Тринадцатая сказка - Сеттерфилд Диана (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
Я отдала должное еде и питью, а радушный хозяин меж тем устроился на спине второй кошки – или, скорее, котенка, каковым тотчас обернулся в сравнении с ним сей монументальный зверь. Он ел молча, аккуратно и сосредоточенно. При этом он поглядывал на меня, стараясь определить, нравится ли мне угощенье.
– Очень вкусно, – сказала я. – Полагаю, это домашняя выпечка?
Расстояние между двумя кошками достигало десятка футов, и, обращаясь друг к другу, мы были вынуждены слегка повышать голос, что придавало беседе налет театральности, словно мы работали на публику. И у нас действительно была публика. На опушке парка в лучах солнца стоял олень, с любопытством нас разглядывая. Спокойный и настороженный одновременно, он был абсолютно неподвижен, только ноздри трепетали при дыхании. Обнаружив, что я его заметила, он не попытался бежать – вероятно, решил, что меня можно не опасаться.
Мой сотрапезник вытер пальцы салфеткой, встряхнул ее, очищая от крошек, и сложил вчетверо.
– Понравилось? Этот рецепт мне дала миссис Лав. Я научился печь этот кекс, когда был еще ребенком. Миссис Лав великолепно готовила. И вообще чудесная была женщина. Увы, сейчас ее с нами нет. Конечно, она прожила долгую жизнь, но хотелось надеяться… Стало быть, не суждено.
– Понимаю, – сказала я, хотя на самом деле поняла далеко не все.
Кто была миссис Лав – его жена? Однако он сказал, что пек ее кексы еще в детстве. Если же это была его мать, почему он назвал ее «миссис Лав»? Две вещи, впрочем, были очевидны: то, что он ее любил, и то, что она умерла.
– Мне очень жаль, – сказала я.
Он принял мои соболезнования с печальным выражением лица, но уже через секунду оно прояснилось.
– Думаю, это можно считать достойным памятником в ее честь, как по-твоему? Я говорю про кекс.
– Безусловно. А как давно вы ее потеряли? Он задумался, вспоминая.
– Примерно лет двадцать тому. Хотя мне кажется, что прошло много больше. Или меньше. Это ведь как посмотреть.
Я кивнула. Наши взгляды на время во многом совпадали.
Несколько секунд прошли в молчании. Взглянув в сторону парка, я увидела новых оленей, которые выходили из-за деревьев на залитую солнцем опушку. Боль в ноге стихала. Я чувствовала себя гораздо лучше.
– Скажи мне… – начал великан и запнулся. Чувствовалось, что он собирается с духом, прежде чем задать вопрос. – У тебя есть мама?
Я вздрогнула от неожиданности. Посторонние люди в общении со мной, как правило, не доходят до стадии личных вопросов.
– Мне не стоило об этом спрашивать? Прости меня, но… Как бы это сказать? Семейная тема, она ведь… Конечно, если ты против таких разговоров… Извини.
– Ничего, я не против, – сказала я.
И я действительно была не против. Возможно, сказалась серия полученных мною потрясений или же странная обстановка, в которой я находилась, но я чувствовала, что могу свободно говорить о своих личных делах с этим человеком и что все мною сказанное не выйдет за пределы этого места и не начнет свободно гулять по свету. Поэтому я ответила на его вопрос.
– Да, у меня есть мама.
– Мама! О, это так… это так… – Тоска и жажда были в его глазах. – Иметь маму – что может быть прекраснее! – наконец воскликнул он.
Это прозвучало как приглашение к дальнейшим откровенностям.
– У вас, я так понимаю, нет мамы? – спросила я.
Лицо его исказилось, как от боли.
– К сожалению… Я всегда мечтал иметь… Как и отца… Ни братьев, ни сестер. Никакой родни вообще. В детстве я часто воображал, что у меня большая семья. Я придумал себе семью: много-много поколений. Смешно, правда? – При этом ничто в выражении его лица не располагало к смеху. – Что до настоящей мамы… То есть которую бы я знал… Понятно, что матери есть у всех. Другое дело: не все знают свою мать. И я всегда надеялся, что однажды… Такое ведь может случится, почему бы нет? Я до сих пор надеюсь.
– А-а, – только и смогла произнести я.
– Все это, конечно, глупые переживания. – Он пожал плечами с намерением подчеркнуть несерьезность сказанного, однако этот его жест вышел неубедительным. – Но мне и вправду очень хотелось иметь маму.
– Мистер Лав…
– Аврелиус. Пожалуйста, называй меня так.
– Знаете, Аврелиус, и с матерями не всегда все так просто и славно, как вам, вероятно, представляется.
– Да? – Похоже, это явилось для него откровением. Он смотрел на меня очень внимательно. – Ссоры?
– Не совсем.
Он нахмурил лоб.
– Взаимное непонимание? Я покачала головой.
– Еще хуже? – изумился он.
В поисках ответа на эту загадку он обозрел небеса и лес, но ничего там не нашел и напоследок заглянул мне в лицо.
– Тайны, – сказала я.
– Тайны! – Его глаза округлились еще больше, окончательно уподобившись по форме оправе очков. Он покачал головой, безуспешно пытаясь вникнуть в смысл мною сказанного. – Сожалею, – сказал он наконец, – но я ничем не могу тебе помочь. Я вообще мало что знаю о семьях. Почти ничего. Невежество мое безгранично. Мне очень жаль, что у тебя так вышло с тайнами. Но я уверен, что ты совершенно права.
Взгляд его был полон сострадания. Он достал из кармана и протянул мне аккуратно сложенный носовой платок.
– Извините, – сказала я, утирая слезы. – Это, наверно, последствия шока.
– Ничего удивительного.
Пока я пользовалась его платком, он смотрел в сторону оленьего парка. Небо начало темнеть. Проследив за его взглядом, я увидела мелькающие среди деревьев светлые пятна: стадо оленей уходило в лес.
– Когда вы повернули дверную ручку, я подумала, что это призрак, – сказала я. – Или ходячий скелет.
– Скелет? Я – ходячий скелет?! – Он фыркнул, и все его огромное тело затряслось от смеха.
– Но вы оказались великаном.
– Именно так! Великаном! Отсмеявшись, он добавил:
– Здесь и правда водится призрак. По крайней мере, так говорят.
«Знаю, я ее видела», – чуть было не произнесла я, хотя мое видение не имело ничего общего с тем, на что намекал он.
– А вам он не попадался? – спросила я его.
– Нет, – вздохнул великан. – Даже тени призрака, и то не видел.
Мы замолчали, думая каждый о своем.
– Становится холодно, – заметила я.
– Как твоя нога?
– Более-менее. – Я слезла со спины кошки и попробовала опереться на больную ногу. – Да, ходить могу вполне.
– Превосходно. Чудесно.
В надвигавшихся сумерках наши голоса стали звучать приглушенно.
– А кто такая миссис Лав?
– Одна добрая женщина, которая взяла меня на воспитание. Она дала мне свое имя. Она научила меня готовить. Я обязан ей всем.
Я понимающе кивнула.
– Думаю, мне пора, – сказала я, вешая на плечо фотоаппарат. – Хочу сделать несколько снимков часовни, пока еще достаточно светло. Большое спасибо за чай.
– Я тоже собираюсь уходить. Было очень приятно с тобой повидаться, Маргарет. Ты сюда еще приедешь?
– Вы живете в этом доме? – спросила я с сомнением.
Он рассмеялся. Его смех был таким же плотным и вязким, как его фирменный кекс.
– Боже мой, конечно нет! Мой дом в тех краях. – Он махнул рукой в сторону леса. – Но сюда я наведываюсь частенько для… скажем так: для размышлений.
– Дом хотят снести. Полагаю, вы это знаете?
– Знаю. – Он рассеянно погладил каменный кошачий мех. – Обидно, правда? Я буду скучать по этому месту. Честно говоря, я сначала подумал, что ты из той компании – строительный инспектор или что-то в этом роде. Но я ошибся.
– Нет, я не инспектор. Я пишу книгу о людях, которые когда-то здесь жили.
– О девочках Анджелфилдов?
– Да.
Аврелиус задумчиво покачал головой.
– Они были двойняшками, можешь себе представить? На мгновение взгляд его стал отрешенным.
– Ты здесь еще появишься, Маргарет? – спросил он, когда я взялась за свою сумку.
– Непременно.
Он полез в карман и вытянул оттуда визитную карточку: «Аврелиус Лав. Традиционная английская выпечка для свадеб, крестин и вечеринок». Он указал на адрес и номер телефона.
