива, но подумав, сказал: — А, ну типа да. Еще у них есть специальные заведения для гомиков, гей-клубы. Если гомик зайдет в простой бар или паб, его же могут побить. Но есть специальные охраняемые загородные заведения, типа пансионаты такие. Ну там типа столовки такой огромной, только ложки дырявые. И там гомики тусуются: халкают, хавают, хезают, все дела, короче. Фильмы им привозят специальные. Там же и спальное помещение у них есть, и мастерская, и библиотека, и душевая, и хор мальчиков, и любительский театр-студия, и балетный кружок. На столбе репродуктор, музыка нон-стоп от подъема до отбоя. Ваще фирменный музон: Элтон Джон, «Квин», все дела. Охрана хорошая, с овчарками; в общем, все продумано. Ну и карцер, конечно, есть, не без того. Сам знаешь, как бывает: иной гомик напьется и начинает барагозить, выеживаться, хипповать! Тогда его, конечно, в карцер. А в остальном там полная свобода в пределах периметра ограждения.
